На Дину Рубину удивительно неудобно писать рецензии. Её проза так густа, насыщена, что попробуй пропихни в это плотно сплетенное полотно свою жалкую мыслишку. Но я попробую.
О чём книга? О любви и смерти. Любви, невозможной, немыслимой, побеждающей все преграды, все препоны. О смерти и жажде жизни, неистовой, сметающей всё на своём пути. Рубина пишет о человеке, как явлении природном - скале, горе, молнии. Пишет о старухе-скульпторше, любуясь и немного побаиваясь, влюбленно и с опаской. И как шутит жизнь, как она иронична: в день, когда повесть "На Верхней Масловке" вышла в печать, её прототип, реальная женщина, скульптор Нина Ильинична Нисс-Гольдман умерла.
Про линию Анны Борисовны и Пети ничего не скажу вам боле - это надо читать, и смотреть в исполнении блистательных Фрейндлих и Миронова - про любовь, любовь сложную, любовь-ненависть,про непонимание, но мне гораздо ценнее были мысли про смерть. Но с Анной Борисовной согласна на все сто:
Ваша литература… Я читала, мне Сева совал с восторгами… Свободы нет, голубчик, нет пространств… Пепельницу какую-нибудь опишете так, что Бунин от зависти в гробу перевернется, а страсти нет. А искусство – это страсть. Это любовь. Это вечное небо… А вы за пепельницей неба не видите…
Скажу про Нину и её художника. Очень мне это странно. Она же всё понимает: что ему лучше быть одному. И тут обычная бабья жалость - как удар под дых, и она взваливает и тащит на себе этого чужого, непонятного человека. И ведь не девочка уже. Где мозг-то, откуда силы? Но, с другой стороны, когда одиночество, как удавка, как строгий ошейник рвёт горло и не даёт вздохнуть, ещё и не то потащишь и не на такие расстояния. С третьей стороны, нам показана просто напросто притирка в начале отношений, так что я, возможно, зря кипишую.
Короче, Рубиной, как впрочем и всегда, аплодирую стоя, невероятная книга о важнейшем в человеческих жизнях.