Поэтный

 
Ты говори мне о чём
Написать новое, свежее,
Что бы ты мог подумать о нём
Несколько раз ночью, не реже.
Может, писать о зиме,
О следах кошачьих на снеге,
О влюбленности, о тебе,
О подаренном обереге?
Я хочу, чтоб как на фото
Старом с белыми краями,
Из строки получался кто-то
В шляпе с загнутыми полями,
В шарфе в клетку, в сером пальто.
Он смотрел бы спокойно, с улыбкой
На мои сочинения, но
Деликатно искал бы ошибки.
Я его назову «Поэтный»,
Это как Домовой, но в стихах.
Он прочтёт меня в час рассветный
И на выдохе скажет «Ах!».
Я зальюсь румянцем смущения,
А он снимет в прочтении шляпу.
У него попрошу прощения
За ошибки мои и ляпы.
 

Фильтры

 
Наложи на меня фильтры
Самой необычной палитры,
Новогоднего настроения,
Волшебного предвкушения.
Сквозь оттенки стихотворения
Я с тобой завожу общение.
Пусть меж нами зима прохладная,
Аккуратно запомню главное:
Чем ты счастлив, а чем расстроен,
В чём ты слаб, где отважный воин…
Так прекрасно найти друзей,
Вот тогда фильтров мне не нужно,
Ведь нас преображает дружба —
Образ целостней и светлей.
Стань подписчиком строчки моей.
 

Не дари мне мёртвых роз

 
Не дари мне мёртвых роз
И птиц в клетках мне не дари.
Ночь приходит с туманами слёз
До лучей опоздавшей зари.
 
 
Горизонт синим залит чернилом,
Так что цвет перетёк в черноту.
Путь к тебе стал мне чётким мерилом
Всех путей. Мы подводим черту.
 
 
Вышли звёзды, прорвав облака,
Только тени их в небе разглядывать.
Мёрзну от твоего сквозняка.
Наш роман перестал меня радовать.
 
 
Жду поступка, но ты без терзаний
Переходишь в иное обличье.
Тень осталась горячих желаний,
Но в тебе вижу явно отличия.
 
 
Если так, то не стоит натужно
Продолжать эти роли играть.
Не люби меня, больше не нужно.
Будем рвать, забывать, отвыкать.
 
 
Я теперь обозначу границы,
Я запреты введу в исполнение.
Нету веры в твои небылицы.
Утром выскажешь все свои мнения.
 
 
А сейчас я оставлю свой пост,
У твоих «подожди» в обещаниях.
Надоело. Ответ очень прост.
Руку хладную жму на прощание.
 

Мне зима моя явилась

 
В гости прилетал Морфей —
Дрёмой тяжкой отравилась.
В зазеркалии теней
Мне зима моя явилась.
Замела меня пургой,
Иней в косы поселила,
Властной ледяной рукой
Алых ягод надавила.
Неподвижно я смотрела,
Как она тем соком мажет
Снежное нагое тело,
Маскирует. Жутко даже.
Только через час стараний
Неживая девой стала —
Музой для людских желаний.
Платья шила, примеряла.
Волосы её искрились,
А в глазах горели свечи.
Сели мы, разговорились,
Так и завершился вечер.
Я её в путь провожала,
На прощанье улыбнулась.
Шаг во тьму – она пропала,
А я в этот миг проснулась…
 

Дай мне

 
Нежность твоя покоится
Под холодными льдами.
Дай мне с тобой знакомиться
Трепетными губами.
Дай мне дыханием греть
Сладость твоих губ алых.
Без тебя жизнь, как смерть,
А с тобой вечности мало.
Дай мне разбить весь лёд,
Что тебе не даёт взлетать.
Даже если любовь не живёт,
То позволь с тобой замерзать.
 

Горечь твоя невыносимая

 
Горечь твоя невыносимая.
К тебе приближаюсь и током бьёт.
Падением станет с тобой полёт,
Но с тобою вдвоём я красивая.
 
 
Ты меня включаешь, как яркий свет,
Я в тот миг на уровень выше, сильней.
Чем быстрее взлетаем, тем падать больней.
Жду на главный вопрос односложный ответ.
 
