Манон, танцовщица

Сборник рассказов, писем и эссе, в которых раскрывается биография писателя, анализируются его произведения, как изданные, так и не изданные при жизни Сент-Экзюпери. Название сборника в честь первого произведения Антуана (которое представлено в книге) которое должно было быть опубликовано в 1926 году в журнале "Ероп", но так и не увидело свет при жизни писателя.
Книга будет интересна тем, кто хочет подробнее познакомиться с творчеством Сент-Экзюпери и узнать о его биографии. В сборнике много писем Антуана к друзьям и родственникам, в которых раскрывается характер писателя, его тревоги и заботы, любовь и глубокий внутренний мир. Так же заинтересовал анализ произведений, который давал нужную для понимания смысла написанного информацию.
"Манон, танцовщица" - первое произведение молодого Сент-Экзюпери. Оно даёт нам возможность познакомится с ещё не опытным и романтичным начинающим писателем, в котором хоть и чувствуется ещё не угасший подростковый максимализм и который ещё слишком много использует литературных "красивостей", всё же на удивление тонко чувствует "женскую душу". Уже в первом произведении заметна исключительная наблюдательность и чувствительность Антуана.

Такой совсем другой Антуан де Сент-Экзюпери...
Хоть я и читала не только Маленького принца , но и другие произведения автора, этот сборник поразил меня поэтичностью, ещё с первой новеллы, «Манон, танцовщица», меня подкупил слог и метафоры, образы, которые были использованы.
Особенно задела речь о роли жены, после получения премии «Фемина».

Так что, медмуазель, мужчины могут думать, что жена, домашний уют, улыбка значат меньше, чем ремесло, опасность, радость охотника или контрабандиста, какую дарит порой ночной полет, могут покидать в полночь дом со снисходительной улыбкой — сильный мужчина оставляет дома слабую женщину, но они ошибаются, только слабая женщина помогает мужчине спастись.
Домашнее счастье, которым часто пренебрегают как излишней роскошью, в гибельную минуту, когда смерть расставляет все но местам, стаиовится главной ценностью, пробуждая глубинную необходимость жить. Но обязательно быть авиатором, чтобы обладать таким счастьем и не замечать его. Счастье, которое вы дарите, ваши близкие, скорее всего, не ощущают в полной мере , оно незаметно, потому что ВОШЛО в привычку, стало обыденностью, но и не замечаемое, оно существует.
Я хотел бы в нескольких словах рассказать вам о другом опыте, которому был свидетелем , на этот раз положительном. Moii коллега и друг, нилот Анри Гийоме, летал в прошлом году по самому трудному маршруту нашей почтовой компании, — он летал через Анды. Что такое Анды? Огромная горная цепь шириной в двести километров и высотой от четырех с половиной тысяч метров до семи. Маршрут мы постарались проложить через самые невысокие горы, высотой где-то около пяти тысяч. Зимой горы становятся неприступной крепостью, куда никому но проникнуть. Если горец задержится на тропе, ого может смести или запереть снежная лавина. Каждый год от лавин погибает не меньше двадцати человек. В Чили знают, что после ночи в горах ни один человек не выжил. 11 вот однажды, попав в снежную бурю, Гийоме был вынужден посадить самолет на высоте трех с половиной тысяч метров в глубине воронки , расположенной в центре массива. Он оказался примерно в восьмидесяти километрах от равнины, и дорогу к ней преграждали ему горы высотой в Монблан, около четырех с половиной тысяч метров, но более отвесные.
У меня нет времени, чтобы подробно рассказать вам, каким чудом вернулся этот пилот. Скажу только, он шел без веревок, без ледоруба, почти без еды — три последних дня он ничего не ел, но все-таки преодолел все горные заслоны и спустился в долину. В первый день он двигался по плечи в только что выпавшем снегу и продвинулся всего-навсего на восемьсот метров. Но не остановился. Он шел пять дней и пять ночей, карабкаясь, скользя, падая, выцарапывая руками в отвесной стене дыры, чтобы за них уцепиться, но давая себе ни минуты ни на сон, ни на отдых, потому что при морозе 40 после десяти минут отдыха он никогда не поднялся бы.
Уже на второй день снег и холод принялись усыплять его, туманя голову желанием все забыть, от всего отказаться, лечь и уснуть. Никакая надежда не грела его, потому что не в человеческих силах было справиться с этими горами, и он знал, что претерпеваемые им муки бессмысленны, так как спастись невозможно. Но он не поддавался соблазнам уснуть, не слушал голоса разума. Потом он говорил мне, что главным его трудом на протяжении всех пяти суток было заставить себя не думать. Сначала он двигался вперед из присущей ему добросовестности, потому что негоже сразу сдаваться. По ни добросовестность, ни чувство долга но могли долго противостоять желанию все оставить и крепко уснуть, жить требовала только одна маленькая женщина, которая ждала его дома. К этой женщине, к теплу очага, к незаметному счастью, значимость которого этот крепкий здоровый паренек даже и не подозревал до этого, шел он долгих пять дней и ночей в 30 и 40 градусов мороза. Каждый день он разрезал все глубже сапоги, потому что обмороженные ноги опухали все больше; обессилев, он на третий день снял и бросил обледеневшую куртку, так она стала тяжела; он знал, что сделал все возможное как пилот, отвечающий за почту, и с полным правом мог позволить себе отдохнуть, что заслужил долгий-предолгий отдых. Желание лечь и уснуть с каждым мучительным шагом становилось все настоятельнее, но долг перед собственным счастьем заставлял сделать еще один, хоть самый маленький шажок, потом еще один, и еще и так все пять дней и пять ночей. Он стремился сделать все возможное ради той, которая ждала его и верила в него.
И вот что я вам скажу, медмуазель, дом-прибежище, который создала эта женщина в маленькой квартирке Буэнос-Айреса, то счастье, которое она дарила, монотонное, скучноватое, потому что муж ее предпочитал риск и приключения чтению по вечерам, оказалось на поверку такой человеческой ценностью, такой мощной силой, что она смогла протащить Анри Гийоме через все Анды и помогла ему спуститься с высоты четырех с половиной тысяч метров на равнину. Это счастье его спасло. Чудо с Гийоме случилось примерно спустя месяц после гибели Прюнета, который не знал, куда же ему плыть. Думаю, что сравнение двух этих судеб будет для вас и поучительно, и утешительно. Ведь и вам иной раз может показаться, что вы тратите свои дни на монотонную работу, что ваша преданность никому не нужна, что беспрестанная забота о скромном домашнем счастье — увы — незначительна, но вспомните тогда, что каждый день , сами о том не подозревая, вы созидаете нечто очень важное. То, что, к счастью, может никогда не открыться во всей своей значимости, а может пять дней и пять ночей при сорока градусах мороза тащить ослабевшего от голода мужчину по заснеженным горам.

