Дэйн думал, что к дому родителей они будут добираться в полном молчании, но новый знакомый удивил мальчика. Маг расспрашивал горбуна обо всём – где он живёт, чем питается, с какими Источниками может работать. Юноша отвечал правду, потому что не видел смысла врать. Да и не боялся он Аравейна.

В нём не было зла. Дэйнар чувствовал суть окружавших его людей и животных с самого детства, только не сразу понял, что именно он ощущает.

Возле дома Родэна и Мары юноша на миг остановился, пытаясь унять разбушевавшееся не на шутку сердце. Он волновался. Что, если отец и мать будут обвинять его в случившемся? Что, если Рэйни не выжил?

Дверь распахнулась, как только Дэйнар постучал. Стоящий на пороге слуга вздрогнул, увидев горбуна.

– Здравствуйте, – только и успел сказать юноша, шагнув в коридор, – могу я видеть…

– Дэйн!!

Подняв глаза, он увидел, как по лестнице, ведущей на второй этаж, сломя голову бежит сестра. Но у подножия Лирин перехватил отец.

– Стой, Лири.

– Папа! – закричала девочка, пытаясь вырвать руку из железных тисков Родэна. – Я должна…

– Увести, – кивнул оборотень появившейся служанке, передавая ей Лирин. – И не выпускайте, пока я не разрешу.

– Дэйн!! – девочка успела крикнуть ещё один раз прежде, чем её увели в другую комнату. И если бы Дэйнар не был занят в тот момент прокручиванием в голове будущего разговора с отцом, то он бы непременно заметил, сколько отчаяния было в голосе сестры.

Зато это заметил Аравейн, вошедший следом за юношей. Он проводил взглядом скрывшуюся в другой комнате девочку и нахмурился.

– Зачем ты пришёл? – холодно спросил Родэн, даже не подумав пригласить старшего сына пройти дальше в дом. На Аравейна он не обратил ни малейшего внимания, так как не отрывал взгляда от Дэйна.

– Я хотел узнать, как себя чувствует Рэйнар. Его сильно ранили, – тихо произнёс юноша, в который раз повторяя про себя: «Плохая идея – приходить сюда… Очень плохая».

Родэн сделал небольшой шаг вперёд, остановившись на расстоянии вытянутой руки от сына, и процедил:

– Уходи. Ты – наше проклятье. Нас перестали уважать друзья и соседи, когда ты родился. Ты приносишь одни проблемы и неприятности, Дэйнар. Если бы не ты, Рэйни и Лирин не пошли бы в Западный лес и не нарвались бы на аксалов. Если бы не ты, Рэйнар был бы жив!

Что-то надорвалось в тот момент в душе Дэйнара. Натянулось и лопнуло, заставив всё внутри задрожать.

Нет. Этого не может быть.

Нет!

Это просто сон, просто плохой сон… Сейчас он проснётся, и всё будет по-прежнему.

Но Родэн продолжал говорить:

– Ты это хотел услышать? Рэйнар не дожил даже до утра. Лирин всю ночь сидела с ним, держала за руку, до самой его смерти. И я не позволю тебе говорить с ней, Дэйнар. С этого момента ты – не сын мне и Маре. Мы отрекаемся от тебя. Да услышат меня боги.

Он стоял, не в силах пошевелиться или вымолвить слово. Отрекаются? Но… за что?

За то, что родился горбуном?

За то, что сбежал из деревни, лишь бы не досаждать своим видом другим оборотням?

За то, что спас Лирин от неминуемой смерти?

За то, что принёс раненого Рэйнара к дому, а не бросил умирать в лесу?

Дэйн сжал кулаки изо всех сил, стараясь справиться с эмоциями, и вдруг почувствовал лёгкое, успокаивающее прикосновение к плечам.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, уважаемый зор, – тихо произнёс Аравейн. – Но, насколько я знаю, оборотень, отрёкшийся от клана, может покинуть Арронтар без разрешения дартхари. Это так? Я не был здесь очень давно, возможно, правила изменились?

– Нет, – ответил Родэн немного удивлённо, – всё осталось по-прежнему. Но… простите… вы кто?

– Это совершенно неважно, – усмехнулся Аравейн, сжимая левое плечо Дэйнара. – Абсолютно не имеет значения. Вряд ли мы с вами когда-нибудь ещё увидимся. Прощайте.

Маг осторожно взял горбуна за руку.

– Пойдём, мальчик.

Уже на пороге Дэйнар не выдержал и всё-таки обернулся к отцу.

– На самом деле вы отреклись от меня давно. Наверное, когда впервые увидели и не смогли полюбить таким, какой я уродился. «Урод» и «уродился» похожие слова, да? И я тоже отрекаюсь от вас. И никогда не переступлю порог вашего дома. У меня нет больше родственников.

В последний раз окинув взглядом равнодушную фигуру отца, Дэйнар вышел на улицу – навстречу обжигающему солнцу и незнакомому беловолосому магу.

– Зря ты так, мальчик, – прищурился Аравейн, как только горбун подошёл к нему. – Вдруг передумаешь? Мало ли, что может случиться. Жизнь длинная.

Дэйн фыркнул.

– Даже если я передумаю, неужели вы полагаете, передумают они? Сомневаюсь.

Маг ничего не ответил, только легко улыбнулся.

– И не называйте меня, пожалуйста, мальчиком, – Дэйнар постарался скрыть, насколько сильно его задело это пренебрежительное обращение, но Аравейн всё понял и так.

– Прости. Дело не в тебе, мне абсолютно все мальчиками кажутся. Я слишком давно живу.

– Насколько давно? – горбун поднял на мага заинтересованные глаза.

«Любознательный. Это хорошо. И потенциал огромный. Форс будет в восторге…»

– Не считаю уже. А то начинаю расстраиваться.

Дэйн рассмеялся.

– Не расстраивайтесь. Вы отлично сохранились.

– Стараюсь, – усмехнулся Аравейн, но сразу же посерьёзнел. – Скажи, ты не хочешь уехать отсюда?

Юноше показалось, что маг бросил тяжёлый камень ему прямо в лоб. Какой странный вопрос… И что на него нужно ответить?

– Уехать? Куда?

– А тебе не всё ли равно, Дэйнар? Не думаю, что ты отлично разбираешься в картах Эрамира. Могу обещать – там живут нормальные люди, которые не будут презирать тебя. А ещё я найду тебе хорошего учителя. Ты ведь хочешь учиться магии?

– Учиться магии?.. – прошептал Дэйн, не веря своим ушам. Неужели сбудется его мечта – стать магом?.. Неужели в него перестанут кидать камни?! Неужели не будут провожать презрительными взглядами?..

– Именно. Учиться магии.

– А… почему не вы?.. Вы не можете меня учить?

С точки зрения Дэйнара, это был очень наглый вопрос, но Аравейн, кажется, не рассердился.

– Я тоже буду учить тебя. Но я не могу остаться на десять лет в том месте, куда мы поедем. Там живёт мой друг, он тоже прекрасный маг, а главное – специализируется именно на той магии, которой тебя нужно обучать.

– Э-э-э… – протянул Дэйн. – Я думал, что владею Светом и стихией Воздуха…

– Не только. Да и как ты можешь судить о том, чем владеешь, ты ведь в жизни ни одной книги по магии не прочёл.

– Одну прочёл, – возразил юноша, потупившись. – Детскую сказку, в которой рассказывалось, какие бывают маги.

– Ну так что? Ты согласен уехать со мной?

Дэйнар резко выдохнул.

А потом выпалил, зажмурившись, будто собирался броситься в ледяную воду:

– Да.

– По вашим законам я могу увезти тебя либо после разрешения дартхари, либо если ты отречёшься от клана. Что ты предпочитаешь?

Горбун не колебался ни секунды.

– Отречение.

В классическом варианте отречение должно было происходить на игрищах, в присутствии всего клана и дартхари. Но в ответ на это замечание Дэйнара беловолосый маг лишь презрительно фыркнул.

– Позёрство. Единственное, что тебе нужно – Сердце Арронтара.

– Э-э-э…

Аравейн закатил глаза.

– Вы называете его Древним Камнем.

У Дэйна подкашивались ноги, когда он вместе с магом вышел на Великую Поляну и направился к Камню, который Аравейн почему-то предпочитал называть именно Сердцем Арронтара и никак иначе.

Камень был большим, со взрослого оборотня ростом, и почти белым, с лёгким желтоватым оттенком. Когда Дэйн положил ладони на его поверхность, ему показалось, что она слегка нагрелась.

– Я, Дэйнар, сын Родэна и Мары из клана белых волков, с этого момента и навечно, отрекаюсь от родных и всей стаи. С этого момента я перестаю считать себя оборотнем и прошу… э-э-э… подтвердить моё решение.

На словах «подтвердить моё решение» Дэйнар немного замешкался. Вообще-то подтверждать должен дартхари, но здесь его вроде как нет… Однако этот факт, казалось, Аравейна совершенно не смущал.