 
Вместо этого плавишь меня в руках,
Затыкаешь мне рот поцелуями жаркими.
Чтож, одаривай снова меня подарками —
Парой крыльев из воска для пути в облаках…
 
 
Утром послевкусие снова горчит.
Твой плод счастья не складок, дорогой.
Уходи, как всегда, взглядом я за тобой.
Он уходит и многозначно молчит.
 
 
Крылья воском стекли по горячим плечам.
Как свеча догоревшая, я стою.
Не разбилась, за это благодарю.
Только сердце влюблённое стёрлось в хлам.
 
 
Приходи завтра, крылья мне подари.
Только сон меня вылечит в час дневной.
Знаю ты никогда не был только мой.
Жду твоей горькой пламенной нелюбви.
 

Особенное настроение

 
Зима – особенное настроение.
Она собою всё меняет.
Горячим чаем и варением
Под абажуром угощает.
На батареях сушит варежки,
На кухне чашками гремит,
Печёт печеньки, слойки, шанешки.
И в выходной побольше спит.
А если выпал белый снег,
То срочно нужен новый снеговик.
Друзей во двор зовите всех,
Особенно кто духом сник.
Грустить зимой не разрешается,
Есть риск в депрессию скатиться.
А вот смеяться позволяется,
Влюбляться можно и жениться.
Зимой шикарный фоторяд
Из сказочных в герляндах фото,
И этот обалденный взгляд,
Которым страстно смотрит кто-то…
 

Она любимого угощала

 
Она любимого угощала
Ягодой с холодным инеем.
В губы нежные целовала,
Звала ласкательным именем.
Опьяневший он засыпал
На груди её белой и нежной,
Жарко так её обнимал
Ночью тихой, туманной и снежной.
Тускло теплился свет фонарей
До утра в дымке зимней прохлады.
Сны он видел о ней, лишь о ней,
Что приютом была и отрадой.
Через сон, слыша стук её сердца,
Обнимал её крепче, нежней.
Ночь нужна, чтоб любовью согреться.
Ничего нет на свете важней.
 

Идиот ты!

 
Знаешь, мой друг дорогой,
Как боль душу царапала?
Билась, страдала и плакала…
Как в след не бежать за тобой?
 
 
Под кожей мои тараканы
Срывали пульс мимо ноты.
Кричала тебе: Идиот ты!
Тогда разум скрыли туманы.
 
 
Я долго тебя отрицала,
Пыталась тебя забывать,
Стихи о прекрасном писать,
Но карта не совпадала.
 
 
Пила, до хмельных вертолётов,
На сообщения отвечала,
Тебя на пороге встречала,
Чтоб утром кричать: Идиот ты!
 
 
Огонь ночью, утром, как лёд.
Не совпадали на терцию,
Тобой растревожила сердце я —
Так это совсем не пройдёт.
 
 
Когда ты стучал в окна рьяно,
Уже не пустила, гнала.
Я сердце на ленты рвала,
Но мне стало легче. Как странно.
 
 
Теперь чем утешить её,
Кровавую душу мою?
Я громко фальшиво пою —
Так горе не слышно моё.
 
 
Куплю караоке и книгу нот,
Начну выть на лунную дымку,
Оскал переделывать на улыбку.
Два года и заживёт…
 
 
А ты, всё-таки, идиот!
 

Музыкант

 
Голос твой остался в памяти камертоном.
Стройной нотой гитара вторила, чуть дыша.
На дрожащей струне замерла душа,
Диктофон говорит твоим баритоном.
Слёзы в горле комом сжимают звуки.
Этот акт был последним, погасла рампа.
«Я любила» – слова не пустого штампа.
Отзвук слов этих дробью пронзает руки.
Я гитару храню в футляре чёрном,
Просто видеть её мне невыносимо.
Помню как обнимал ты её красиво,
А не лапал разнуздано и позорно.
Ты дышал не в то время, что очень жаль.
Худо – бедно, но вспомнят пару песен.
Мир стал бледен. Он больше не интересен.
На нём как и на мне траура вуаль.
 

