Тело волхва – это ножны для клинка духа.

У меня нет учителя,

Жизнь мой учитель.

У меня нет властителя,

Карна мой властитель.

У меня нет оружия,

Непоколебимая воля – мое оружие.

У меня нет крепости,

Непоколебимый дух – моя крепость.

И я умираю вновь

Чтобы родиться таким, каким я хочу.

(Гимн из Ригведы —

священной ведической книги)

© Дарья Кошевая, 2015

© Светлана Владимировна Кобелева, дизайн обложки, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Книга первая Жрица Солнца

Пролог

Хлопнули ворота. По мощеной дорожке через двор помчались две девочки. Та, что старше, бежала впереди, то и дело оглядываясь. Светлая рубашонка надувалась на ветру.

– Не догонишь, не догонишь! – кричала она, захлебываясь радостным смехом.

Младшая сестра молча следовала за ней. Колени были изрядно выпачканы серой глиной, волосы, прежде заплетенные в косу, теперь находились в полнейшем беспорядке, лезли в глаза и в рот.

Девочки были похожи. Легкие, тонкие, словно стрелы, выпущенные из лука; они обещали вырасти настоящими красавицами. Обе черноглазые и остробровые, с узкими нежно-белыми лицами и алыми губами. Будь сестры равного возраста, не всякий взялся бы различить.

И все-таки различия были.

Старшая из девочек остановилась возле дверей дома, чтобы отдышаться.

– Где тебе со мной тягаться, Олеся! – крикнула весело. Та, к кому она обращалась, пересекла только половину двора. Щеки Олеси раскраснелись от бега. Сил оставалось мало. Да тут еще камешек попал под босую ногу, поранил кожу. Девочка вскрикнула, но останавливаться не стала. Дохромала до деревянного крыльца. Старшая сестра распахнула двери и юркнула в дом. Олеся упрямо следовала за ней.

– Скажи мне, как ты это делаешь, Злата! – настойчиво требовала она. Сестра обернулась, стоя уже на середине лестницы:

– Догонишь – скажу!..

Олеся из последних сил кинулась вперед, но куда ей угнаться за сестрой, ноги которой даже не касались ступенек!.. От обиды слезы подступили так близко, что заблестело, защипало в глазах.

Злата добралась до второго этажа:

– А я уже здесь! – и взмахнула руками. Зависла над полом. – Говорила тебе, глупая, не сможешь меня догнать!

Олеся опустилась на ступеньку, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

– Научи меня делать так же!

Сестра важно посмотрела на нее сверху и помотала головой. Опустилась на пол. Круто развернувшись на пятках, Злата пошла на чердак.

Глава первая

Олеся впервые так близко видела верховную жрицу. До сегодняшнего дня девочка была уверена, что та – и не человек вовсе. Ребятня сельская поговаривала, будто в темноте у Ярины светится кожа, а один мальчонка даже видел орлиные крылья у жрицы за спиной. Но сейчас Олеся смотрела на обыкновенную женщину, застывшую в сенях с закрытыми глазами. Хотя, обыкновенную ли? Гостья была такой высокой, что девочке приходилось задирать голову, если она хотела увидеть лицо в обрамлении смоляных кудрей. Крупные завитки волос спускались к груди, свивались в узоры на теплом меховом кожухе. Ярина напомнила большую птицу. Переглянувшись с сестрой, стоявшей рядом, Олеся даже приподнялась на цыпочках, заглядывая жрице за спину. Но крыльев не было.

Ярина открыла глаза, поклонилась фигуркам солнцеликой богине-матери Мире, и ее спутнику богу-отцу Трогу, которые стояли у входа, и только тогда поздоровалась с хозяевами дома.

– Как завещано богами, как говорю я: пусть день сменяет ночь, за зимой приходит весна, за летом осень, за выдохом вдох, за печалью радость, – произнесла жрица ритуальное приветствие.

– Да будет так! – хором ответили родители девочек.

– Я пришла говорить о вашей дочери, – скупо улыбнулась женщина. Олеся подалась вперед. Глаза у жрицы были темные, загадочные. Вот только Ярина смотрела вовсе не на Олесю.

