– Я понимаю, что таких примеров, как иракская война, в вашей работе по поддержанию баланса справедливости на земле тысячи, – произнёс полковник, приготовившись к долгому и непростому разговору.
– Сотни тысяч. Ты не представляешь масштаба. Может, миллионы и даже миллиарды. Ты же видишь и знаешь жизнь людей. Их самые простые решения: что купить, что съесть и как относиться друг к другу, внушены нами. Ваши глупые психологи под нашим контролем описывают такое поведение как нормальное, придумывая для этого новые слова. Цель одна: успокоить человечество, пока ещё петля на его шее не затянута полностью.
Слушая одним ухом звериное хвастовство, полковник продолжал соображать. «Судя по всему, в речах вожака есть резон, а вот насколько шея человечества ещё свободна, предстоит выяснить. Выяснять придётся тебе – полковнику Русю. И вынимать голову из петли, освобождая верёвки или уничтожая их, опять придётся мне», – продолжал вести диалог на две стороны в своей голове полковник.
– Все интересуются большими делами, – продолжал порыкивать вожак. – Войнами, выборами, покупками олигархов. И совсем не обращают внимания на изменение природы мышления обычных людей. А всё дело в них, в «субстрате», их состоянии сознания. То, что невозможно было нам провернуть на земле сто лет назад, теперь уже законодательная норма во многих странах. Люди постепенно превращаются в нас, но это не значит, что в ближайшем будущем мы станем братьями. Просто руками людей мы сделаем то, что пока не можем сами. А если ты вспомнишь о законах кармы, то поймёшь, на ком будет ответственность за содеянное.
«Геббельс, похоже, был их лучшим учеником», – подумал полковник при этом пассаже. Он продолжал молча слушать и оценивать в уме создавшееся положение, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход. Пока выхода не было.
Вождь продолжил вещать:
– На земле мы смещаем точку прицела. Мы давим, а человечество боится нас. Разумеется, не нас в этом виде, большинство вообще считает наше существование вымыслом. Люди думают, что где-то в диких лесах бродят с десяток снежных людей-йети, не подозревая, что нас миллионы, и мы представлены почти на всех этажах реальной земной власти. Когда человек отходит от правды, он с лёгкостью начинает верить в ложь.
Люди боятся власти, считая это нормальным построением своих государств. Но бояться надо не нас. Бояться надо Бога. Ведь сказано: судьба, иначе – Бога суд.
– Ты слышишь и понимаешь, что я говорю? – громче спросил вожак.
Полковник покорно кивнул головой, не сочтя нужным что-либо произносить. Он подумал, не испробовать ли, например, внезапный прыжок, но решил, что сейчас это будет отчаянным шагом, потому что ближайшие соседи вожака разорвут его на части, даже если ему удастся в полёте свернуть зверюге шею. А полковнику хотелось стать отцом и папой. «Если ликвидировать вожака, то на некоторое время всю их звериную пирамиду тряхнёт, но она не развалится. На вершину придёт вон тот, слева или уж совсем громадина справа. И всё же внезапный рывок остаётся моим единственным шансом. Пока единственным», – крутил в голове у себя полковник, одновременно пристально наблюдая за рыкающим вожаком, выжидая удобный момент.
– Бог – истина, а мы предлагаем идеальные решения. Это две крайние ипостаси Троицы, иначе – Господа или справедливости. Господь – хозяин всего, это формула и форма совершенства и справедливости, то есть Вселенной и Мира. Почему мы ещё не полностью установили свою власть на земле? Возимся с людьми столько тысяч лет? У нас есть маленькая проблема, – вожак прищурился, – наличие души в людях. Мы пробовали её покупать, совращать, но оказалось, для многих людей – это не товар. Русские, вообще, готовы спиться до смерти, умереть, но душу не продают. Своих ставленников мы выращиваем особо и вместо души при рождении помещаем в них свою инфернальную программу…
Так вот, душа человеческая тянется к Богу, то есть к истине. Это понятно, ребёнок следует за родителем. Поэтому мы бросили все свои силы, чтобы представить Истину в ужасном виде. Не многим позволено любить ужас.
При этих словах искра уважения промелькнула в глазах вожака, когда он смотрел на полковника.
– Поскольку наша вековая работа увенчалась успехом, человечество, в конце концов, отвернулось от Истины и стало жаждать Идеала. Идеал прекрасен, любить его так просто. И тут мы со своими идеями. Идеал прекрасен – и это женщина, её тело. Истина ужасна – это мужчина, его дела. Господь – встреча мужчины и женщины, по-другому, тело и дело единое. Ты знаешь, что за последние десять лет нам удалось сменить традиционные взгляды на справедливое устройство мира и внушить людям – жить раздельно: женщинам с женщинами, а мужчинам с мужчинами. Мы разъединили тело и дело, разрушили единение, подсунув свой Идеал. Пройдёт время ещё двух-трёх поколений и человечество полностью перейдёт на нашу сторону, что значительно усилит наши позиции во Вселенной.
Полковник дождался паузы и произнёс:
– Вы действуете на основании своей природы, но тем самым пилите сук, на котором сидите. Ведь если завтра воцарится ваш Идеал, послезавтра не будет тебя и твоих детей. Суди сам: Бог – дело, оно же – время, сила, Муж. Дьявол – тело, пространство, поле и Жена. Господь – зерно, имеющее Силу произрастать на поле. Господь сам и Сеятель. Когда все мужчины и женщины станут жить сами с собой, исчезнет поле и сила, потому что Господь отвернётся в своём триединстве от этого участка Вселенной и здесь возникнет ничто. Нас, людей, вы губите, но когда достигнете своего Идеала, это будет для вас катастрофа.
Вожак оторопел, задумался, испытующе глядя на полковника.
Русь перевёл дух и снова начал подумывать о прыжке.
«Николай Павлович это вряд ли бы одобрил. Наш Наставник – человек талантливый во всех отношениях, но риск не одобряет. Каким он был в молодости? Но сейчас прежде всего консервативный», – крутил фразу за фразой в своей голове полковник.
Вдруг внезапно вожак спросил:
– Страшно тебе?
«Может, меня только разыгрывают», – мелькнуло у полковника в голове.– Может, зверюга устроил это представление, чтобы интеллектуально унизить меня перед своими соплеменниками, а потом уничтожить? Или он хочет завербовать меня в свои союзники? Но и эта мысль малоутешительна. Если бы он хотел меня сломать, то сейчас увидел, что это будет не так-то просто. Следовательно, в конце этого действа меня ждёт казнь».
– Мне уже вынесен приговор? – спросил полковник в надежде что-нибудь уловить.
– Смертный приговор, – уточнил вожак.
– Как видно, приговоры выносишь ты сам, но любишь рассуждать о справедливости.
– Не я их выношу, – бровастый нахмурился. – Ты должен знать, что не я, так что не прикидывайся дурачком.
Полковник молча соображал, что если удастся затянуть разговор ещё немного, то стемнеет и будет больше шансов испробовать номер с прыжком.
– Ты воображаешь, что разбираешься в законах мироздания, – продолжил вожак, – но это тебе удаётся только потому, что ты настоящий дурак. Не будь дураком, ты бы совершил попытку убежать, пока тебя сюда вели. Тебя бы это не спасло, но, по крайней мере, затруднило бы мою задачу. Устраивать с нами догонялки – чистейшая глупость. Эти места мы знаем как свои пять пальцев. Даже если бы ты где-нибудь затаился, мы послали бы наших даков осмотреть всё с высоты и, уж поверь, они нашли бы тебя, будь ты ростом с мизинец.
Сейчас ты находишься здесь, но ментально связан с эгрегором глупцов, ищущих истины. Согласившись с моим правом вершить твою судьбу, ты пошлёшь импульс всем земным смельчакам, что сюда стремиться не нужно. Здесь абсолютная наша власть.
– Я пришёл, чтобы разобраться во всём, – сказал полковник, лишь бы не молчать. – Мне хотелось знать, до каких пределов распространяется ваше влияние.
На поляне послышалось что-то вроде кашля – это вожак засмеялся с явным превосходством, не спуская, однако, с полковника глаз.
– Ты посматриваешь на небо. Зачем? Ведь сказано не-Бо – нет Бога. Но сказано и не-Беса – нет Дьявола. Твой Бог и твой Дьявол – внутри тебя, в твоей душе. Она живёт в середине тела, где живот, там и жизнь. Когда я заберу твою жизнь, истечёт суть твоего мира: всего, что ты любишь. Тогда там, на земле, – вожак мотнул головой куда-то в сторону, – станет больше безысходности. Не станет тебя. Нам будет легче управлять оставшимися и ещё не согласными с нашим устройством их жизни.
– В природе высшие миры имеют право на убийство низших миров, но лишь для жизни, – возразил полковник. – Истинные высшие миры, что самодержавны, не жаждут крови. Они не нападают, но разят, если нападут на них. Напасть хотят и нападают низшие, одержимые тайной завистью и глубинной злобой от неумения жить вечно.
– Болван! – прорычал сквозь зубы вожак. – Ты вообразил себя выше нас? Моя воля – закон. Когда я сосредотачиваюсь, например, на твоём устранении, я создаю середину, по образу равную Троице. А это даёт мне право лишить тебя жизни.
– Напавшего врага позволено убить, – спокойно возразил полковник. – Тогда безвременная смерть, невыполненная мера станет его жертвой, и в следующем воплощении он может быть прощён до достижения им смысла жизни.
– И как ты собираешься это сделать? – угрюмо усмехнулся вожак.
– Не забывай, – осмелел полковник, входя в состояние куража, – для Истинного править – игра, поэтому Бог юн, Он – хозяин Времени. Для мнимого править – труд, поэтому дьявол стар. Молодость всегда побеждает старость.
Поставив в очередной раз зверюгу в тупик, полковник отметил – сумерки сгустились настолько, что можно было испробовать свои силы в эту минуту. Но внезапно вожак прорычал:
– Давай устроим поединок прямо сейчас. Болтать, я вижу, ты горазд. Сейчас проверим, кто из нас выше, а кто ниже.
«Скажи честно: я вызываю у тебя приступ слепой ярости», – думал полковник, наблюдая за изменениями вокруг себя.
Вожак встал и двинулся на середину поляны. Человеческие черты, озарявшие его физиономию во время философских тирад, сменились на угрюмо-жёсткий оскал. Бугры мышц перекатывались под шерстистой кожей, уменьшая и без того небольшие шансы полковника на благоприятный для него исход ситуации. Соплеменники вожака поднялись со своих мест и образовали живую ограду по краям лесной опушки.
«Могильный холмик здесь бы смотрелся симпатично. Только вот не будет ни холмика, ни какого другого памятника сверху, – размышлял полковник, трезво оценивая обстановку. – Они банально мною закусят после утомительной беседы, выплёвывая вокруг пуговки и молнии моей замечательной одежды. Некому будет прийти на место моего последнего сражения, да и добраться сюда сложнее, чем в самое труднодоступное место на земле».
Запустив этот депрессивный поток мыслей в сторону вожака, полковник в параллельном сознании начал искать для себя выход.
«Ага, судя по радостному блеску твоих глаз, ты купился. Ночные уроки с Рашидом прошли не зря. Теперь нужно трезво просчитать все варианты».
Тут полковник словно нащупал выключатель в своей голове и повернул его. Тут же поляна, зверообразные фигуры и окружающий лес наполнились мертвенным жёлто-зелёным светом. Полковник включил у себя энергетическое видение. Это был ещё один подарок от старого мага. Оставив для зверолюдей мрачные мысли, полковник продолжал думать о своём: «Что мы знаем об энергии? Её много, она во всём. А ещё при внимании на ней она в разных видах просачивается ко мне, увеличивая мои возможности. Прыжок с захватом головы мог бы иметь успех, но, откровенно, с вероятностью выигрыша в лотерею. Теперь – другое дело. Ещё несколько дыханий – и я стану точкой, откуда во все стороны протянутся энергосиловые линии».
Между тем, полковник повернулся к вожаку лицом и слегка мотнул головой влево-вправо, разминая шею. «Энергии энергиями, а готовность к любым физическим действиям не помешает», – параллельно с туманом тяжёлых мыслей крутанул у себя в мозгу полковник. Он сжал и разжал пальцы в ботинках, проверяя работоспособность ног, с этой же целью пошевелил пальцами рук.
«С чего он начнёт? Скорее всего, опустится на руки и прыгнет. Чего ему церемониться со мной? В прыжке будет цепляться зубами в шею, а руками обхватит моё туловище. Даже, если я качну «маятник», он своими длинными руками поймает меня и через мгновение раздерёт мне горло. Перепрыгнуть его мне не удастся, единственный шанс – кубарем проскочить под ним. Дальше у волосатого гиганта будет попытка номер два. В теории так может продолжаться до бесконечности, но вокруг нас не безобидные зрители с кульками попкорна в руках. Не знаю, чем они здесь питаются, но от свежего человеческого деликатеса вряд ли откажутся. Так что, когда им наскучит наблюдать за безуспешными метаниями своего предводителя, они смогут быстро завершить поединок с заранее для них определённым концом: своими победными криками и слетающими при этом каплями моей крови с их губ».
О проекте
О подписке