Когда Древний Камень засветился мягким, чуть желтоватым светом, Дэйнар понял, почему магу не требовался дартхари. Видимо, его отречение подтвердил сам Арронтар.

Но, честно говоря, лучше бы это сделал дартхари. Юноша не хотел отрекаться от леса. Только от стаи.

– И что теперь?

– Теперь? А теперь беги в свою хижину, вещи собирай. Я пока коня хорошего подыщу. Ехать… довольно долго.

– А Чару можно будет взять?

– Чару? – Аравейн, казалось, очень удивился. – А это кто такая?

– Аксал.

Маг вздрогнул.

– Ты приручил аксала?!

– Я не приручал. Она мой друг. Самый лучший.

Несколько секунд Аравейн молчал.

А потом вдруг улыбнулся. И улыбка эта была такой радостной, что Дэйнар даже оглянулся, ища её причину. Однако вокруг, кроме него, никого больше не было.

– Отлично. Просто прекрасно, – только и сказал маг, продолжая улыбаться. Пожав плечами, юноша отправился собирать вещи.

Что значит эта улыбка, он спросит у Аравейна по дороге. Ведь она вроде бы будет длинной.

Ну и хорошо. Чем дальше от Арронтара – тем лучше.

Вот только… Почему кажется, будто он что-то забыл? Почему так странно сжимается сердце?

Наверное, потому что он наконец всё понял и смирился. Ему нет места здесь. Нет и никогда не будет. Во всём Арронтаре не найдётся ни одного оборотня, кто бы любил Дэйна.

Значит, пришло время попытать счастья где-то ещё.

И больше не вспоминать глаза сестры в момент, когда она швырнула тот, самый первый, камень в Ночь Первого Обращения.

И уж тем более не вспоминать, какими эти глаза были в день, когда она родилась и, улыбаясь, тянула к Дэйнару маленькие ручки.

Они уехали вечером, ещё до заката.

Вещей у юного горбуна было немного. Основное место занимала Чара, которую он усадил в кусок плотной ткани, обёрнутой вокруг тела на манер сумки. Аксал ворчала, но всё понимала и терпела любые издевательства над собой.

Уезжали они через западные ворота. Дэйнар удивился, но ничего не сказал Аравейну. Пусть будет Снежная пустыня. В конце концов, столько песен Арронтара посвящено именно ей, так почему бы и нет?

Отправившийся на запад Дэйн так и не узнал, что случилось в ту ночь. Ведь если бы они с Аравейном немного повременили с отъездом, всё могло бы быть совершенно иначе. Но… как случилось, так случилось.

***

Лирин сбежала из дома. Это было несложно – девочку не особенно охраняли, полагаясь на её благоразумие.

Сломя голову она мчалась в Северный лес, веря, что сможет найти там брата. Она бежала, ориентируясь только на чутьё, обострившееся в тот момент до предела, потому что ночное зрение у оборотней работает только в зверином обличье, а перекинуться Лирин не могла. Она ещё не подчинила внутреннего волка, а на таких оборотней надевают специальные браслеты, блокирующие вторую ипостась, которые снимают только на игрищах.

Лирин чуть не свернула шею, несколько раз зацепившись ногой за корягу и полетев на землю со всего размаха. Но девочка не обращала на эти падения ни малейшего внимания.

Прошлой ночью она не смогла увидеть Дэйнара, потому что оплакивала Рэйни. Но теперь пора. Пора сделать то, что уже давно нужно было сделать.

Каким образом нашла хижину брата, Лирин толком и не поняла. Возможно, по запаху… а может, как-то ещё.

Но это было уже неважно. Потому что Дэйнара в ней всё равно не оказалось.

Девочка заметалась вокруг дома, не зная, что делать дальше, не веря. Куда он мог уехать? И как он мог?!

Она чувствовала, что брат уехал навсегда, и это причиняло Лирин такую острую, звериную боль, что девочка почти не могла нормально соображать. Упала на землю рядом с крыльцом и горько заплакала, запустив пальцы в почву.

Неожиданно хлынул дождь. Он с силой ударил Лирин в спину, словно напоминая обо всех камнях, брошенных в брата за эти годы, и девочка завыла.

Земля под её руками становилась всё рыхлее, всё податливее. Лирин запустила в неё руки уже по локоть, будто хотела спрятаться, скрыться от струй дождя, хлеставших её, как кнутом.

«Я заслужила. Заслужила».

