Николай Артюхов

г. Уфа, Башкортостан

Создатель эзотерического, ченнелингового и биоэнергоинформационного проекта Age of Aquarius (http://aquarius.ucoz.net).

Дата рождения 06 июля 1995 года.

Являюсь контактером с различными представителями Высшего Разума. Мой опыт, помимо личной работы с Высшими Мирами, включает в себя также подготовку других людей для ченнелинга с Внеземными Цивилизациями и Высшими Силами.

Желание фиксировать полученную информацию от Высших Сил в стихотворной форме нашло свой выход в циклах стихов, посвященных различным аспектам эволюции человеческой души, сознания, а также философии и психологии развития человеческих индивидов на Земле и в Высших Сферах Космоса.

Печать Высшего Разума наложена на представленную поэзию. Поэтические строки превращаются в соцветие гармоничного и одухотворенного начала.

В стихах тонко чувствуются, глубоко осмысливаются и чутко передаются те тонкие грани божественного, которые несут самые высочайшие знания и чистейшие энергии в вашу жизнь.

Каждая строка, принятая мною, прочувствована сердцем и душой. Чувствуется Божественная сила, направляющая потоки творений и помогающая создавать вечное и неповторимое.

Поэзия Высшего плана оказывает чудодейственное, исцеляющее воздействие на души и раскрывает в каждой душе живой потенциал для дальнейшего совершенствования и развития.

Кайлас

 
Загадку тайную пытаются познать
Великие умы, вершители планеты,
Но не под силу им, направив власть,
Постичь умом и силой тайну эту.
 
 
Из недр планеты возродился столп,
Всевластным огражден потоком света,
Защиту получил и в окружении гор
Принес потенциал внушительных заветов.
 
 
Раскрыть загадку, доступ получить,
Ступить в чертог великого отсчета
Дозволено лишь тем, кто волен быть
По правилам и принципам могучего оплота.
 
 
Проникнуть вглубь, вкусить ядро частот
Допустят тех, кто к Богу прикоснулся.
И не дозволят разрубить Единый пут,
Прильнуть к святыне света всем безумцам,
Пытавшимся ввести в тупик и захватить престол
Над всем величием могущества Вселенной,
Ввергать в анклав неверия, духовный поощрять застой
Младых сознаний, слабых душ, и непременно
 
 
Останутся они с теорией пустот,
Что наполняют Высшее создание,
Что в стадии сомати на века
Там ожидают возрождения
Святые лики Мироздания.
 
 
Стремиться вскрыть насилием врата
Не следует безбожникам грешившим.
Сойдет с высот напалм Его огня,
Настигнет кара за Его покой лишивших.
 
 
И время будет призрачно играть,
Пугать и разрушать стереотипы,
И звуки станут форму обретать,
Вносить разлад в устойчивые типы.
 
 
К своей обители духовной на Земле
Он не допустит ни единой грешной Сути.
Плутающим, затерянным во мгле
Подскажет путь, и выход на распутье
Приобретет реальные черты,
Терзания отойдут, иссякнут заблуждения,
Почувствуешь опору, упадут путы,
Прильнешь душой к венцу его Творения.
 
 
Резервуар наполненных частот
Содержит центр силы и сознания,
Что вызывает трепет и полет в душе,
В познании и в миросозерцании.
 
 
И тонкое начало над столпом
Реализует связь Земли с её Создателем.
Поэтому войти в святой тот дом
Достойны только истины искатели.
 

Перекресток

 
Стою на перекрестке двух начал
В раздумье и чудесном настроении
И размышляю о судьбе, причал
Ищу и знаки провидения.
Идти направо взор меня манит,
Признание сулят и громогласно
Пытаются внушить почет, и мнит
Себя тот голос вечным, полновластным.
 
 
Прислушиваюсь к внутреннему я
И чувствую беззвучный тихий шепот.
Не ошибись – не там твои друзья,
Прозрей и не поддайся року, ропот
Ты будешь ощущать в краю чужом,
И сделают рабом безвольным. Силы
Те не допустят выбора потом,
Погрязнешь в распрях, и застой могилы
Затянет на века в свой темный дом.
 
 
Иду налево, матрица души
Ликует и в предчувствии блаженства
Взмывает ввысь, в безоблачной тиши
Распахивает все ячейки к совершенству.
 
 
И доминантным в неге неземной
Являются не призрачные блага,
А просветленный вечно Дух Святой.
Возвышенный, он отдален от мира страха.
 

Художнику

 
Поэтично, молчаливо окунул в родник учений
Мастер кисти и нюансов, вызвал бурю восхищений.
Дух живительный заложен в дар творцу тех провидений,
И рука с печатью божьей окрыляет Суть творений
 
 
Бликов вихрь, прекрасных ликов лета,
Тонких кружев, сотканных из света,
В призрачную даль влекут, с внезапностью ракеты
В тихий стан души безмолвного поэта.
 
 
Распахнул для нас божественные дали,
Погрузил сознание в искание Грааля,
Дал душе к святому духу прикоснуться,
Матричной константе в мелодичные частоты окунуться.
 
 
Слиться с Ним позволил в сладостном блаженстве,
Воссоздал нам кистью облик совершенства,
Преданно творил и созидал, мазки лелея,
Уникальный мастер с багажом Орфея.
 
 
Растворитесь в ясных отблесках сердечной неги,
Исцелитесь от неверия, оставьте страх на бреге,
К истине плывите вслед за ним, творящим чудо,
К вечному, к Создателю, к тому, кто с нами всюду.
 

Ольга Барсова

г. Череповец

Каляка-Маляка
Мистическая повесть. Журнальный вариант

Нарисовать мир карандашом не составляет особого труда. Если это делает ребёнок…

Если ты хочешь понять тех, кто близок, научись вначале слышать стук своего сердца.

Артём рос спокойным ребёнком. И многие даже завидовали Алле, его матери. Иногда она оставляла малыша дома, давая строгий наказ, чтобы он ничего не натворил, а тихо-мирно сидел и рисовал до её прихода. Артём так и поступал. Карандаши стали любимым его утешением, когда матери не было дома. Он брал их в руки и разрисовывал альбомные листы. В такие минуты мальчик забывал обо всём на свете и уносился мыслями в какой-то иной, сказочный мир, где было тепло и по-домашнему уютно. Обитатели такого придуманного мира уважали себя и заботились друг о друге. Они ходили на чай в гости даже без приглашения, а их домики чаще всего и вовсе не запирались. Ведь то были гномы.

Алла работала на картонажной фабрике, и потому альбомы и карандаши в доме не переводились. Когда Артём чуть подрос и стал ходить в детский сад, Алла по привычке снабжала бумагой и красками воспитателей. За что те ей были несказанно благодарны. Они хвалили усидчивого Артёма и ставили его в пример остальным. Дети, заметив, что Артём любит рисовать, а воспитатели души в нём не чают, прозвали его Каляка-Маляка. Артёму вначале это не понравилось, но когда Алла объяснила, что так называют художников, мальчик успокоился и присмирел.

– Надо же, как тебе повезло, Алла. Какой тихий, скромный мальчишка растёт. Мне бы такого! А мой – буян. Случись что не по нему, тут же кулаки в ход пускает.

Алла только застенчиво улыбалась, зная, что про её Артёма правду говорят соседи: тише воды, ниже травы. Он был послушным и исполнительным, выполняя все наказы и поручения своей любимой мамы. Но всё изменилось однажды, когда в семье появился мужчина. Это был бородач и балагур по имени Матвей. Он сразу же ворвался в тихую и размеренную жизнь Аллочки и Артёма, взяв их под своё крыло.

– Чё-то он у нас щуплым растёт, а, Аленький? Давай отдадим его в секцию какую-нибудь спортивную. Пусть мускулы поднакачает.

– И зачем? – удивилась Алла.

– А ты что застыл, щурёнок. Сам как думаешь?

– Не знаю.

– Не знаю, – в тон ему произнёс Матвей. – А пора бы уже знать. Не всё за юбку мамкину цепляться. Такого, как ты, дохляка да слабака, ни одна гарна дивчина не полюбит. И потому, когда вырастешь и женишься – будешь вечным подкаблучником.

– Не буду! И жениться тоже не буду!

– Будешь! Куды ты денешься! Влюбишься и женишься. Но если не поменяешь в корне свои привычки, то так и останешься тряпкой.

– Ну это ты, Матвей, зря. Он же ещё ребёнок…

– Какой он ребёнок, мать? Давно уже подросток. Не заметила, как вырос? Посмотри на него. Ему же через несколько лет в армию! А мускулы? Нет, ты пощупай! Если глазам не веришь.

