Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви

ИС 13-311-1859

Печатается по изданию: Блаженный Феодорит, епископ Кирский. Десять глав о Промысле. – М.: 1996.

Блж. Феодорит и его «Десять Слов о Промысле»

О жизни и трудах богослова, экзегета и церковного историка блаженного Феодорита, епископа Кирского, на русском языке написано не так много работ, но зато весьма глубоких и обстоятельных^[1]. Если вкратце сказать о жизни блж. Феодорита, то можно сказать, что она была насыщена событиями, нередко довольно острыми и драматическими. Блаженный отец родился около 393 года в знатной христианской семье в Антиохии. Он был, что называется, вымолен у Бога своими родителями, долго не имевшими детей и обращавшимися за молитвенной помощью к известным святым подвижникам, жившим в окрестностях Антиохии^[2]. Поэтому он и получил имя «Феодорит» – «дарованный Богом».

Юный Феодорит не только воспринимал уроки святости у этих сирийских угодников Божиих, но и учился разным светским наукам. По оценке Н.Н. Глубоковского, «нет ни одной области знания, которая осталась бы неведомой Феодориту. Философия, история, астрономия, медицина, геометрия: все эти и другие науки были достоянием ума ученого епископа»^[3]. Относительно же богословского образования, как замечает А. И. Сидоров, «не менее (если не более) вероятно предположение, что христианскую науку юный Феодорит освоил самостоятельно путем усердного чтения Священного Писания и творений святых отцов»^[4]. Именно таким путем, как можно предположить, Феодорит и усвоил экзегетические и богословские принципы антиохийской богословской традиции, которые затем и воплощал в жизнь в своих многочисленных творениях.

Возгоревшись желанием угождать Богу в иноческом образе, Феодорит поселился в монастыре Никерт, который находился в Сирии, недалеко от Апамеи. Однако в 423 году в возрасте около 30 лет, уступив настояниям церковного руководства, принял архиерейский сан и стал епископом небольшого города Кир на востоке от Антиохии. Здесь блж. Феодорит отдавал все свои силы на служение местной церкви и населению – был не только руководителем паствы в вопросах духовных, но много потрудился для устройства внешнего – материального благополучия города. От этих архипастырских забот его оторвали события, связанные с деятельностью Нестория, патриарха Константинопольского, бывшего другом Феодориту. Несторий с 428 года начал открыто проповедовать еретические взгляды на Христа и Божию Матерь и потому был осужден по инициативе свт. Кирилла Александрийского на III Вселенском Соборе 431 года в Ефесе. Блж. Феодорит поначалу защищал Нестория и даже написал некоторые сочинения против свт. Кирилла, во взглядах которого видел возрождение аполлинарианской ереси, смешивавшей Божество с человечеством во Христе и умалявшей человеческую природу Христа. Эти сочинения были впоследствии, век спустя, осуждены Церковью на V Вселенском Соборе 553 года, но личности блаженного отца это осуждение не коснулось. Он участвовал в антикирилловском «соборике восточных», состоявшемся там же, в Ефесе, четыре дня спустя после III Вселенского Собора. Впрочем, в 433 году между свт. Кириллом и «восточными», к которым относился блж. Феодорит, было заключено богословское примирение, формула которого впоследствии во многом легла в основу вероопределения IV Вселенского Собора в Халкидоне 451 года. Как предполагается, автором этой формулы был блж. Феодорит.

