Как бы получше описать ощущение после завершения цикла и последней прочитанной части? Подходящие слова находим в самой книге:
Я проснулся, ожидая, что почувствую просветление, сатори, мне казалось, выпив вино причастия, за ночь я должен преобразиться, ну хотя бы постичь Вселенную. А проснулся я с переполненным мочевым пузырем и легкой головной болью, правда, еще и с приятными воспоминаниями о прошедшей ночи.
Именно так. После тех самых “приятных воспоминаний о прошедшей ночи” в компании первой условной дилогии этой эпопеи справедливы ожидания на некий грандиозный финал. Увы, ему не суждено было случиться.
"Восход Эндимиона" страшно утомителен и объем тут ни при чем. Несомненное мастерство Симмонса будто бы дало сбой: ключевые события выведены сжато, зато не в пример пышнее описано что-то уж вовсе третьестепенное. Но обо всем по порядку. Первая часть книги напоминает “Эндимион” с его межпланетным марафонским заплывом, по сути продолжая его. Читатель следит за воссоединением уже знакомой троицы – Рауля Эндимиона, повзрослевшей Энеи и андроида А.Беттика. Как говорится, ничто не предвещало…
Но во второй трети Симмонс обрушивает на читателя лавину из труднопроизносимых имен и названий жителей и мест планеты Тянь-Шань. В глазах рябит от Лобсангов, Цыань-кун-Су, Куртыки, Лхомо Дондрубов, Дзипонов Шакабл, Римси Кийлу, Цваронгов, Джигме и многих других. Подавляющее большинство из них не имеет значения для сюжета, но эти языколомки повторяются раз за разом. Венец им – Громомечущая Мать-Свинья.
Конечно, если бы вышеописанное было главным недостатком, то впечатления от “Восхода” были бы куда как ярче. Увы – это лишь прелюдия. Неприятно поражает главный герой – Рауль Эндимион из персонажа-недотепы прямо на глазах деградирует в персонажа-болвана, персонажа-идиота и, наконец, в персонажа-так-бы-и-прибил-тебя-уже. Всякий раз, когда этот человек появляется на страницах, трудно подавить желание изрыгать на его голову проклятия. Поразителен талант, с каким он нескончаемо ноет, аки больной зуб, да переливает из пустого в порожнее, предаваясь жалобам о себе несчастном в то время, как с ним-то все отлично! Камень преткновения – его возлюбленная, Энея, в своем мессианстве ставшая до того таинственной, что Эндимиона это выводит из себя. По авторскому замыслу это должна была быть любовь, «о которой будут слагать песни», но амурная линия вышла на деле неприятной, в ней упорно проскальзывает нечто собственническое, полное недомолвок и перемежаемое ненасытными любовными утехами.
Дэн Симмонс снова взялся пофилософствовать устами главной героини, что не могло не порадовать. Правда, к моменту, когда Энея разражается потоком своего учения, общее впечатление настолько блекло, что спасти его может только чудо. Рассуждения “философии выбора” с проглядывающими чертами дзена проходит как бы под шумок. Тон задает пафос, зашкаливающий по всем фронтам. Видимо, чтобы сжечь все мосты к разумному отступлению, на банкет приглашены старые знакомцы аж из “Гипериона”, правда, от прежних ярких, глубоких личностей осталось лишь имя, и выступают они исключительно в качестве декораций. По сути в них и находит отражение квинтэссенция “Восхода” – шумная, напыщенная, торжественная мелодия, лишенная глубины, чувства и не вызывающая желания сопереживать ей.