Глава XI.
Картина и кольцо

В Холборне, в одном из самых тихих и старых районов Лондона, есть группа стоящих прямоугольником зданий, называемая Степл-Инн. Трёхэтажные здания, выстроившиеся в каре вокруг замощённого булыжником гулкого двора, давно облюбовали для своих контор адвокаты; а в одном из его углов есть даже что-то вроде небольшого здания суда – этакий обшитый морёным дубом холл со световым окном в крыше, помостом для обвиняемого и массивным столом для судьи – вот только там уже лет сто не проводят никаких судилищ, а здание нынче используют как библиотеку.⁷⁰

В одном из подъездов Степл-Инна – отличавшимся от прочих своих собратьев разве что таинственной надписью

на мраморной доске над входом – располагалась и небольшая контора мистера Грюджиуса.⁷¹ Множество папок и коробок с корреспонденцией заполняло шкафы, выстроившиеся вдоль стен, множество юридических книг и прочих документов лежало на столах и стояло на полках, но сказать, чтобы они комнату загромождали – было нельзя, так как во всём был заметен строжайший порядок и чистота. Внешний порядок являлся отражением внутреннего, поскольку и сам мистер Грюджиус среди узкого круга коллег по юридическому ремеслу славился безукоризненной честностью, пунктуальностью и обязательностью. Шутили даже, что он, наверное, каждую минуту опасается умереть и поэтому ни одного дела не откладывает на завтра и не оставляет незавершённым, не сведя дебет с кредитом до последнего пенса.

В конторе старого юриста не было и следа какой-либо роскоши, всё было по-деловому. В передней комнате редких посетителей встречал клерк мистера Грюджиуса – бледный долговязый тип лет тридцати на вид, с одутловатым лицом (сделанным, казалось, из непропечённого теста) и чёрными сонными глазами под такой же чёрной нечесаной шевелюрой. Этот вечно угрюмый персонаж обладал, однако, какой-то трудно определимой властью над своим начальником, выражавшейся в независимом и даже почти дерзком поведении вкупе с полным отсутствием чинопочитания; причём мистер Грюджиус склонен был прощать своему клерку все его прегрешения и порой казалось, едва перед ним не заискивал.⁷²

– Ну-с, Баззард, – сказал мистер Грюджиус, закрывая бухгалтерскую книгу, в которую он только что аккуратно занёс все за сегодняшний день доходы, налоги и пени, – что у нас было сегодня новенького, исключая туман на улице?

– Мистер Друд, – пробурчал клерк.

– А что с ним такое?

– Заходил, сэр, – сказал Баззард.

– Заходил, но когда?! Почему же Вы не провели его ко мне?!

– Я это и делаю, – отрезал Баззард, впуская гостя в кабинет шефа.

– Боже мой, Баззард! – укоряюще воскликнул мистер Грюджиус. – Вы так это сказали, как будто он лишь заглянул в дверь и тут же снова ушёл. Добрый день, мистер Эдвин! Эге, да Вы что-то кашляете!

– Это всё из-за проклятого тумана, – с трудом проговорил Эдвин, сплевывая в платок. – Режет глаза и горло так, будто в них перца насыпали.

– Что, неужели на улице действительно так скверно? Прошу Вас, снимайте пальто и садитесь вот к огню. Я и не замечаю плохой погоды за окном – так у нас в конторе славно натоплено! Это всё мистер Баззард, это он позаботился как следует растопить камин для меня.

– Даже и не думал, – ответствовал клерк из-за двери.

– Вот как! Ну значит, я сам растопил его и даже не заметил, – сказал мистер Грюджиус. – Прошу Вас, мистер Эдвин, садитесь в моё кресло, я его уже нагрел. Нет уж, я Вас прошу! Кто пришёл с такого холода, тот быстрее согреется в моём кресле.

Благодарно улыбнувшись мистеру Грюджиусу, Эдвин устроился в глубоком удобном кресле и протянул к огню иззябшие ладони. Остатки тумана паром поднимались от подошв его мокрых сапог и тёплым воздухом утягивались в каминную трубу.

– Похоже, мне придётся у Вас задержаться, – сказал Эдвин. – Быстро мне не согреться.

– Так и задержитесь, если никуда не спешите, – ответил мистер Грюджиус. – Мы как раз собирались заказать обед из трактира напротив. Поэтому оставайтесь и присоединяйтесь к нам. А через час-другой и туман рассеется.