Бас

 
Усталость долгого дня на ногах.
В офисах бег в колесе, и снова
Выйду в гулкие залы пустого дома,
Для того, чтоб забыть о своих делах.
 
 
Скину тесный пиджак, белую рубаху,
Галстук, ставший удавкой, бросаю в угол,
Туфли в стену летят от души с размаху.
Ототру от души сорной чёрный уголь.
 
 
Виски резко глотком. Лёд уже не нужен.
И на полную громкость врубаю бас,
Чтобы душу разменную перетряс.
Час шикарного звука заменит ужин.
 
 
Говорят стресс накапливать стали люди.
Это правда, ишачить привык. Зачем?
Сами грузим на шею свой крест проблем,
А не думаем, что с нами в сорок будет.
 
 
Я лечусь голой музыкой до мурашек.
Каждой клеткой подпрыгнуть на эквалайзер.
Утром снова в строю, словно энерджайзер,
В полк графитовых душ и стальных рубашек.
 

Бодиарт

 
Нежностью деликатно
Рисуешь на мне цветы,
Спасибо, мне так приятно,
Что фантазией занят ты.
Только как же мне сказать,
Что я вовсе не холст статичный,
Что меня нужно обнимать,
А ты собранный и приличный.
Не дышу, кисть так холодна.
Жгу тебя всевидящим оком.
Как сказать, что я голодна,
Что немыслимо одиноко.
На мне вязь тонких стеблей,
Лепестков голубая сеть.
А я думаю как стать твоей,
Нет сил сдерживаться, терпеть.
Но ты, издали всё осмотрев,
Спрятал кисти и тюбики красок.
Удалился. Досада и гнев.
Рухнул мир ожиданий и сказок.
Зябну у зеркала в объективе.
Образ являю искусства и красоты.
Мне бы улыбку на позитиве,
Только в глаза грустью вкрался ты.
Вспышка затмила свет контровой,
Плечи расправив покатые,
Поправила косы волной,
Мечты никому не понятные.
Слеза фото красит драмой.
Пусть думают, что актриса.
Я буду таинственной дамой
На высоком стуле из тиса.
В душе горячем стала смывать
Покров рисунка невесомого…
Угораздило же желать
Художника незнакомого…
Стекает краска с ног потоком,
Каприз девичий капает слезами.
На выходе из здания ударило как током:
Он преградил мне путь глазами.
Без слов, взял тонкое запястье,
Повёл по улице в пушистый снегопад.
В душе раскатисто смеялось счастье
И ликовало, как весенний сад.
 

Любить!

 
– Горе тому, кто тобой отравился.
Холодная, не способна гореть,
Ледяная не может собою согреть.
Хрустальная в солнце искрится.
Что ты смотришь глазами
Прекрасными и порочными?
Дева с длинными волосами,
С губами яркими сочными.
Ты трофей дорогой и желанный.
Словно яд – колкости с языка.
Ум пытливый, взгляд странный,
Тонкость жестов, походка легка…
Красивая, как тебя растопить?
Что сказать, что подарить?
Что с тобою такое творить?
 
 
– Любить!
 

Я гадала на ромашках

 
Я гадала на ромашках,
Сыпала свет в рукава.
Намечталась до мурашек,
Так, что путала слова.
 
 
Закрывала ясны очи,
Чтоб стихи читать тебе.
Не скромна, казалось, очень,
Но казалось только мне.
 
 
Ты же молча улыбался,
Слушал строчки, морщил нос.
Ты кивал с соглашался.
Не любил меня всерьёз.
 
 
Я же где-то в облаках
Всё витала и витала,
Мир построила в стихах,
Настоящий проморгала.
 
 
Встал и вышел ты за дверь
В измерение другое.
«Счастье» – нынче редкий зверь,
Даже если вместе двое.
 
 
Если не настроен звук
Струн души, не жди иного.
Разомкнётся крепость рук
И грустить ты будешь снова.
 
 
Но вот если в резонанс
Попадёте с головой —
Это будет высший класс!
Полюбите всей душой!