работы и всевозможных осложнений. Признаюсь, что в тот день я вздохнул с облегчением, испытав то самое счастье, которого не чувствовал в течение столь длительного времени. Теперь оставалось лишь использовать книги матери наилучшим образом, дать им шансы на успех, заставить снова говорить о Саган – и это выглядело относительно простым делом, так как моя мать сохранила (даже спустя пять лет после своей смерти) все тот же образ, в котором удачно сочетались щедрость, симпатия и современность