– Подойди ко мне, дитя, – добавив в голос ласковых нот, молвила женщина. Злата, пунцовая от смущения и радости, сделала несколько шагов навстречу.

– Я наблюдала за тобой, и видела, что тебе покровительствуют стихии. А это главный признак, по которому жрица может выделить свою наместницу.

Отец и мать, стоящие за спиной дочери, затаили дыхание. Ярина сняла с шеи деревянный оберег.

– Умеешь ли ты читать, дитя?

– Обе наши дочери умеют читать, – с гордостью произнес Стоян, широкоплечий, мрачный на вид мужчина. Огладил бороду. Злата лишь кротко, боязливо кивнула Ярине.

– Тогда переверни оберег и прочти заклинание, что вырезано на обороте. Если боги действительно благосклонны к тебе, мы сразу это поймем.

жрица вложила вещицу в маленькую детскую ладошку. Злата осторожно приблизила оберег к своему лицу, разглядывая крохотные золотые буковки, вписанные в круг. Олеся повернулась к сестре, ей тоже хотелось посмотреть.

– Но в таком малом возрасте… – начала было Дубрава, сложив пухлые ладони на груди в оберегающем жесте. Она была в противоположность жрице низенькой, круглой, с маленькими добрыми глазами на широком румяном лице. Ярина лишь усмехнулась:

– Что может значить возраст, когда мы говорим о божественных дарах?

Все замолчали, только неплотно закрытая дверь поскрипывала на ветру. Злата несмело оглянулась на родителей, потом начала читать:

– О солнцеликая Мира, богиня-мать, прошу, дай знак мне, если я действительно наделена чудотворственными силами! Заставь мою кожу сиять, как твои лучи!..

Злата засветилась. Олеся не могла оторвать от нее взгляда, так прекрасен был этот свет. Ахнула Дубрава, бросилась вперед, хотела было обнять дочь, но потом отчего-то замешкалась и опустила руки. Через несколько мгновений сияние исчезло, словно его и не было. Только блики плясали в глазах. Злата робко улыбнулась.

– Это теперь твое, – сказала Ярина. Олесе на миг показалось, что за строгим тоном кроется усталость и печаль. – Принадлежит по праву, как будущей жрице деревни.

Стоян подбоченился:

– Вы будите учить нашу дочку?

– Всему, что знаю сама, – подтвердила женщина.

Олеся тоже хотела, чтобы ее учила великая жрица. Она с завистью посмотрела на сестру. Ярина коротко простилась с хозяевами и вышла за дверь.

Прошло несколько дней. Злата ходила радостная и оживленная, и Олеся не переставала ей завидовать. Она решила во что бы то ни стало узнать, как сестра ее научилась светиться в темноте. Девочка запомнила слова, написанные на обереге, и теперь постоянно их повторяла. Каждый раз она оглядывала себя, но тщетно – ни тело, ни даже просторная рубашка, подпоясанная плетеным ремешком, не менялись. Злата, застав сестру за таким занятием, громко рассмеялась.

– Ты что, – удивилась она, – не понимаешь? Ты не сможешь этому научиться!

– Но почему?

Олеся в самом деле не понимала. Раз может Злата, сможет и она! Девочка прекрасно помнила – еще совсем недавно ее сестра ничем не выделялась среди детей, живущих в селении. Да, Злата была старше Олеси на два года, но именно Олесю, а вовсе не Злату всегда хвалили за недетскую серьезность и здравость ума. Так что же случилось? Однажды, когда вся деревня молилась Трогу о дожде, Злата, как и все, прошептала слова молитвы и вдруг застыла в нелепой позе. В тот же миг потемнело небо, а затем холодные капли обрушились на землю в таком неистовстве, будто прорвало небесную реку. Олеся удивилась, взглянув на сестру. У Златы был такой вид, словно она донельзя изумлена происходящим. Словно она впервые видит, как бог-отец Трог откликается на вознесенные ему молитвы. Да, этот дождь был очень сильным, таким, что превратил пшеничное поле в топкое болото. Но Олеся все равно не понимала, почему ее сестра так взволнована.