После победы над несторианством в Церкви наступило затишье, и блж. Феодорит, вернувшись на свою кафедру, продолжил архипастырское попечение о вверенной пастве и церковно-писательские труды. Но затишье оказалось всего лишь затишьем перед бурей новой ереси, на сей раз более грозной, – монофизитства. После кончины свт. Кирилла Александрийского в 444 году на кафедру Александрии вступил его фанатичный племянник Диоскор. Пользуясь покровительством императора Феодосия II и видя в Феодорите одного из главных идейных врагов, он повел против Феодрита войну. Сначала указом императора в 448 году епископ Кирский был заключен фактически под домашний арест, а в 449 году Диоскор провел в Ефесе «разбойничий» собор, на котором блж. Феодорита, даже не пригласив для ответа, заочно низложили по разным надуманным обвинениям. Кирский архипастырь был отправлен в ссылку в один из монастырей в Апамее. Но после кончины Феодосия и вступления в 450 году на трон православного императора Маркиана в Халкидоне в 451 году был созван IV Вселенский Собор, который утвердил учение о двух природах во Христе и низложил Диоскора и Евтихия. На нем блж. Феодорита восстановили в епископском сане, а затем, после произнесения им (правда, не без колебаний) анафемы на Нестория, здесь же на Соборе приняли в церковное общение как православного архиерея. После этого практически никаких сведений о жизни престарелого епископа Кирского мы не имеем, и можно лишь предположить, что он вернулся на Кирскую кафедру и закончил свои дни в служении Богу и народу Божиему. Кончина его приходится, по разным предположениям, на 457–466 годы.

Поскольку в предлагаемой читателю книге мы публикуем «Десять Слов о Промысле» блж. Феодорита, потому не будем касаться всех сторон деятельности этого отца, а остановимся лишь на его трудах в качестве проповедника.

По словам Н.Н. Глубоковского, «обширный и неутомимый церковный деятель, почти всю жизнь проведший в тяжких тревогах, великий писатель по всем областям богословского ведения, Феодорит был в то же время усердным и плодовитым проповедником, снискавшим себе громкую и почетную славу, особенно на Востоке»¹. Переводчик американского издания «Десяти Слов о Промысле» Т. Халтон замечает, что если, по словам языческого ритора Ливания, учителя Златоуста, «“Афины и Антиохия высоко держат светильник ораторского искусства, и первые освещают Европу, а вторая – Азию”, то Феодорит может быть назван последним великим “держателем светильника” христианской риторики в Азии»^[5].

Как писал Н.Н. Глубоковский, «полагают, что Феодорит очень рано выступил в качестве проповедника и уже в сане диакона в 422 году поучал верующих в Антиохии, изобличал нечестие и раскрывал пагубную ложь ересей… Ясно, что еще в молодых летах он обратил на себя особенное и благосклонное внимание влиятельных пастырей, чем, скорее всего, он мог быть обязан своему великому красноречию, так как ученых трудов в это время у него еще не было»^[6]. Как видно из письма блж. Феодорита архиепископу Александрийскому Диоскору, написанному в 449 году, блж. Феодорит к тому времени проповедовал уже в течение 27 лет, и «в течение всего этого периода Киррский пастырь немолчно возглашал слово Божие, а не выступал лишь изредка, через продолжительные промежутки»^[7]. «Такое усердие, – пишет Н.Н. Глубоковский, – сколько бы оно поразительно ни было, вполне понятно в человеке, одушевленном высокой христианской ревностью и сознанием великой важности пастырского служения и во всем стремившемся к возможному совершенству. В частности, касательно церковного учения Феодорит держался того воззрения, что оно составляет существеннейшую обязанность пастырей, к нему способных. “Проповедывать, – замечает он, – почетнее, нежели крестить, потому что крестить удобно всем, сподобившимся священства, а проповедывать – дело немногих, принявших дарование от Бога”… очевидно, считая проповедничество столько естественным, сколько необходимым для всякого пастыря»^[8].