– Спасибо, Вы очень добры, – с улыбкой сказал Эдвин, заинтересованно осматриваясь по сторонам.

– Вовсе нет, ничуть, – возразил на это мистер Грюджиус. – Наоборот это Вы доставите мне удовольствие, согласившись разделить трапезу с такими скучными холостяками, как мы. Но сначала… сначала надо бы спросить Баззарда. Вдруг ему это не понравится… Баззард! Пожалуйста, пообедайте с мистером Эдвином и мной!

– Если Вы приказываете, сэр, то мне, конечно же, придётся согласиться, – последовал мрачный ответ из-за двери.

– Вот странный Вы человек! – воскликнул мистер Грюджиус. – Вам не приказывают, Вас приглашают.

– Спасибо, сэр. В таком случае я принимаю приглашение.

– Вот и славно. Тогда, если Вас не затруднит, сходите в трактир напротив и закажите нам обед на троих. Скажите им, что нам хотелось бы получить самый крепкий бульон, какой у них только есть, потом лучшее жаркое с подливкой – например, гуся или индюшку… только пусть хорошо прожарят, до хрустящей корочки. Ну или что у них там будет лучшего в меню… Словом, мы возьмём всё, что у них есть.

Пока мистер Грюджиус отдавал этот наказ тем же самым тоном, каким он, наверное, каждый день диктовал Баззарду деловые письма, клерк вытащил из угла круглый складной стол и расставил его посреди комнаты, после чего с тем же угрюмым и независимым видом удалился выполнять порученное.⁷³

– Конечно, это было несколько неделикатно с моей стороны, использовать мистера Баззарда как посыльного или разносчика пищи, – извиняющимся тоном сказал мистер Грюджиус. – Мне остаётся только надеяться, что он не обиделся…

– Он тут у Вас, похоже, делает только то, что хочет, – заметил Эдвин.

– Ох, нет, Вы его неправильно понимаете, – ответил мистер Грюджиус. – Если бы он, бедняга, делал только то, что хотел, он бы давно от меня уволился.

«Интересно только, кто бы его потом взял» – подумал Эдвин, но вслух этого, конечно же, не сказал. Мистер Грюджиус меж тем удобно облокотился о каминную полку, как бы готовясь к приятному и долгому разговору.

– Что ж, мистер Эдвин, буду ли я прав, если скажу, что Вы посетили меня для того, чтобы передать мне какое-нибудь послание от известной нам обоим юной леди? Или, может быть, для того, чтобы поторопить меня в каких-нибудь приготовлениях к известному нам обоим приятному событию?

– Я просто зашёл из вежливости, сэр, перед поездкой в Клойстергэм.

– Из вежливости, ну конечно! А не из-за нетерпения, нет?

– Какого нетерпения, сэр?

Мистер Грюджиус чуть отступил от огня, как если бы ему вдруг стало слишком жарко.

– Я недавно навещал эту юную леди, о которой идёт речь, мистер Эдвин, и мне показалось – конечно, в той мере, насколько я вообще могу понимать чувства любви и молодости – мне показалось, что она Вас ждёт с нетерпением.

– В самом деле, сэр? Что ж, приятно узнать, что Киска ждёт меня и даже с нетерпением…

– Не знал, что Вы держите там кошку, – сказал мистер Грюджиус.

– Э-э… Киской я называю Розу, сэр, – ответил Эдвин, чуть покраснев.

– Вот как! – воскликнул мистер Грюджиус, с силой проведя ладонью по шевелюре. – Это мило!

Эдвин тревожно посмотрел на мистера Грюджиуса, пытаясь понять, серьёзно ли он считает такое прозвище Розы милым или просто так шутит. Но в неподвижном лице старого юриста читалось не больше юмора, чем в каком-нибудь циферблате часов.

– Это такое дружеское прозвище, сэр, – снова попытался объяснить юноша.

– Гхм! – с силой произнёс мистер Грюджиус, ухитрившись вложить в это короткое междометие столько условного понимания и безусловного неодобрения, что Эдвин даже обеспокоенно заёрзал в хозяйском кресле.

– Рассказывала ли Вам Ки… то есть Роза… – попытался нарушить неловкое молчание Эдвин.

– Ки? – нейтральным тоном отозвался мистер Грюджиус.

– Я хотел сказать «Киска», но потом поправился… Рассказывала ли она Вам про Ландлессов?

– Нет, не рассказывала, – ответил мистер Грюджиус. – Что такое «Ландлессы»? Название поместья? Фермы? Что-то другое?

– Это брат и сестра, сэр. Сестра учится в той же школе, что и…

– Ки, – подсказал мистер Грюджиус всё тем же нейтральным тоном.

– В той же школе, что и Роза. Она очень симпатичная девушка, сэр, и большая подруга Розы. Вот я и подумал, что Вам о ней могли рассказать. Или даже представили её Вам.

– Ничего подобного, – ответил мистер Грюджиус. – Однако вот и Баззард.

Действительно: в дверях в облаке тумана, принесённого с улицы, появилась означенная персона в сопровождении двух официантов из трактира. Странная это была парочка! Одного из официантов можно было бы назвать «летучим», а второго «стоячим». Пока летучий официант сновал туда и сюда, занося судки и тарелки, кастрюльки и стаканы, накрывал на стол и раскладывал еду по тарелкам, стоячий официант с невозмутимым видом разве что придерживал ему дверь, в которую летучий официант проскальзывал, тяжело гружёный, споро выполняя львиную долю работы. Когда же летучий официант, совсем уже запыхавшись, закончил свои труды, стоячий официант, перекинув салфетку через локоть, с непередаваемым достоинством подошел получить у мистера Грюджиуса чаевые. Весь его вид как бы говорил: «Вся заслуга принадлежит мне одному, моя же будет и награда, а этому жалкому рабу не на что и рассчитывать!». Глядя на эту картину, Эдвин поневоле подумал, что перед ним неплохая аллегория правительства и трудящегося класса.

После десерта мистер Грюджиус сходил в подвал (который он называл «мой винный погребок») и принёс оттуда пару бутылок прекрасного итальянского вина. Хлопнули пробки, и каждый из обедающих получил по бокалу живительной жидкости, рубиновой или золотистой, смотря по желанию. Баззард, уютно устроившийся в кресле, прикрыв глаза, потягивал вино, совершенно размякнув на вид; а на мистера Грюджиуса вино не произвело смягчающего действия вовсе – его лицо оставалось всё таким же неподвижным, словно вырезанным из дерева, и только умные живые глаза внимательно следили за Эдвином.

– Баззард! – внезапно произнёс мистер Грюджиус, поворачиваясь на стуле к своему клерку.

– Весь внимание, сэр, – пробормотал Баззард, не открывая глаз и не меняя позы.⁷⁴

– Пью за Ваш успех, Баззард! Мистер Эдвин, выпьем за успех мистера Баззарда!

– С удовольствием, сэр, – ответил слегка удивленный Эдвин, оставив невысказанным вопрос, в чём же успех мистера Баззарда должен был заключаться.

– И очень возможно!.. вы знаете, я не мастак произносить речи, но… возможно!.. право, мне не хватает слов выразить то, что я хочу сказать… возможно!.. мне хотелось бы сформулировать это поэтически, но я ни в коем случае не поэт… поэтому я скажу просто: возможно! весьма возможно и очень возможно, что «Тернии Забот» когда-нибудь увидят свет!

Мистер Баззард смущённо хмыкнул и сделал свободной от бокала рукой над собственной головой такой жест, как будто он доставал колючки репейника из своих всклокоченных волос. Ничего не понявший Эдвин наблюдал за этими манипуляциями, приоткрыв от удивления рот. Никаких терний, однако, из шевелюры Баззарда на свет не появилось. Клерк лишь ещё раз скептически хмыкнул и сказал с благодарностью в голосе:

– Спасибо, сэр. Ваш слуга, сэр.

Тут мистер Грюджиус совершил нечто странное и совершенно не вязавшееся с невозмутимым его обликом. Он поставил бокал с вином на стол, наклонился поближе к Эдвину и… подмигнул ему!

– А теперь, – продолжил мистер Грюджиус, снова выпрямляясь и как ни в чем не бывало подливая вино в бокал, – я хочу поднять тост за одну молодую леди. Первый тост мы выпили за Баззарда потому, что иначе он, как мне вдруг показалось, мог бы и обидеться.