Поэзия Давида Самойлова - воплощение благородной простоты. В ней нет ни бедности, ни примитивности, которые бы могли свидетельствовать об отсутствии таланта, - просто ни пафоса, ни изысканности не терпят темы, ясные и глубокие, как сама жизнь.
Самойлов не играет словом и не любуется им, бесконечно поворачивая в поисках новых оттенков и отсветов, но протирает его, стремясь вернуть былую прозрачность:
И понял я, что в мире нет
Затертых слов или явлений.
Их существо до самых недр
Взрывает потрясенный гений.
И ветер необыкновенней,
Когда он ветер, а не ветр.Люблю обычные слова,
Как неизведанные страны.
Они понятны лишь сперва,
Потом значенья их туманны.
Их протирают, как стекло,
И в этом наше ремесло.
Только так, должно быть, можно писать о войне - просто, но настолько пронзительно, что каждая фраза отзывается болью. «Долго пахнут порохом слова. А у сосен тоже есть стволы», - от бесконечного отчаяния и горечи этих строк на секунду перебивает дыхание. Без ненужных эпитетов, без изысков - концентрированное страдание, уместившееся в двух простых предложениях. Это искусство - а, может, больше, чем искусство.
Но Самойлов пишет не только о Великой Отечественной. Стихотворений о старости в этом сборнике не меньше, и каждое наполнено тихой горечью, временами граничащей с иронией. Неторопливая печаль времени, когда оживают полузабытые воспоминания, и молодость становится ближе и дальше одновременно, звучит спокойно и ясно.
Странно стариться,
Очень странно.
Недоступно то, что желанно.
Но зато бесплотное весомо -
Мысль, любовь и дальний отзвук грома.
Тяжелы, как медные монеты,
Слезы, дождь. Не в тишине, а в звоне
Чьи-то судьбы сквозь меня продеты.
Красота и смерть, любовь и поэзия, осень, осень, поздняя осень, когда где-то в небесах зарождается снег, - все это есть в стихах Самойлова, но больше всего в них образов. Давно ушедшие поэты и цари, герои чужих книг говорят и дышат, пропущенные через призму восприятия поэта.
Пожалуй, именно стихотворения, посвященные историческим личностям, я люблю у Самойлова больше всего. Непостижимость гениальности и вдохновения, непостижимость желания жить, трагедия, у каждого - своя... Живые лица, нарисованные всего несколькими штрихами, вместо ставших каноничными портретов: Пушкин, Пестель, Заболоцкий, Игорь Северянин, Блок, Моцарт, Иван Грозный...
Строчки, полные восхищения миром («Тучей шла сирень, лавиной, на заборы надвигалась. Это буйство называлось улицею Лакстигалас, улицею Соловьиной...»), в этом сборнике чередуются с полными отчаянья («Душа была чужой, но не болела. Он сам не мерз. В нем что-то леденело»), легкие - с тяжелыми для восприятия, - разные стихотворения разных лет. Но все они - каждое по-своему - красивы.
«Красота»
Она как скрипка на моем плече.
И я ее, подобно скрипачу,
К себе рукою прижимаю.
И волосы струятся по плечу,
Как музыка немая.Она как скрипка на моем плече.
Что знает скрипка о высоком пенье?
Что я о ней? Что пламя о свече?
И сам господь - что знает о творенье?Ведь высший дар себя не узнает.
А красота превыше дарований -
Она себя являет без стараний
И одарять собой не устает.Она как скрипка на моем плече.
И очень сложен смысл ее гармоний.
Но внятен всем. И каждого томит.
И для нее никто не посторонний.И, отрешась от распрей и забот,
Мы слушаем в минуту просветленья
То долгое и медленное пенье
И узнаем в нем высшее значенье,
Которое себя не узнает.