Что бы вы хотели знать об искусстве и боялись спросить? Вот я очень люблю какие-нибудь выставки, ходишь-бродишь по ним, и вроде как впитываешь искусство каждой порой своего кожного покрова. Запах, мысли, ощущения – все с придыханием. На хороших художников билеты раскупаются быстрее, чем горячие пирожки. На какие-нибудь выставки, организованные, например, Третьяковской галереей, фиг с два попадешь, если не успеешь на старте продаж, а так сиди и облизывайся. Но это те, творцы, которые зарекомендовали себя уже монументально, те, оспорить ценность работ которых просто невозможно – они уже являются достоянием человечества. Но, есть же и другие, современники, творящие буквально в ту же минуту, в которую мы, обыватели, чешем затылок в поисках чего-нибудь интересненького.
Арт-рынок – это, прежде всего, рынок. А, как известно он имеет свои законы спроса и предложения. В сфере культуры и искусство тоже готовят экономистов, для монетизации, так сказать, сферы деятельности муз. В современном мире художник не должен быть голодным, а должен уметь подать себя, а лучше продать. Вот Арутюнова и изучает, что можно продать дороже, а что продать невозможно. Хотя, как посмотреть, современный маркетолог может продать что угодно, лишь бы сошлись в одной точке все четыре пи.
Весь принцип рынка искусства после смерти художника более или менее ясен – если автор талантлив, то работы в зависимости от временного периода продаются влет, плюс с точки зрения покупателей данные работы еще рассматриваются как источник вложения средств. И да, точно, ценность работы только будет расти, при условии хорошей сохранности и как источник отложенной прибыли в будущем. Что касается работ современных авторов, то из данной книги можно понять, что авторы современности продают, прежде всего, эмоции от произведения искусства, в отличие от старинных авторов. В современной действительности художник изгаляется, как хочет, спектр эмоции человека широк – от полного отвращения до очарования на грани обожания.
Мы знаем имена всех тех художников, чьи работы сегодня продаются за миллионы, но совершенно не знаем почему. Мы понимаем, что такая ситуация не имеет никакого отношения к истории искусства в том виде, в каком мы ее знали до сих пор. Произведения искусства, о которых идет речь, часто вторичны, неоригинальны и не представляют важности с точки зрения классической истории искусства. И вот в мир искусства приходит огромное количество новых людей с огромным количеством денег, и они не особо волнуются о своем художественном образовании, они обращают внимание только на то, что дорого стоит - негодует Кошут. В результате мы имеем дело с разрушением морального авторитета, которым искусство было до сих пор наделено, и подменой культурного авторитета финансовым
Все исследование Арутюновой построено именно на анализе рынка современного искусства. Она комплексно подошла к данному вопросу, анализируя не только каналы сбыта, сам рынок, участников и даже общую концепцию отношения современных художников к деньгам и к тому, что они должны сделать, чтоб получать за свои работы довольно внушительные гонорары, но и эмоциональную составляющую творца, вынужденного действовать по правилам игры современного общества потребления. Художники и рады стараться, бросаясь из одной крайности в другую – ненавидя общую концепцию культа обогащения, превращая деньги в бумажки, одновременно превознося банкноты до уровня произведения искусства – фантазия бьет ключом. Арутюнова, надо отдать ей должное в этом вопросе, всесторонне рассматривает и те и другие варианты в общей концепции искусства, где одно неразрывно связано с другим, а иногда объект неосознанно превращается в очень дорогой в пику автору.
Вообще есть общая тенденция среди обычных обывателей, что современное искусство, мало понимаемое для простых смертных, хорошо цветет и пахнет только тогда, когда денег много до вершины Гималаев. Большинство современных проектов и перфомансов продаются только исключительно из-за хорошей маркетинговой компании, что и является экономическим рычагом продаж неважно чего, в данном случае чего-то из разряда искусства. Именно это автор и поясняет в данной книге – существуют различные методики оценки ныне живущих авторов – балльная система, например, участие в выставке – галочка, участие в ярмарке – вторая галочка, галерея с именем – бонус в несколько сотен долларов – факторный анализ в действии. Имя, бренд и обвинение в невежестве – главный двигатель торговли не только на рынке искусства, но и вообще в целом в мире.
В современном обществе потребления деньги, к сожалению, стали играть первую скрипку. Общий оборот произведения искусства таков, что даже картина рисуется с тем расчётом, чтоб лучше продаться. Офису нужна абстракция, а абстракция с ярлыком бренда-имени повышает общий пафос заведения, нацеленного на еще большее увеличение объема клиентов и финансирования. Купленная акула Херста, так часто упоминаемая в книге, сама по себе ничего не значит, но имя автора, его репутация, воспетая дилерами и критиками, а также эпатажность влияет на цену и ценность голубого ящика с мертвой рыбой внутри.
Читать было интересно, но только благодаря тому, что у меня за плечами экономическое образование. Различные термины и привязки произведения искусства к продажам, рынку и затем к общей концепции денег и искусства – сложились в голове в единую цепочку, приоткрывающую щелочку в элитарный мир больших денег и пафоса, не имеющего порой под собой основы из ремесла и кропотливого труда художников прошлых времен, создающих полотно из света, таланта и даже красок собственного производства. Отношения к современному искусству, как к рынку понятно, но, как к нечто возвышенному, со временем обретающего вкус терпкого дорогого вина – ну вряд ли. Хотя сознание людей меняется, и прогресс неумолимо катится вперед, раскрывая новые грани искусства. Именно благодаря этому для меня труден в понимании Уорхол, свалившего искусство в одну кучу с банкой супа и коробкой из под мыла – то ли насмешка, то ли пророчество.
Искусством является все, что признается в качестве такового широким сообществом экспертов, занимающихся деятельностью в этой области и говорящих на одном профессиональном языке. Нормы этого сообщества подразумевают скорее философскую, нежели эстетическую интерпретацию. В тот момент, когда только интеллектуальное решение определяет, что является искусством, а что – нет, искусство превращается в философию