Что касается аудитории проповеди блж. Феодорита, то она, скорее всего, была неоднородной. Проповедь блж. Феодорита предназначалась, конечно, для оглашенных в провинциальной Кирской церкви, большинство из которых были людьми простого звания и далекими от высокой образованности и ее языка. Как епископ, блж. Феодорит готовил ко крещению каждый год, и потому цикл, объясняющий «никейскую веру», повторялся регулярно. Однако, подчеркивает Глубоковский, проповедническое слово блж. Феодорита было обращено и к еретикам, которых в Кирской епархии проживало много; под воздействием проповедей святого отца еретики целыми селениями переходили в Православие^[9]. Впрочем, блж. Феодорит проповедовал и более взыскательной и подготовленной аудитории, когда по нуждам церковным оставлял Кир и приезжал в митрополию – Антиохию, «которая умела ценить своего питомца, платя новому Златоусту самыми горячими восторгами за его ораторско-учительные речи»^[10].

По поводу нравственного воздействия, которое оказывали проповеди блж. Феодорита на слушателей, Н.Н. Глубоковский замечает: «При таких своих качествах проповеди Киррского владыки необходимо должны были иметь глубокое и плодотворное влияние на современников. Мало того: они были принимаемы с истинным и неудержимым восторгом и собирали в церкви громадные массы слушателей, о чем так часто упоминает Феодорит»^[11] в своих письмах; «Сам Антиохийский владыка Иоанн столько восхищался поучениями Феодорита, что простирал руки (для аплодисментов?) и часто вставал с кафедры, а Домн постоянно приветствовал Киррского оратора аплодисментами, как бы давая тем сигнал для общих рукоплесканий, которыми непрестанно награждали Феодорита в Антиохии… Видно, что Киррский епископ пользовался в свое время, преимущественно на Востоке, репутацией величайшего из церковных ораторов. Его блестящая слава гремела повсюду. и мы вправе утверждать, что она была вполне заслужена им. не оставляет никакого места сомнению, что в сфере церковно-проповеднической он был вторым Златоустом»^[12].

К сожалению, от проповеднических трудов блж. Феодорита, кроме «Десяти Слов о Промысле», «сохранились лишь незначительные и нередко весьма сомнительные фрагменты»^[13]. Свт. Фотий Константинопольский читал и цитировал пять Слов в честь свт. Иоанна

Златоуста, произнесенных, по мнению Глубоковского, около 438 года в храме св. Апостолов в Константинополе после перенесения мощей Златоуста в столицу^[14]. Только из этих фрагментов мы и можем составить себе представление о несохранившихся проповедях.

Но «скудость и неопределенность этих документальных известий о проповеднических трудах блж. Феодорита с избытком вознаграждают “Десять Слов о Промысле”»^[15]. По словам И. Кастена, «серия из “Десяти Слов о Промысле” представляет собой один из самых лучших примеров красноречия и стиля Феодорита. Адресованные к образованной антиохийской аудитории, первые пять Слов доказывают Промысл из природного, а остальные пять – из нравственного и общественного порядка, вершиной чего является Воплощение Спасителя как наилучшее и наиболее сильное свидетельство любящей заботы Бога ко всему человеческому роду»^[16].

По словам Н.Н. Глубоковского, принадлежность этих Слов блж. Феодориту подтверждают упоминания в других его произведениях (письма (82, 113); «Толкование на псалмы» (Пс. 67, 22); «Опровержение еретических басен» (V, 10)), а также свидетельства свт. Льва Великого в V веке и историка Х века Никифора Каллиста^[17].

Н.Н. Глубоковский замечает, что хотя все исследователи признают проповеднический характер Слов, но далеко не все, исходя из стиля этих творений, уверены в том, что они действительно произносились блж. Феодоритом в церкви, а не были просто написаны в гомилетическом стиле^[18]. Впрочем, некоторые серьезные указания на то, что они именно произносились, есть: упоминание «вчера» и «сегодня», упоминание о стремлении автора избежать длинноты речи ввиду ограниченности времени. «Все эти выражения позволяют видеть в них именно церковные проповеди, каковому заключению не препятствует и некоторая пространность их, по своему объему они уступают многим речам св. Иоанна Златоуста»^[19].

По поводу времени написания (произнесения) «Десяти Слов о Промысле» существуют разные точки зрения. По словам И. Кастена, «относительно датировки их создания мнения ученых весьма различны. Так, Шульте, Барденхевер и Опитц считают, что они были созданы перед Собором в Ефесе (431), в то время как Бертрам, Ришар и Брок считают, что они были написаны не ранее 435 года, видя в них развитие вероучительной мысли автора»^[20]. Н.Н. Глубоковский относит время написания к 429–431 годам, «а если принять во внимание спокойный тон их, чуждый малейших намеков на тяжкие церковные волнения, вызванные несторианской бурей, то справедливо будет предположить, что они были произнесены в момент до Ефесского Собора. Гарнье считал, что Слова были написаны «в качестве утешения» уже после Ефесского Собора и «соборика восточных», а именно около 433 года, после того как восточные епископы, в определенном смысле потерпев поражение, вернулись на свои кафедры. Тот же Гарнье допускал, что первые восемь Слов созданы до Собора, а последние два – после Собора. Густав Барди, исследуя внутренние свидетельства десятого Слова, пришел к заключению, что изложенное здесь христологическое учение блж. Феодорита не позволяет предположить, что оно было написано до Ефесского Собора. Более поздние исследователи относят время написания к периоду после 435 и даже 437 годов^[21].

Местом произнесения Слов Н.Н. Глубоковский и И. Кастен (ср. написание выше) считают Антиохию, на что указывает аудитория – «образованная и в некотором смысле философская»^[22], которую вряд ли можно было найти в провинциальном Кире^[23].

Что касается жанрово-стилистической характеристики, то «Слова о Промысле» «носят полемический характер и содержат раскрытие и защиту христианского учения о Промысле Божием»^[24].

Как замечает Т. Халтон, «вопрос о Божием Промысле волновал религиозную мысль еще в дохристианские времена. Признание язычниками существования богов и высших сил ставило вопрос о форме их бытия, степени участия в возникновении мира и их роли в заботе о нем. Дискуссии и неясность сохранялись вплоть до времен блж. Феодорита и среди еретиков – гностиков и манихеев и в полемике античных философов – стоиков и эпикурейцев»^[25].

Идея Промысла, конечно же, проходит красной нитью через Ветхий Завет, в особенности, по словам Халтона, присутствует в ряде псалмов, представляющих собой гимн Промыслу, а также в книге Премудрости Соломона. Учение о Промысле Божием есть и в Новом Завете. Однако в еврейском языке отсутствовал сам термин, обозначающий Промысл, и это слово было взято уже из греческого языка (npovoia). Халтон отмечает, что впервые в философское употребление этот термин ввел Платон, а затем учение о Промысле было развито в неоплатонизме^[26]. Сам блж. Феодорит читал и цитировал Плотина – основателя неоплатонизма, но можно с уверенностью сказать, что учение Кирского архипастыря о Промысле – органичная составляющая библейско-христианского мировоззрения, ярко представленная не только в Библии, но также и в ранней святоотеческой литературе, например в Первом послании св. Климента Римского к коринфянам, у Евсевия Кесарийского, свт. Иоанна Златоуста и многих других церковных авторов.

Что касается источников «Слов о Промысле», то для Феодорита-экзегета на первом месте стоит Священное Писание. В десяти Словах содержится около 130 библейских цитат и аллюзий. Ветхий Завет: около 60 раз цитируются книги Бытия, псалмы и Исаия; по одному-два раза – прочие ветхозаветные книги. Новый Завет: восемь раз цитируются Евангелия от Матфея и Иоанна, один раз – от Луки; Деяния цитируются дважды, а Послания апостола Павла процитированы все (за исключением 1 Фес., Тит. и Флм.): только из 1 Кор. – 12 цитат^[27].

Прямого цитирования (и уж тем более называния имен) своих предшественников среди церковных авторов (святых отцов и церковных писателей) блж. Феодорит, как и во многих других своих произведениях, избегает. Впрочем, прослеживаются схожие места и идейные параллели, что и неудивительно в силу единства церковно-богословской традиции, к которой принадлежал Кирский архипастырь. Указания на параллельные места можно найти у Т. Халтона в его издании, немало из этих ссылок мы использовали в нашем издании.

Блж. Феодорит прекрасно знал античную литературу, но в «Словах о Промысле» есть лишь две прямые ссылки на языческих авторов, а именно на известного врача Галена^[28].

Кем же были эти противники Промысла, к которым адресует свои проповеди блж. Феодорит? «Против упорных и слепотствующих язычников и колеблющихся христиан»^[29] было написано данное произведение, как отвечает на этот вопрос Н.Н. Глубоковский. При этом отметим, что сомнения в Промысле, как можно с большой долей уверенности предположить, бытовали в двух сферах: назовем их условно общекосмологической и социально-нравственной. Относительно первой сферы взгляды заключались либо в полном отрицании Промысла (например, философами-атомистами – эпикурейцами), либо в его ограниченном принятии (например, философами-аристотеликами). В данном случае сомнения в Промысле или отказ от него имели под собой значительную философскую подоплеку и, скорее всего, могли разделяться не подлинным христианским сознанием, но отдельными «колеблющимися» представителями тогдашней интеллигенции. Более распространенной, а потому и более опасной для церковного сознания сферой сомнений в Промысле была социально-нравственная. Такого рода сомнения могли затрагивать и немалое число христиан, притом не только образованных, но и всякого сословия, и коренились они в отрицательных явлениях общественной жизни (рабство, социальное неравенство и угнетение) и нравственной (благоденствие грешников и нравственно недостойных людей и страдание людей праведных и порядочных), которые видел каждый человек. Блж. Феодорит, так сказать, усугубляет и прямо соединяет две последних темы (благоденствие грешников и страдание людей праведных) и рассматривает вариант сочетания праведности в рабстве с неправедным над нею господством, что для здравого рассудка является верхом несправедливости. Понятно, что в эпоху поздней Римской империи, в которую жил Феодорит, с ее узаконенным рабством, пусть даже и несколько смягченным христианством, такие рассуждения блж. Феодорита могли оказаться довольно рискованными и понравиться далеко не всем (памятна была судьба свт. Иоанна Златоуста, подчас беспощадно критиковавшего в своих проповедях богатство и роскошь константинопольских обитателей и превозносившего бедность). Против общекосмологических сомнений блж. Феодорит находит (или заимствует у предшествующей традиции) целый ряд естественно-научных и философских аргументов, доказывающих, что мир не только сотворен, но и управляется Богом, а социально-нравственные сомнения подвергает убедительному нравственно-богословскому исследованию (настолько глубокому, насколько это позволяет жанр проповеди), предназначенному в основном для тех, кто хотя бы предварительно принял христианское учение. В этом своем исследовании блж. Феодорит опирается в основном на жизненные примеры из Священной истории Ветхого и Нового Заветов.

Лейтмотив всей аргументации блж. Феодорита – нравственный вывод: противники Промысла неблагодарны по отношению к Богу, тогда как внимательное изучение сотворенного мира должно повлечь за собой восхищение премудростью Творца и славословие, песнословие Ему. Блж. Феодорит упрекает своих оппонентов: «ты, наслаждаясь столькими тысячами благ, которые Создатель каждый день предлагает тебе в твари, не благодаришь Предлагающего, злословишь, хулишь, утверждая, что не промышляет Он о существах, Им сотворенных» (с. 80).

Обрисуем коротко тематику каждого из Слов.

В первом Слове блж. Феодорит выделяет противников Промысла из числа прочих неправомыслящих и еретиков и обращает их внимание на стройность и упорядоченность сотворенного Богом физического мира, стремясь доказать, что Бог является установителем и гарантом всей этой мировой гармонии.