Ахматова знала, что она и сама ходит по краю пропасти. Живет как помилованная или как оставленная в заложницы: И до самого края доведши, почему-то оставили там —Буду я городской сумасшедшейпо притихшим бродить площадям. Каждый, кто пока еще был не «там», был как бы «помилован» великодушными властями и «органами», не успевавшими «выполнять план по врагам».