Вообще, очень интересная задумка сборника, сначала составитель рассказывает о периоде жизни автора, в каких условиях он писал, какие события переживал, кому писал письма, какого отклика ожидал, а уже потом, собственно произведение. Хороший ход.

А ещё, было удивительно узнать, о глубокой сердечной привязанности к некой женщине.

Проходя в книжном мимо полки с интеллектуальным бестселлером, не смогла удержаться и купила книгу Сент-Экзюпери. Всё-таки все его книги у меня ассоциируются со студенчеством и моим странным увлечением всем французским. Помню, как пыталась читать "Vol de nuit", неистово, но со словарем. Не понимая, возвращаясь, выискивая соответствия в русском переводе.
В маленький томик вошли две короткие работы раннего Экзюпери "Манон, Танцовщица" и "Авиатор". Они по возможности лишены редакторских правок (не считая коррекции пунктуации). В этом смысле представляют собой то, с чего все начиналось. До "Южного почтового", до "Ночного полета", до того, как Антуан де Сент-Экзюпери вообще определился, что он писатель. Общее впечатление от прочитанного двойственное. С одной стороны, это узнаваемый Экзюпери. По образности. По какой-то нереальности диалогов, которыми говорят его персонажи. По чрезмерной не по возрасту романтичности и идеалистичности общего послания. С другой стороны, очень похоже на то, что писала [info]imja о Ф. Саган: видимо, так выглядела литература до появления блогов. Почему сейчас это литература до конца не ясно. В этом смысле приведенные неопубликованные ранее фрагменты "Южного почтового" и "Ночного полета" кажутся более осмысленными и завершенными. Возможно, на том лишь основании, что мозг пытается втиснуть их в давно изученную историю.
Тем ценнее были критические и биографические статьи и пояснения, которыми обильно сопровождается текст. Помимо прозы экзюпери в книге собраны его письма: Луизе де Вильморен, Бенжамену Кремьё, Ивонне де Лестранж, Натали Палей, - тексты речей выступлений, обрывки личных записей, ответы критикам. ИМХО, именно это содержание достойно быть частью интеллектуального бестселлера. В них раскрывается совсем разный и не знакомый мне ранее Экзюпери: путешественник, возлюбленный и влюбленный, друг, профессиональный летчик, ранимый автор. На каждой странице не отпускает ощущение вневременной реальности. У Экзюпери нет возраста. Нет разницы, каким годом датируется письмо, кому оно адресовано - в нем мальчишеская любовь, какой Маленький Принц любил свою розу. Антуан пишет Луизе. Она пережила болезненное расставание с ним, рожала, выхаживала мужа, лечила детей, писала, жила... Но все это будто бы не существует для него. Он живет в единственной точке собственного переживания, будучи не в силах как-то столкнуться с реальность человеческих отношений. Его ранит непонимание критиками его метафор и обвинения в чрезмерном символизме, но сам он не может читать не то, что метафоры другого: настроения, состояния, ощущения. Единственное, что находит какое-то отражение в его сознании - это социальные условности и код, которым мы пишем свои чувства и свои жизни. Собственно, эти письма он будто бы отправляет на другие планеты, откуда нет ответа. А если он есть - его невозможно понять. Мир чрезвычайно одинокого и покалеченного душевно человека. Интересно, что сохранный и совершенный интеллект при этом упорно ищет свою истину. И в чем-то находит, подмечает, делает выводы, все дальше удаляясь от других людей. Будто бы остаться собой и остаться ценным можно только пред смертью в одиночестве на пустынном плато. То, что он пишет о языке, о путешествиях, об одиночестве очень похоже на то, как все это вижу я. Возможно, поэтому он казался мне таким близким лет 10 назад. Хотя самолеты меня никогда особенно не интересовали, как и Африка.
Читать филологам, историкам литературы и фанатам Экзюпери.