– Да ну тебя.

– Что, ну тебя? Их же нет!

Алла только вздохнула. А Артём выбежал, красный как рак, из-за стола и метнулся прочь. Всю ночь он проворочался. Обида комком подкатила к самому горлу, мешая дышать.

– Это я – щурёнок? Ну, погодите, – выдавил, наконец, из себя подросток.

Взгляд Артёма невольно упал на соседнюю подушку. На ней всегда лежал его друг, гном. Обычно мальчик целовал в самый нос любимую игрушку, затем обнимал её и с пожеланием спокойной ночи засыпал. А тут…

– Что скажешь, мой друг?

Но гном молчал.

– Вот-вот, – поспешно заговорил Каляка, – рисовал я вас, рисовал, думал, что друзья… И всё, видимо, напрасно.

Неожиданно Артёму показалось, что гном что-то ему проговорил. Мальчик взял игрушку в руки. Но маленький человечек улыбался и молчал. Артёму стало обидно до слёз.

– Я столько времени потратил на тебя! Делился самым сокровенным! Считал своим другом. А ты? Бездушное существо!

И мальчик метнул игрушку в угол.

Неожиданно комната окуталась туманом, сквозь который проступила чья-то незнакомая тень. Каляка сидел как заворожённый на кровати, не смея пошевельнуться. Руки и ноги его свела судорога, а сердце усиленно забилось в груди.

– Кто здесь? – выдавил он из себя.

В ответ же услышал лишь хохот, но такой, от которого кровь застыла в жилах. То была тень гнома Ферлара. Но каких размеров достигала она!..

– Ничего не бойся, – прошелестело над самым ухом Артёма. Он зажмурился, а когда открыл глаза, комната вновь была прежней.

– Уф! Приснится же такое, – произнёс мальчик и, закрывшись одеялом, уснул…

На следующий день Артём записался в секцию самбо. А через пару лет упорных занятий получил первый юношеский разряд.

Проблема выбора профессии перед Артёмом не стояла. Как и Матвею, ему нравились автомобили. На кухне они подолгу просиживали за столом, рассматривая журнал «За рулём» с новыми моделями современной техники, спорили и хвастались. После окончания десятилетки молодой человек пошёл в автопарк и стал работать водилой. Затем – армия. И вновь за баранку. Всё как у всех. Пока не встретил свою первую любовь.

В какой-то момент Артём вдруг понял, что Алла – девушка его мечты. И ему другой не нужно. В какой-то момент Алла вдруг поняла, что посвятит свою жизнь музыке. И ей другое не нужно. Оба жили своими мечтами. И оба ходили порознь. Один не решался подойти, осознавая свою несостоятельность. А другая – потому что его не замечала. Не видела. В упор. Он пропадал на её концертах, любуясь тем, как она ловко и изящно умеет извлекать звуки из скрипки. Длинные и проворные пальцы скрипачки вытворяли самые настоящие чудеса. Артём созерцал действо с замиранием сердца. Но Алла настолько была увлечена игрой, что и после выступления находилась ещё некоторое время во власти её магии. Скрипачка старалась ни с кем не общаться и быстро растворялась, оставив после себя напоследок шлейф загадочности и смутных невыраженных желаний не только у Артёма. К слову сказать, она была его кумиром.

– Аллочка! Гайдн – чудо… Чудо, что такое. В Вашем исполнении. Ах, как же Вы блистательны. Само очарование!

Но Алла молча захлопывала дверь «Волги», лишь обдав холодным взглядом огромных зелёных глаз очередного поклонника. В её руках был неизменный букет алых роз, а на сиденье лежал футляр со скрипкой.

– Ты не видел Артёма?

– Да только что тут был. В коридоре, наверно. Далеко уйти никак не мог. Покличь!

Разгорячённая Зиночка вышла за дверь. Но Артёма не было видно. Она махнула рукой. И куснула в сердцах губу. Это был непорядок.

Артём! Да где же он? Ты где? Куда запропастился-то? Артё-о-ом! И где его черти носят? – выкрикнула недовольная раскрасневшаяся диспетчер. Сдерживать себя она уже не могла. Время подгоняло. А тут! Но делать было нечего. Возвратилась на место. Не ждать же одного. И только села, а он тут как тут.

– Я здесь.

– А-а! Наконец-то! Явился не запылился! Не прошло и полгода.