А через несколько дней произошло еще одно удивительное событие. Злата решила залезть на старую узловатую яблоню, что росла возле дома. Старшую из сестер манило зеленое яблоко, прячущееся в листве. Дождавшись, когда родителей отвлекут дела, Злата принялась неловко карабкаться по стволу. Потом ухватилась за шершавую ветку обоими руками. Дерево застонало. Девочка хотела что-то сказать сестре, оставшейся снизу, но изо рта вырвался лишь испуганный вскрик, а в следующее мгновение она уже падала вместе с надломившейся веткой. Олеся закричала. Еще миг, и Злата удариться спиной о землю!.. Но вдруг падение замедлилось! Олеся видела, как ее сестра зависла в воздухе, потом медленно развернулась, так, что ноги оказались внизу, и столь же медленно опустилась вниз. На шум прибежали родители. Мама, рыдая, прижала к себе старшую дочь.

– Я взлетела, – дрожащим голоском поведала Злата, – взлетела!

И в подтверждение своих слов, Злата поднялась над землей. Родители переглянулись. Олеся думала, что сестру отругают за глупость, что отец по обыкновению молча возьмется за хворостину, а мать будет причитать… Но они почему-то улыбались.

С этого дня все изменилось. Родители были так горды! Не мудрено, ведь старшая дочь станет верховной жрицей деревни! А Олесю словно перестали замечать. Но она не унывала, потому что верила: не может такого быть, что чему-то нельзя научиться, если очень хочешь.

Злата вернула сестру из воспоминаний:

– Ты же слышала жрицу, рождается только одна девочка с чудотворственными способностями! Так уж заведено богами.

– Это получится и у меня! Только скажи, что надо сделать! – Олеся не собиралась сдаваться. Злата вздохнула. На ее лице отчетливо читалось: «Ну что за глупая у меня сестра, не понимает простых вещей!» Олеся схватила ее за рукав, не давая уйти. Злата сузила глаза:

– Хорошо, я расскажу тебе, что я сделала, чтобы получить такое.

Олеся, не сдержавшись, вскрикнула от радости.

– Это было очень-очень сложно, – добавила сестра. Олеся закивала и сжала ее руку.

– Я встала ночью, пока все спали, и тихонько вышла со двора…

– Но этого же делать нельзя!

– Вот именно, нельзя! – подтвердила Злата, – Но я вышла. Было ужасно темно. Я пошла через лес.

За окном крикнула птица, и девочки вздрогнули. Олеся представляла себе, как ее сестра идет одна через ночной лес, а черные ветки деревьев тянут к ней свои сухие лапы. Смогла бы так она сама? Не побоялась бы?

– Я шла, пока не вышла к Быстрянке, – продолжила Злата свой рассказ. Потом опять замолчала, облизала губы, раздумывая о чем-то. Выдохнула:

– Ну а потом я бросилась в речку!

– Она же такая холодная! – изумилась Олеся. Девочка знала, о чем говорит, ведь сама не раз трогала воду рукой. Быстрянка была леденющая, купаться в ней строго-настрого запрещалось.

«Если нырнешь в нее, то уже не вынырнешь», – не раз говорила мама, – потому что ноги твои заледенеют, и ты камнем пойдешь на дно!»

Олеся недоверчиво покосилась на сестру. Злата покраснела и отвернулась:

– Не хочешь, не верь! Сама ведь упрашивала рассказать тебе! Я так и знала, что не поверишь!

Олеся устыдилась.

– Нет! – воскликнула она. – Продолжай!

– Кинулась я в воду, а холодно мне не было, потому что вела меня сама Богиня Мира, – заявила Злата. – Я слышала, как тихий голос нашептывает мне: доплыви до солнечного камня!

– Богиня говорила с тобой?! – вскричала Олеся.

– Ты так и будешь меня перебивать? Как же тебе, глупой, объяснить? То был не совсем голос, а скорее внутреннее предчувствие… Я доплыла до камня, взобралась на него. И дождалась рассвета. С первыми лучами солнца я почувствовала, как волшебная сила проникает в мое тело, – Злата указала себе на сердце. – Вот и весь рассказ.

