После этой чудесной книги г-на Шлинка иначе как "поШлинком" в нашей семье не зовут. Ей богу, пахнуло Вишневским, Леви и прочими наипошлейшими дамскими писаками.
Ну, что за прелесть сюжеты его рассказов: юноша влюбился в картину и не может больше любить живых девушек (немецкие романтики прыгают в гробах от зависти), после того, как жена умирает, муж получает письмо от её любовника и вступает с ним в переписку от лица жены (режиссёр Тодоровский со своим "Любовником" нервно курит в сторонке), дяденька дружит с прекрасной парой, а затем устраивает тупой перепих с женой друга (господи, сколько можно?), et cetera.
Но дело даже не в сюжетах, а в том, как рассказаны истории: сухо, скучно, бесстрастно. Люди безвольны, наплевательски относятся друг к другу, оправдывают собственную мерзотность благими намерениями, лгут, изворачиваются. Никакого катарсиса, только бесконечное перемалывание одних и тех же мыслей: ближних мы не знаем, любить не умеет, пакости совершаем походя... Ночь, улица, фонарь, аптека, аптека, улица, фонарь.
Что касается стиля, то или Шлинк графоман, или переводчик Хлебников получил все свои почётные звания и премии по принципу:
- Возьмите лучших из лучших.
- Лучшие из лучших зализывают раны.
- Тогда возьмите лучших из худших.
P.S. Так и вижу поток "рецензий", написанных в стиле "я так плакала..."