– Ну это слова из песни известной.

– Да! Высоцкого. Ты вот что, Артём. Получай наряд. Едешь в Питер с грузом.

– Понял.

На ходу читая писульку, Артём заторопился к выходу из конторы. Всё как обычно. Ничего особенного. Но что-то внутри ёкнуло, заставив сердце тревожно сжаться. Артём замер, притронувшись рукой к левой половине груди. Но тотчас выдохнул. Стало, как прежде, легко и просто дышать. «Ну слава Богу, отпустило. Сдавило, словно жаба села». Он перевёл взгляд на обочину и увидел, как в пыли что-то блеснуло. Подошёл ближе: мать честная, золотая безделушка! Взял в руки. Точно, драгоценность. Да ещё какая! Очнувшись от нечаянного навета, быстро затолкал её в карман, пропихнув рукой поглубже. Сердце вновь зачастило в груди как разлаженный метроном: туда-сюда, туда-сюда. Постояв ещё пару минут, чтобы перевести дыхание, Артём направился к машине, размышляя на ходу о приключившемся.

– Пошаливаешь, – тихо произнёс он. – Но ничего страшного. Проверялся ведь.

Надо отдохнуть. Развеяться. Съездить куда-нибудь на пару деньков. И всё пройдёт. Просто устал. Так врачи сказали.

– Что, Артём, сердечко забарахлило? Вроде рано. Молодой ешшо, – подтрунивал напарник, который разглядел-таки, глазастая бестия, жест Каляки-Маляки. И даже в шутку хлопнул по плечу. Это было прозвище Артёма, приклеившееся к нему ещё в детстве, да так накрепко, что счастливо перекочевало в настоящее. Изредка, когда дальнобойщик- напарник сердился или, наоборот, хотел поддержать, он называл его так. Но Артём не обижался. Каляка-Маляка так Каляка-Маляка. А тут… Словно муха укусила! Он с силой оттолкнул руку пожилого водилы. Та шмякнулась о стекло. Глухой удар и возглас обиды:

– Да ты что, совсем с ума, что ли, сошёл? Что на тебя нашло такое?

– Прости, так, что-то показалось.

– Кажется – креститься надо. Как же больно-то, а!

– В поездке пройдёт. Я же уже извинился.

– Так ты не крещёный?

– Нет вроде, – раздражённо процедил Артём сквозь зубы. Разговор явно не клеился, но тот, что сидел рядом, никак не мог угомониться, продолжая искать нить разговора.

– Как же так, не знаешь? Тебе что, мать разве не говорила?

– О чём?

– Крещёному по жизни легче. Вроде Бог с тобой. Коли не знаешь, покреститься можно и самому. Это таинство в любом возрасте не возбраняется, если желание есть. А вот я, малой когда был, сам не помню, под стол пешком ходил, а батя сказывал…

– Креститься говоришь? И то правда! Вот до кладбища доберёмся первого, там и покрестимся, – с ходу перебил Каляка, со злостью надавив на газ.

Напарник с опаской глянул на Артёма. Таких странностей он от Каляки ещё не слыхал. «Не с той ноги, что ли, встал?», – пронеслось как молния в голове. Но езда по ухабистой дороге отбила охоту думать о новоявленных причудах Каляки-Маляки. Путь лежал неблизкий. Спать в люле было невозможно, и потому пожилой водила затеял разговор, ожидая, что Артём в пути поддержит басни, и так они скоротают время за баранкой.

– Слышь, Артём, я малой был.

– Скинь мне сигаретку вот сюда, на потраву, – перебил его Каляка, совершая характерный жест рукой и чуть скривив лицо при этом.

Напарник незамедлительно исполнил нехитрое поручение и открыл по ходу боковое оконце.

– Ну это ты зря, Михалыч. Дым в тебя пойдёт.

– Да я привычный, – махнул тот рукой.

– Ты ж вроде бросил? Ну, как знаешь.

И Артём закурил. Дым, естественно, пошёл в сторону напарника. Михалыч аж закашлялся. Но Артём смолил как ни в чём не бывало. Предупреждал ведь! Сквозь глухой кашель напарник решил продолжить байку. Но Каляка вновь ему не дал, попросив закрыть всё же окно. Водила так и поступил. Как только, крутя привычно ручку, он открыл было рот, Артём перебил его, спокойно заключив: