И, улыбаясь, мне ломали крылья,
Мой хрип порой похожим был на вой,
И я немел от боли и бессилья
И лишь шептал: "Спасибо, что живой".
(с) В. Высоцкий.
Привет, Хэнк. В этом году исполняется 20 лет как тебя нет с нами. Каждая глава твоей жизни описана тобой кропотливо, и, по-своему, гениально. В этот раз мимо меня стремительно промчалось твое детство. Ты не впервые упоминаешь своего отца, и свою мать. Но только тут я понял, как сильно они повлияли на твое становление. Вспоминал ли ты... вернее, чувствовал ли ты, переживал ли снова те кошмары, когда выводил печатной машинкой на бумаге "Хлеб с ветчиной"? Что на самом деле значили побои отца и тупое равнодушие матери?
Для меня Чарльз Буковски с самого начала, с первой страницы знакомства стал родным. Причем, безобразно родным. Я не любил и не понимал его, но никак не мог перестать к нему тянуться. До "Женщин" я думал, что Бук - это о сексе и грязи. А пробираясь через первые страницы его романа, я понял, что основа всей этой бесовщины - страшнейшая сентиментальность. Как он смог стать таким, в уме не приложу. Ведь его растили в уродских условиях. Это знаете, как если Оливер Твист у Диккенса жил в полном дерьме, потом стало чуть лучше, потом еще чуть лучше, потом еще чуть лучше, то Хэнк рос в стабильно полнейшем дерьме. Разве что, была возможность покушать и поспать. Когда человек живет в тяжелых условиях, его психика коверкается постепенно, с момента первого ясного воспоминания, а если тяжелые условия не так тяжелы физически, как духовно, то они постепенно сводят его с ума. Сложная аналогия. Еще пример: если наркоман каждый день принимает стабильную дозу, он разрушен, его уже нельзя спасти. А если обычному человеку раз в два месяца вкалывают героин, а потом на две недели приковывают к батарее, то у него, обычного и здорового, снесет башню. И что хуже? Я считаю, что второе.
Проснись, Генри! Какого черта ты все еще дрыхнешь? А? Поднимай свой уродский зад, спускайся вниз и жри то, что приготовила мать! Не хочешь? Что ты сказал? Я работаю каждый день как проклятый, чтобы ты жрал этот сраный горох с пюре и кусок жирной свинины! Если ты не будешь жрать, значит не будешь и жить здесь! (Отец, знай, что когда я вырасту, в твой огород я лично принесу сотню булыжников) Эй, ты! Здесь торчит травинка! Ты слишком плохо постриг газон! Ну-ка, пойдем наверх. Пикни мне только, маленький ублюдок. Не нравится порка? Нет, я выбью из тебя ВСЁ дерьмо, которое в тебе с рождения! А потом твоя мать тоже свое получит!
(Выпивка? Не так уж и плохо. Мне что ваша Россия, что моя Америка, все до лампы. Какая-то работа, какие-то мечты. Кому это все нужно? Бухло, и бабу, конечно. Да только нет бабы. Я же уродлив)
Страшными, но увлекательными картинами наполнена жизнь бедных американских кварталов. С самого детства, огражденный от внешнего мира, но наблюдающий за ним со стороны Генри, тихо сходит с ума. Вот женщина, дающая за копейки, вот соседская девочка показывает трусы. Вот соседский мальчик избивает Генри, а затем его избивает отец, за то, что ему "стыдно за своего сына". Вот Чинаски первый раз играет в футбол, вот он первый раз мастурбирует, первый раз пробует дешевое бухло. А вот, прыжок, и он уже снимает квартиру в бедном квартале, дерется и пьет. Просто потому, что ему нечего больше дать миру.
Спустя годы Генри вырастет, будет очень и очень долго искать себе работу, потом начнет работать в Почтовом отделении, потом бросит это дело и станет поэтом, затем писателем (хоть он и был им всю жизнь), затем в его постель будут прыгать десятки милых и наивных дам, а он найдет себе совсем другую, ту, что удержит его от окончательного ухода. Он будет медленно стареть, болеть, писать сценарий для голливудского фильма... Продолжит бранить этот мир за то, что он дерьмо. Что жизнь - дерьмо, а если и нет, то по сути, бессмысленна. Уже умирая, он оставит о себе память в виде абсурдного текста, где он прощается с этим миром, и с нами. В 2014 ему могло бы исполниться 94 года. Могло бы... Разве? Да нет, конечно же нет. Он ушел несвоевременно, но вовремя. Больше он уже не смог бы. Слишком долго он тянул эту лямку под названием "жизнь", слишком тонко осознавал всю суть.
"Хлеб с ветчиной" важно читать в самом конце, когда ты уже знаешь кто такой Чарли. Только тогда этот опыт будет ценным. И сразу все становится ясно. Это важнейшая веха в истории Америки и в личной истории Буковски. И одна из лучших его книг. Только не начинайте с неё, умоляю.