– Я тоже так сделаю!

– Нет, – отрезала сестра. – Ты еще слишком маленькая и у тебя ничего не получится.

Олеся насупилась. Она ненавидела, когда ее называли маленькой.

– Только никому не говори. Это будет наша с тобой тайна, – предупредила сестра и погрозила пальцем, подражая матери.

– Клянусь, никому не скажу, – заверила Олеся, внутри которой на самом-то деле все замирало от радости.

Она едва дождалась заката. Лежа на лавке, девочка вертелась, то и дело поглядывая на сестру. Наконец, Злата заснула. Олеся прислушалась: в доме было тихо. Для верности, она сосчитала до ста, потом аккуратно отогнула край одеяла, и свесила ноги на пол. Злата не проснулась. Олеся встала, на цыпочках прокралась к деревянному сундуку, где хранилась одежда. На нижнюю рубаху она натянула просторную теплую рубашку из козьего пуха, принадлежавшую матери, застегнула пуговицу на вороте, закатала длинные рукава, чтобы не волочились. Обулась в кожаные поршни, как-никак земля ночью холодная. Приоткрыв дверь, девочка выскользнула с чердака, и спустилась по лестнице. Тихонько вышла из дома. Во дворе царствовала смоляная ночь. Олеся добежала до забора, оглянулась – никого. Сдвинула деревянный засов, вздохнула и пробралась за ворота. Сразу за домом начинался лес. Если бы чужеземному путнику довелось заплутать в этом лесу такой темной ночью – нипочем не нашел бы он дорогу, так и сгинул бы, угодив в ямину или болото. Но Олеся хорошо знала окрестности, память вела ее сквозь кромешную тьму по едва заметной тропке. «Не стану думать, как здесь страшно!» – повторяла себе Олеся. – Ведь смогла же Злата, смогу и я!..» Но вот, наконец, деревья расступились, и показалась Быстрянка, что с двух сторон огибала деревню.

Если глядеть с берега, увидишь огромный плоский валун, который поднимается из воды прямо посредине реки. В народе камень этот кличут «солнечным», исстари зная, что золотистым блеском встречает он первый лучик солнца на рассвете каждого дня. Олеся шла вдоль кромки, пока не оказалась напротив камня. Река шумела и плескалась. Трогать не нужно – и так понятно, холодная, колючая вода. Девочка замешкалась. Решимость, только что бившая ключом, вдруг иссякла, отступила перед широкой, быстрой рекой. Но возвращаться назад? Олеся скинула поршни, стянула теплую рубашку через голову. Земля холодила ноги. «Не буду мешкать! – решила девочка, – не стану раздумывать. Если суждено прислужникам Олии, водяным, утащить меня на дно, значит, так тому и быть!..» Олеся прошептала две коротенькие молитвы, одну обратила к солнцеликой богине Мире, другую – к ее дочери, Олии, покровительнице воды. «Защити, помоги…» И кинулась в реку. Сотни ледяных иголок впились в тело, испугали сердце. Бурный водоворот тут же подхватил девочку, потащил за собой. Вода накрыла с головой. Олеся, как могла, барахталась, стараясь дотянуть до камня. Сил оставалось все меньше. В какой-то момент, ослепшая от брызг, задыхающаяся, замерзшая, подумала: – «Утопну сейчас». Как вдруг девочку схватило, поволокло вперед. Кто-то взял ее за руку, дернул, и вытащил из воды прямо на каменную поверхность. Олеся подняла глаза. Перед ней висела в воздухе прекраснейшая дева, будто сотканная из голубого тумана. Длинные волосы развевались в разные стороны, словно шелковые ленты, глаза смотрели ласково, но серьезно. Чудное платье сверкало рыбьей чешуей и морской пеной. Это была Олия, покровительница воды, старшая дочь богини.

– Зачем ты ищешь погибели, невинное дитя? – молвила женщина. Уже потом Олеся будет удивляться, как не сообразила поклониться, видно ледяная вода совсем замутила разум. Но тогда она только разлепила синие от холода губы, и тихо сказала: