Сегодня мы решили пойти с друзьями на рыбалку завтра с ранней зори. Мы все приготовили и разойдясь по палаткам легли спать. На следующее утро, когда солнце пробила свои первые лучи не землю, я встал, и проверив свои снасти, решил прогуляться по лесу.
Выйдя из палатки, я ощутил раннею свежесть утренней зари. Все вокруг оживало. На деревьях распускались листья, трава поднималась. Она стремилась к солнцу, и на ней появилась утренняя роса. Красиво и радостно запели свою утренею песнь птицы. Где-то на ветвях деревьев прокуковала кукушка. Дятел стучал по стволу дерева, пытаясь выискать в нем личинок и жучков.
Где-то вдали пробегал ручеек. Веселый и радостный, он стремился вперед. Впадая в пруд, а затем в озеро он стремился пополнить свою стихию водяной гладе.
Тут меня окликнул чей-то женский голос.
– Дима, ты уже проснулся? Я тоже встала.
Я обернулся и увидел вышедшую из палатки одну из девочек, шедших со мной в этот поход.
– Да, проснулся.
Она подошла ко мне и спросила:
– Что делаешь?
– Слушаю.
Девочка не поняла:
– Что слушаешь?
– Я, слушаю лес Вика.
– А что лес?
– Слушай, неужели ты не слышишь того что слышу я. Прислушайся к этому звуку. Разве они не прекрасны?
Вика прислушалась. Она вслушивалась в тишь лесную, и слышала. Где-то в траве стрекотал кузнечик, тихо шумели ветки деревьев. Вот хруст ветки, кто это? Олень стоял на поляне. Гордый и величественный он как бы возвышался над всеми, гордясь своими прекрасными рогами. Вот снова хруст ветки, и олень прыгнул в сторону, затем он сверкая пятками убежал. Тут лес замер. На минуту он погрузился в мёртвую тишину. В ожидании неизбежного, он затаив дыхание слушал ветер. Ветер, который принес в лес смерть. Это охотник, затаив дыхание выжидал из-за сады удобного случая чтобы выстрелить в цель. Но произошло непредвиденное. Олень, в которого он целился, сбежал, сбежал так и не дав охотнику право на выстрел.
Охотник ругался:
– Черт побери! Этот олень такая добыча. Да ладно, день только начался.
Выстрел. С деревьев вспорхнули птицы, а затем снова возвратясь на ветки деревьев, замерли.
Я удивился.
– Что это было?
Из палаток вышли оставшиеся члены этого похода. Они не понимали, что произошло. Выстрел разбудивший их, заставил их осмотреться. Но никого вокруг не было.
Один из них спросил:
– Что это было?
Я ответил:
– Выстрел. Очевидно мы здесь не одни?
Кто-то из присутствующих бросил:
– Охотник наверное?
Какая-то девочка добавила:
– Я слышала, что в этих местах живет олень, его многие видели, а если поймать, нельзя.
Вика спросила:
– Почему?
– Говорят, что он появляется только на рассвете, и на закате. Никто не знает, где он живет. Впрочем, это только легенда.
Я спросил:
– А кто его увидит, что тогда?
– Говорят, те познают красоту леса.
Дима удивился:
– Это как?
– Этого я не знаю, но старики говорят, что кто его уведет хоть раз, тому в жизни повезет.
– Ясно.
Вика заметила:
– Нам пора, утренняя рыбалка ждать не будет.
Тем временем на поляне появился человек с ружьем. Его раньше никто не видел, да и увидеть его было не так-то просто. Он всегда скрывался, сторонился проторенных дорог. Он был браконьер. Он не жалел никого. Ни малых ни больших зверюшек. Он истреблял их всех. Сейчас он охотился на оленя. Идя по его следу, он долго выслеживал его, и вот, он тут. Рядом с ним, с этим оленем. Но его попытки поймать его были тщетны. Он только что был в ста метрах от него, но так и не смог в него попасть. Олень сбежал, и больше не показывался ему на глаза. Хозяин леса, его величавый король. Прекрасен он, и горд.
Что касается охотника, то он больше ни стал выслеживать этого оленя. Он видел его, и это для него было довольно. Нельзя получить все. Только одно. И это одно, лишь прекрасное золото лесного богатства красы природы, вечного покоя.
Вот и озеро, мы пришли. Красиво здесь и прекрасно. Кто отдыхал хотя бы рас дикарем, тот меня поймет. Свежий озерный воздух, деревья вокруг озеро, они как будто охраняют его от посторонних глаз. А когда мы видим его, то понимаем. Что это проточное озеро, стремящейся попасть в море а затем в океан.
Эту историю мне рассказали. Так что она не выдумка а быль.
Дело было на озере Селигер, куда только что пришли герои этого сюжета. Итак, начнем рассказ. Я не знаю в котором часу все это произошло, да это и неважно. Просто слушайте.
Мы расположились на берегу озеро Селигер. Взяв напрокат лодку, двое из нашей группы выплыли на середину озера и закинув спиннинги в озеро, начали ждать поклеп.
Тем временем на берегу разожгли костер, и поставив мангал, насадили на шампур мясо с луком, и начали готовить шашлык.
– Эй, Володя, сегодня хорошая погода, не правда ли?
– Конечно прекрасная, только купаться.
– Давай искупаемся?
– Давай. Галь, а на тот берег озеро переплыть, слабо́?
– Нет.
– Тогда давай, сплаваем?
– Сплаваем.
Эти два человека были как нельзя лучше знакомы друг с другом, чем кто бы то ни был. Они были мужем и женой. Хотя они были в браке не долго, около месяца, и не собирались разводиться, они уже успели познать всю сладость семейной жизни. Впрочем рассказ не о них.
Плывя на тот берег, смотрящие с берега, и делавшие ставки, кто первый доплывет до того берега. Произошло следующее. В лодке где находились два рыбака пошел клев. Рыба, коей в этом озере водится достаточно, клюнула на приманку. Не проходило и пяти минут, как очередная щука или окунь были в лодке рыбаков. Но вот казус, и надо было такому случиться? Рыба, которая попалась на приманку, оказалась для рыбаков в новинку. Что же эта за рыба? Рыба как змея. Кто она? Эта рыба угорь. Чем она особая? Просто она словно змея. В руках неопытного рыбака, который с ней никогда не имел дел, она может причинить немалой вред. Так и получилось с горе-рыбаками. Итак, вытащив рыбу угорь из озера один из них схватил ее и хотел уже снять с крючка, как вдруг, рыба из его рук выскользнула, и отлетев в сторону, зацепила второго рыбака, и плюхнулась в озеро.
Ничего не понимающий, что произошло второй рыбак, спросил:
– Саша, а что это было?
Саша в ответ смотрелся.
– Черт побери эту рыбу.
– Какую Рыбу?
– Да вот, поймал. – Саша сделал паузу. – Данила, помоги.
Данила отложил спиннинг в сторону, и прикрепив его к лодке скомандовал:
– Давай.
Он был готов к борьбе за главный приз. Приз эта рыба. Она хотела потягаться с рыбаками, что ж изволь.
Саша снова вытащил из озера рыбу угорь, и тут же пожалел об этом. Она билась из стороны в сторону, не давая никому из мужчин взять ее. Вместо этого, она раскачала леску так, и так била своим мощным хвостом, что у обоих парней, вскоре появились под глазами фингалы.
Данила сказал:
– Что это за тварь такая? Что ее нельзя отцепить от крючка?
– Не знаю.
– Но это не сом?
– Не сом?
– Тогда кто же.
В это время с одного берегов они услышали голос Володи.
– Эй? Что там у Вас черт возьми делается?
Саша в ответ крикнул.
– Рыбу ловим.
– А это что?
– Проблема.
– Вы хоть знаете, что эта за рыба?
– Нет.
– Оно и видно.
– Саша крикнул:
– И что нам делать?
Володе в ответ крикнул:
– В газету ее в газету!
Сашка быстро нашел остаток газеты, в которую он завернул баночку с червями. И схватил ей рыбу угорь, получив при этом еще. Он быстро снял ее с наживки, и бросил в специальный ящик для рыбы.
– Фу. – обтирая пот вздохнули оба рыбака спокойно. – справились.
Рыбалка была окончена. Саша и Данила вернулись на берег с полным ящиком рыбы, и одной ее проблемой, рыбы угорь.
Одна девочка тотчас взяла рыбу угорь в руку, предварительно взяв конечно газету. Вытащила ее из ящика для рыб, и посмотрев на нее, сказала:
– Что тут особенного? Рыба как рыба? Только брать ее надо умеючи.
Саша и Данила согласились:
– Да уж, умеючи?
Им обработали их сенники и теперь они отдыхали после трудной и ужасной рыбалки.
Их поход не прервался, и на следующий день они снова оказались в пути.
Потом, со временим, слыша эту историю, я как будто снова и снова погружался в тот день, когда по рассказу одного моего знакомого, эта история произошла. Была ли она на самом деле или нет, я конечно не знаю. Но верю, что похожие истории могли случиться где угодно.
Эту историю рассказал мне один человек. Так что можно сказать что она правдива. Но в том виде в каком он мне ее рассказал, я рассказывать ее не буду, так как эта история будет совсем неинтересной.
Итак, дело было давно, в тридцатые годы прошлого столетие. В одной деревне. Где именно я не знаю, да это и неважно, так как в те времена эта история или подобная ей, могли происходить, и происходили повсеместно.
В доме на окраине поселка жила одна семья, она происходила из древнего рода. И славилась своими украшениями. Но после революции семнадцатого года, они обнищали, за границу им уехать не удалось, и теперь они жили здесь, в деревне под названием Страшное.
Эта деревня соответствовала своему названию, у нее была дурная слава. Все, кто жили здесь хотя бы год, знали о проклятии старой ведьмы, которая по легенде жила в чаще леса в одиночестве. Она старалась не показываться на люди, да она и не могла этого заделать. Лишь два раза в год, во время летнего и зимнего солнцестояние, она выходи́ла из своей чаще на люди, и в это самое время, все кто жил в этой деревне, кто знал об этом проклятии, сидел дома, с закрытыми шторами, и никуда не выходи́л, дабы не попасть ненароком под ее взгляд. По легенде, кто уведет эту ведьму, тот был обречен. Обречен на муки и страдание.
Семья жила в двухэтажном доме. У них был небольшой участок, и одна корова.
Сегодня как раз было летнее солнцестояние. И надо было так случиться, что в доме не оказалось ничего чем можно было перекусить. Глава семьи, мужчина лет пятидесяти усмехнулся.
– Да уж? Дела?
Его жена, молодая женщина сорока лет согласилась с мужем.
– Знаешь, это просто какая-то напасть. Сегодня летнее солнцестояние, а у нас еды нет. Что я дочери скажу? Не забывай, на кормящая.
– Да, я это знаю. Но не забывай, какой сегодня день?
Со второго этажа спустилась двадцатилетняя девушка. Она была красива и стройна.
– Мама, у нас что-нибудь поесть есть?
– Нет. – ответила мама. – сегодня как назло ничего в закрома нет.
– Но давеча ты ходила на рынок.
– Да, ходила, но то что я там купила, пошло все на выброс.
Дочь удивилась:
– Как это возможно?
– Не знаю. Очевидно сегодня кто-то хочет, чтобы кто-то из нас, этот дом покинул.
– Да уж. Дела?
Тут в разговор вмешался отец.
– Мне кажется, что сегодня все останутся голодны.
Обратившись к нему жена, осторожно спросила:
– Может ты пойдешь в магазин, купишь что-нибудь для Эммы.
Муж удивился.
– Я? – на его теле пробежали мурашки. – да ни за что на свете, я что идиот?
Жена тотчас сказала:
– Ты не идиот Петр. Просто если Эмма сегодня не поест, у нее закончится молоко, а она кормящая, не забывай об этом Петр.
– Прасковья, я знаю лучше тебя, что наша дочь беременна.
– И?
Петр внимательно посмотрел на Прасковью. И увидев в ее взгляде непоколебимое решение выпроводить его из дома, он сказал:
– Ты давно хочешь жить одна. Наши политические взгляды не совпадают, ты стала коммунисткой.
Прасковья подтвердила:
– Совершенно верно.
– Но разве коммунисты не атеисты? Они не верят ни в бога ни в черта.
– Это так. – согласилась Прасковья. – мы не верим ни во что. Есть только товарищ Сталин, и товарищ Ленин.
– И больше никого?
Прасковья заявила однозначно.
– Никого.
Петр невзначай предложил:
– Тогда может тебе сходить в магазин, заодно и корову подоишь!?
Прасковья усмехнулась.
– Еще чего? Ты муженек больше ничего не желаешь?
В это время сидящая за столом, и наблюдавшая очередную брань своих родителей, Эмма небрежно бросила:
– Да хватит пугать друг друга ведьмой из чащи леса. Вот я тоже не верю. Все это байки, байки и есть.
Прасковья запротестовала.
– Это не байки! Эта быль.
Дочь усмехнулась.
– Разве? – в ее тоне можно было уловить оттенок усмешки. – это только страшилки которыми пугают детей, не больше. И я не верю в это все. Так и знайте.
В это мгновение в дверь постучали. Все присутствующие находящиеся в доме вздрогнули. Они посмотрели на входную дверь, и непонятный, жуткий страх овладел всеми ими. Они готовы были сейчас убежать, убежать прочь из этого дома. К чертовой матери, подальше отсюда, куда глаза глядят.
К входной двери подошла Прасковья, она страшилась того, что сейчас было за этой дверью. Того, кто к ним стучался? И кто бы это ни был, он был настойчив. Скверный, противный чей-то голос кричал.
– Откройте черт Вас побери.
Прасковья осторожно спросила:
– Кто там?
– НКВД. Это дом Руких?
– Да.
– А Эмма Руких здесь проживает?
– Да.
– Откройте, у нас к ней есть вопросы.
Прасковья открыла дверь. Ввалившись в дом двое мужчин в форме, и наследив тотчас повсюду, где только было можно, один из них подошел к сидящей за столом девочки.
– Вы Эмма Петровна Руких?
Не понимающая в чем дело Эмма торопливо, заикаясь сказала:
– Да, это я.
– Вы арестованы.
Прасковея, услышав от них словно приговор. Ей стало плохо, и она упала.
Человек в форме бросил на Прасковью презрительный взгляд, и удар в Эмму в лицо, плюнул.
– Так пойдешь или помочь?
– Эй! – воскликнул Петр. – что Вы себе позволяете?
Но в тот же миг, он получил от какого-то человека кулаком в живот.
– Заткнись. – бросил он. – или тоже желаешь прогуляться? – он посмотрел на Эмму. – что сидишь или тебе особое приглашение надо? Он подошел к ней и ударив ее в кровь по глазу, сказал. – так пойдет сука.
На втором этаже заплакал младенец. Услышав его плач, человек в форме спросил:
– Кто эта?
Эмма в бессознательном состоянии простонала.
– Мой ребенок.
– Эй, капитан Зверев, принесите этого Выродка. – он посмотрел пристально на Эмму, жестоко улыбнулся, и сказал. – посмотрим, что за чудо ты нагуляла, шлюха. – он ударил ее снова по лицу. И взяв ее подбородок в свою мощную руку. Повернул ее лицо к своему и с оскалив свою улыбку спросил. – чего же тебе советские мужички плохи? Шлюха!
Со второго этажа спустился капитан Зверев. В руках у него лежал кулек. Он подошел к начальнику и показал его ему.
– Что ж. – сказал начальник, посмотрев на младенца. – дети не отвечают за своих родителей. – он с презрением посмотрел на меня. – шлюха.
Поняв, что происходит, Петр воскликнул:
– Отстаньте от нее, лучше меня заберите!
Начальник посмотрел на Петра.
– Если так хочешь? – он скомандовал конвою. – взять его. Посмотрим, что ты за птица?
Зверев спросил:
– А с ней что делать?
Начальник бросил.
– Дайте ей для ума, да и все, она нам не нужна.
Так и произошло. Люди из НКВД ушли, Прасковья осталась лежать на полу без сознания, а Эмму и Петра забрали.
На следующее утро.
В дверь постучали. Спящая после вчерашнего Прасковья поднялась с постели, схватилась за голову. Она у нее ломила после вчерашнего перепоя. Дело в том, что после того, как представители закона забрали Эмму и Петра, Прасковья, чтобы забыться напилась. Вообще она и буз случая любила выпить. Этому ее сподвигла партия. Да она и сама была не прочь принять горячительного. Сегодня у нее был праздник. Наконец ей никто не мог помешать пить. Пить сколько душе угодно. Мужа не было, дочь с ребенком тоже. Наконец она отделалась от них. Кто знает, с кем спуталась ее дочь? С каким врагом народа она состояла в связи? Она была вынуждена ради партии выдать ее. Родную дочь, отдать на поругание чужакам. В систему, из которой уже не было никакого возврата.
Она встала с кровати, и спустившись на первый этаж, подошла к входной двери. И свойственно пьяной женщине промычала.
– Кто там?
– Это я. – услышала она в ответ. – Зверев.
Прасковья открыла дверь. Перед ней все было как в тумане море голубом. Все расплывалась в разные стороны. Она смотрела на Зверева и видела в нем ни человека, а нечто похожее на жабу и свинью. Она спросила, смотря на него тупым пьяным взглядом:
– А ты кто такой? – она улыбнулась и сделав потягушечки спросила. – выпить есть?
Видя перед собой абсолютно пьяную женщину, и видя, что от нее ничего путного сейчас не добьешься, он вошел в дом, и воспользовавшись ситуацией… короче проснулись они оба в постели. Они лежали, обняв друг друга.
Увидев, что в ее постели спит незнакомец, Прасковья встала с кровати, подошла к столу, на котором стояла бутылка самогона, похмелилась, и снова подойдя к нему, разбудив спросила:
– Вы кто? – но тут она признала в нем своего любовника, капитана Зверева. Он спал на кровати спокойным и мирном сном. Но вот он проснулся, открыл глаза и поздоровавшись спросил:
– Начальник не возвращался?
Прасковья ответила.
– Я только что проснулась, а тут ты? Как ты здесь оказался?
– Поутру пришел к тебе. А ты была до того пьяна, что мне пришлось укладывать тебя спать.
– И сам воспользовался ситуацией?
Зверев улыбнулся.
– Знаешь Прасковья, сколько раз я к тебе не прихожу, ты всегда пьяна? Скажи, тебе что, нравится пить?
– Я это обожаю!
Зверев предложил.
– Может тогда и закуришь?
– Почему бы и нет.
Прасковья закурила папиросу. Она уже когда-то два года тому назад она выкурила первую сигарету, и с тех пор не переставая дымила как паровоз. И лишь полгода назад она бросила курить, и лишь сейчас начала снова.
Затянувшись папироской, она спросила:
– А как там Эмма?
– А что будет с этой сукой? Она с этим, начальником.
Она осторожно спросила:
– Что с начальником?
Зверев пожал плечами:
– Ну?
В этот миг в дом вошла Эмма. Вся грязная, ссадинами на лице, она была неузнаваема. В руках у нее был ребенок.
Прасковья заворчала:
– Приперлась.
Она ненавидела Эмму. Прасковья считала, что она испортила ей всю ее жизнь. Не было б ее, она считала, что могла бы стать кем-то, перед кем все преклоняли колени. Но вместо этого, она приняла образ жизни КПСС. И никуда не могла из этого круга сбежать.
Тут она услышала:
– Эй, мама? Мама черт тебя побери, где ты там?
Эта кричала ее дочь, она только что пришла домой из отделения, в которое вчера ее отвез начальник и капитан Зверев.
Тут она услышала знакомый голос со второго этажа.
– Я тута.
– Поднимаюсь, мне нужно уложить ребенка в кроватку.
В это самое время Зверев залез под кровать.
– Тебя отпустили?
– Да.
– А отца?
– Тоже, сейчас он придет.
– Хорошо. – Прасковья докурила папиросу, и потушив ее, разогнала дым.
В комнату на втором этаже вошла Эмма. Она уже не была похожа на ту Эмму которую она знала раньше. Она была вся избита и потрепана. Все лицо у нее было в крови. Но все же она держала себя в руках. Она не падала духом, и держалась так, что достоинства своего она не теряла.
Она прошла в свою комнату, уложила ребенка спать, а сама, подойдя к окну, поинтересовалась:
– Ты курила?
– Да. Курила.
– Дай и мне.
Прасковья дала Эмме папиросу и спички. Закурив, положила спички на подоконник, и сказала:
– Знаешь, лучше б я умерла.
У Прасковьи защемило сердце. Она смотрела на свою дочь, и видела в ней, она чувствовала, что что-то случилось. Что-то ужасное, что-то невероятно такое ужасное, о чем никто не посмеет, признаться. Прасковья предположила:
– Тебя что, изнасиловали?
Эмма быстро повернулась к матери и уткнувшись ей в грудь горько разревелась. И затем воскликнув слова; – МАМА!!!!! ЗА ЧТО????
Прасковья как могла утешала Эмму. Она говорила, что эта все за будится. В скором времени она вообще даже и не вспомнит о случившимся. И предложив ее выпить с горе, добавила; – Это поможет.
Вечером снова пришел начальник и забрал Эмму. Он привел ее в свой кабинет, и спросил:
– Ну как, подумала?
Эмма ответила:
– Да, подумала.
– И? – он подошел к ней и залепил оплеуху. – подумала?
– Подумала.
– Что решила?
– Нет, я не стану на Вас работать.
Начальник позвал коллегу.
– Займись.
И только Зверев хотел ударить ее, как участок осветил яркий свет. Казалось, что помещение вот-вот загорит, но это не был огонь. Эта было что-то, что было в не сознании начальника и его зама Зверева. Они смотрели на этот свет и им было страшно. Страшно перед неизбежным.
Тут чей-то голос из света сказал:
– ПОШЛИ ВСЕ ВОН.
Этот голос звучал повелевающее и властно. Про такой голос иногда говорят, что он ни что не боится. Он сама власть.
О проекте
О подписке