В вагоне он никому не был нужен: все утопли в своих телефонах. Тетки крашеные крашеными ногтями, раскосые гастарбайтеры – мозолями, школьники своими пальчиками-спичками, все разгребают в экранах что-то, у всех какая-то внутри стеклышек другая более настоящая и интересная жизнь.
"Текст" открыл мне новый жанр - мужская чернуха.
Нет, серьезно, я люблю Глуховского и нормально воспринимаю его рубленую манеру письма (хотя здесь она показалась мне избыточной своими словесными выкрутасами вроде "колбасным жиром ожог заврачевал"). Я даже спокойно отношусь к ядовитой слюне, которой он брызжет, едва речь заходит о современной российской действительности. Но вот что мой организм отказывается воспринимать, так это нарочитое, не во всём естественное сгущение красок.
Главный герой "Текста" Илья любил Москву наивною душою, учился на филфаке, лирично общался с девушкой и страдал прочими приметами юношеского простопрекраснодушия, а потом неудачно сходил в ночной клуб, поспорил с сотрудником Наркоконтроля и влетел в колонию на 7 лет по сфабрикованному на коленке обвинению.
Сама по себе завязка драматична донельзя, но дальше вся история сползает вообще в лютую чернуху, назвать которую триллером - всё равно что всерьез считать романом с тайной какую-нибудь горестную Улицкую или Рубину. Илья возвращается домой, а там его ждет открытая нараспашку квартира и труп матери в морге. Ключи от двери потеряны - дом перестал быть крепостью. Хоронить мать не на что - все социальные связи и обязательства утрачены. А на плите стоит большая кастрюлька наваристых щей, которые мама сварганила аккурат к его приезду, старалась.
Обрыдаться. Или, в мужской версии, напиться и жалеть себя до неузнаваемости.
Дальше...
У героя по такому случаю быстро срывает резьбу, он как-то неумело и почти случайно пыряет ножом своего давнего обидчика-наркоконтрольщика, на автопилоте забирает у него телефон, а потом отправляется домой, где будет тоскливо хлебать нескончаемые щи, шариться в чужой переписке и видосиках и всё глубже погружаться в дебри жизни, которая ему не принадлежит, но которая, в отличие от его собственной, та самая, "настоящая и интересная", как в эпиграфе, с красивой девушкой, живой заботливой матерью, отцом-зверем, которого можно попробовать перевоспитать, и парой-тройкой мутных личностей в диапазоне от куратора из ФСБ до неясного бандюка-абрека, с коими можно попробовать разыграть сложную, но денежную партию.
"Есть люди, от которых что-то остается, а есть люди, от которых не остается ничего", - делает вывод автор и настойчиво иллюстрирует его, превращая Илью в текст на экране телефона, а текст в жизнь совершенно чужого человека.
Финал тут закономерно трагичен. Выводов, кроме бесконечного обличения происходящего в стране, не последует. Счастливым финал не назовешь. И от этого становится так по-настоящему тоскливо, что сразу понимаешь: вот оно - истинное настроение современной жизни глазами думающего человека. В это можно верить. С этим можно спорить. Это можно считать чистым психолого-триллерным развлечением. Но с этим всё равно придется жить. Не на сто процентов, а так... на "четверку".
Вроде все и правильно сделал, а все равно – в ад. На земле жизнь так организована, чтобы все люди непременно в ад попадали. Особенно в России.
Приятного вам шелеста страниц!