Всё тело сжалось в один большой, страдающий комок, который выкручивали, как половую тряпку. И казалось, что этому не будет конца.

И она вспоминала… вспоминала, как однажды Дэйн починил её любимую куклу, когда Рэйнар, за что-то рассердившись на сестру, оторвал игрушке руку. Как он кормил её с ложки, а когда Лирин не хотела глотать, ласково улыбался и говорил: «Кушай. Ты должна стать большой и сильной». И после этих слов она послушно ела.

Она вспоминала, как он пел им с Рэйнаром колыбельные перед сном. Каждый день разную, никогда не повторялся. И голос его звенел, успокаивал и уносил в страну ярких детских снов…

– Прости нас, Дэйн, – прошептала Лирин, прижимаясь лбом к холодной, мокрой и рыхлой земле. – Мы всё вспомнили. И поняли, когда подросли. Но, наверное, слишком поздно.

Она совсем замерзла из-за этого безжалостного дождя и пронизывающего до самых костей ветра. Но уходить не хотела. Лирин чудилось – пока она лежит здесь, запустив руки в землю по локоть, её каким-то образом что-то связывает с Дэйнаром. И он почувствует эту связь. И вернётся.

Пальцы на руках уже начинали неметь, когда Лирин прошептала:

– Пожалуйста, пусть он вернётся. Помоги мне вернуть его, Арронтар. Я знаю, ты слышишь… Прошу, помоги вернуть Дэйна!

Как только она сказала это, ветер задул сильнее. Так сильно, что Лирин показалось – он хочет уничтожить её.

Но потом девочка расслышала в жутком гуле, стоявшем у неё в ушах, слова:

«Я не смогу. Не с-с-с-смогу. Не с-с-с-с-смогу».

Задохнувшись от неожиданности, она вскочила на ноги.

Вокруг неё стояла кромешная тьма. Девочка видела только, как волнуются кроны деревьев на фоне более светлого по сравнению с ними неба. И дождь… он по-прежнему нещадно хлестал её тело.

Лирин изо всех сил сжала кулаки и прокричала в пустоту:

– Я сделаю всё, что ты скажешь. Всё! Хочешь, забери мою жизнь. Только помоги вернуть Дэйна!

Она даже не замечала, как прорвавшиеся наружу когти впиваются в кожу ладоней, как сползают по запястьям и рукам тоненькие струйки крови.

Новый порыв ветра чуть не сбил Лирин с ног.

«Ты дейс-с-с-с-ствительно с-с-с-сделаешь вс-с-с-сё?»

– Да!

Она кричала так громко, как никогда раньше. Но почему-то не слышала собственного голоса, словно его поглощало окружающее пространство.

«Мне нужно с-с-с-сердце. С-с-с-сердце. С-с-с-сердце».

На миг Лирин застыла, пытаясь понять, что значит этот странный ответ.

И когда она уже отчаялась сделать это, кто-то невидимый словно коснулся висков, вложив в неё это знание.

– Значит, сердце, – прошептала девочка, прижимая к груди грязные, окровавленные ладони. – Хорошо. Я согласна.

«Ты уверена?»

На этот раз голос не оглушил Лирин, просто прошептав вопрос ей на ухо.

– Уверена.

«Поклянис-с-с-сь».

Лирин подняла голову как можно выше и закричала:

– Я клянусь тебе, Арронтар! Отныне и навсегда моё сердце принадлежит тебе…

Яркая вспышка молнии ослепила девочку, и она вновь упала на землю.

Странно, но теперь она больше не казалась Лирин холодной – будто бы чьи-то тёплые, родные руки обняли её за плечи, утешая и успокаивая… Но это продолжалось лишь мгновение.

А потом сердце как кинжалом пронзили. Раз, и ещё раз… Лирин выгнулась, из глаз вновь брызнули слёзы. Но она была готова к этому, и лишь сжала зубы, чтобы не закричать.

Ей нужно привыкать. Теперь так больно будет долго… Очень долго.

«Я заслужила».

– Вернись, Дэйн. Пожалуйста, вернись… – прохрипела она, вцепляясь в землю онемевшими пальцами, и зажмурилась, почувствовав очередную вспышку обжигающе горячей боли в сердце.

Потерявшая сознание Лирин уже не видела, как в небо взмыло огромное облако – это были птицы. Они совершили большой круг над тем местом, где лежала девочка.

А утром, вернувшись в деревню, Лирин поняла, что всего за одну ночь перестала быть ара. Всю силу будто бы смыло тем безжалостным дождём.