© Анатолий Шинкин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Читать мою фантастику – удовольствие. Знаю, о чем говорю, – читал, перечитывал и всегда открывал для себя новые грани и потаенные уголки. Тот удачный случай, когда читатель думает вместе с автором, и переживает перипетии гонки, смеется шуткам литературных героев и шутит в ответ.

Мимоходом

Минерал фелексин – основа топлива аннигилирующих аппаратов, свободно перебрасывающих людей и технику в любое – над-, под-, за- и всякое другое пространство и время.

Оставляет возможность вернуться, прихватив из мира мечты, зазеркалья и прочих фантазийных миров что-то материальное, вплоть до «волшебной палочки».

Земные правители увидели в минерале «оружие всех времен и народов», пригодное для завоевания безусловного мирового господства. За волшебным минералом фелексин к планете Меларус снарядили и отправили семь грузовых транспортов, – устроили гонку с девизом «Победитель получает все».

Однажды услышавший музыку в своей душе, уже не сможет отказаться слушать и играть ее вновь и вновь. Иногда мелодия будет звучать громче, порой почти затихать, порождая тревожную неудовлетворенность, грусть и даже зависть к тем, кто продолжает звучать. Среди внешнего цинизма всегда тлеет в мужской душе природная установка – мальчишеское желание поклоняться загадочной богине, и в женщине – девичья мечта – быть загадочной богиней.

Цитаты из романа точно отражают содержание: романтические приключения в космосе, напряженная гонка нескольких кораблей; любовные истории, без которых не могут обходиться молодые люди – космонавты-водители космических грузовозов.

Главный герой готов биться в гонке за победу и первым доставить на Землю выигрышный груз, но, узнав о намерениях правителей использовать минерал в качестве средства завоевания мирового господства, решается уничтожить или спрятать все запасы фелексина.

В работе и сражениях командир транспорта Серега обрел цинизм, решительность, злость; но китайцы решили, что именно такой Бог им и нужен. Хитростью умертвили капитана. Тело высушили и перетерли на лечебные порошки, а душу поместили в тело Бога-Дракона с головой рыбо-зверо-ящера.

Непринужденное повествование, легкий слог, хороший литературный язык, не пошлый юмор, – делают чтение легким, интересным, занимательным.

Глава 1 Ищите женщину

Тягомотина – эти полеты в безбрежном космическом пространстве. Первые космонавты, бороздя космос, совершали подвиг. Нынешние – это водители космических грузовиков. Утром встал, умылся, пошел на работу, – везти груз в соседнюю галактику, – своеобразные

дальнобойщики. Летят себе, «баранку» крутят, из динамиков ненавязчиво струится шансон, между сиденьями термос с крепким кофе.

Из воспоминаний старого космонавта

– Максимально разгрузив свой корабль, первыми доберемся до Меларуса, с честью и славой вернемся к родным пенатам и торжественно поднимем бокалы с друзьями-соперниками в честь заслуженной победы, – часто облизывая губы тонким змеиным язычком, солидно убедительно посверкивал благородной джентльменской сединой топ-менеджер холдинга «Заря».

Совет Директоров за круглым столом генерального офиса заметно скис, поднапрягся, но, по-обычаю, не спешил вытаскивать языки из задницы, зная взбалмошный характер, точнее, норов, своего топ-менеджера. Сорокалетний, но спортивно гибкий Зверев, по совпадению, сын хозяина холдинга, умел и любил гнобить несогласных; а высокая зарплата и солидные должности стоили того, чтобы не возражать против фактической сдачи америкосам корабля и всей экспедиции.

За приоритет в изучении и добыче фелексина – топлива для аннигилирующих аппаратов, свободно перекидывающих космические корабли в под-, над- и какое угодно другое пространство, – сражались семь корпораций и додумались до джентльменского состязания – гонки на космотранспортах с девизом: «Победитель получает все!»

На пяти континентах лихорадочно готовились к старту конкуренты. «Под завязку» заправлялись топливом и оружием, формировали экипажи из отъявленных безбашенных головорезов, семь грузовозов: Австралийский «Попрыгун», Южно-Американская «Лама», Африканская «Мамба яна» (Рыжий бивень), Северо-Американский «Клондайк», Китайская «Панда», Европейский «Бера Бир» (Медвежье пиво и моя ласковая верная «Надежда», истекающая сейчас на стоянке Космопорта маревом испаряющегося охладителя.

Космолетчику холдинга, пусть и старшему, присутствовать в Совете директоров не по чину, и я устроился в коридоре-кулуаре, успешно изображая охранника, благо, массивная двухметровая фигура и черный форменный костюм создавали нужную картину. Непосредственный начальник, шеф службы полетов Штольц, доверяя моей компетенции, держал телефон включенным и мысленно материл себя на языке отцов за нарушение инструкции.

– А не воспользуются ли друзья-конкуренты, – робко проблеял лысоватый толстячок вице-топ-менеджер, – безоружностью нашего транспорта.

– Представить такого не могу, а, главное, не хочу, – безапелляционно отрезал Зверев. Представив не моргающие глаза топ-менеджера, я невольно передернул плечами. – Необоснованное предположение и сомнение в благородстве наших партнеров, оскорбительно. В своих друзьях по гольф-клубу уверен, как в любви моей Натали.

Хорошо, хотя бы по телефону, проникать в разум начальства… или продукт его распада. Зверев, – личность совершенно удивительная: альпинист, дайвингист, гольфист, парапланерист и прочая, и прочая. В перерывах между заплывами, подъемами и спусками, посещал оперу, балет, различные музеи и светские тусовки – безупречный джентльмен.

Жил в свое удовольствие, по придуманным для себя законам; может быть, это и есть мудрость, символом которой является змея, на которою он очень похож. Зверев всегда приветствовал спор, если стороны придерживались одной (его) точки зрения.

– Мне по-должности, – приниженно пытался лепетать в оправдание вице-топ-менеджер. – Полагается предусматривать возможность диверсии, заговора.

– Если и был заговор, то только в несуразной голове, между правым и левым полушариями, – резко отреагировал Зверев. – На последней встрече в гольф-клубе «Атлантида», – Зверев сделал паузу и, должно быть, благоговейно закатил глаза, – мои друзья высказали твердое намерение сражаться честно, достойно, и беспрекословно отдать шпаги победителю, которым, как я не сомневаюсь, будем мы.

«Идиот! Есть в нем и угроза, и загадка, и разрушительного ума палата, но дурь и себялюбие, безусловно, превалируют,» – теперь проблему вооружения транспорта придется решать мне, как наиболее заинтересованному в продолжении своей жизни. Торопливо огляделся и облегченно выдохнул: «На ловца и зверь бежит».

Танцующей походкой, покачивая на десятисантиметровых каблуках чуть полноватые круглые бедра и тонкую талию подходила модельного роста белокурая блондинка в деловом – юбка и блузка, – но не строгом, – расстегнуты по две пуговички, – костюме. Настроение, с утра приподнятое, задралось до неприличия.

Наталья Андреевна, Натали, супруга Зверева. Удивительно несхожая пара. Натали – это рассвет и молодость жизни, и Зверев… Может быть, смолоду и был прекрасным лебедем, но к сорока обратился в надутого удава. Наталья Андреевна возглавляла в «Заре» отдел снабжения и обеспечения. Осветившись самой радостной из улыбок, устремился навстречу, рассчитывая пересечься, аккурат, у дверей кабинета.

– Здравствуйте, Сережа, – большие глаза полу прикрылись подсиненными веками, давая рассмотреть густую ресничную опушку и распахнулись вновь, сверкнули лукавой искоркой. – У вас что-то срочное?

– Наталья Андреевна, – помня о камерах слежения, чопорно приостановился, вдыхая зовущий аромат нереально чувственных духов. – Сам терплю, а душа взгрустнула.

– Попробую угадать причину, – Натали склонила голову набок, изобразив взгляд немного нелепой блондинки. – Нет, вопрос серьезный, пройдем в кабинет. Душевные струны нужно подстраивать бережно.

– Сегодня не смогу смотреть в ваши замечательные синие глаза, – торопливо предупредил, не в силах оторвать взгляд от матовой кожи груди.

Девушка качнула волнистые пшеничные локоны волос, тоненько усмехнулась, гостеприимно распахнула дверь и первой прошла внутрь, а как только деликатно щелкнул фиксатор замка, повернулась, обхватила руками шею и плотно прижалась.

– А я в твои смешливые всегда с удовольствием смотрю, – Натали торопливо расстегивала и сбрасывала с меня одежду, попутно оголяясь сама, видимо, и я как-то участвовал в процессе. – Сережа, продолжай, говори; слова материальны: имеют вкус, цвет, запах, – ах, Серый-Серенький-Сережа, так и повторяла бы,… как возбуждают слова.

Наклонился и, лаская ладонями ее груди, договорил:

– Оторвать взгляд от твоих двойняшек-дынек совершенно невозможно, и невозможно надышаться запахом твоих волос.

– А я-то думала, ты в глубины моей души всматриваешься. Держи крепче, – Натали, толкнув ладонями, повалила спиной на диван, вскочила верхом и закачалась-замурлыкала, ускоряясь и прогибаясь в сладкой истоме. – Не молчи…

– Вчера ежика видел. Бежит вдоль забора, по сторонам – ноль внимания. Я ему: «Эй, ежик, привет!» Ухом не повел, чертяка, – прерывисто выдыхая слова, поведал всплывшую среди наслаждения историю.

Натали замерла на пике; сдерживая крик, закусила губы. Протяжно выдохнула и рухнула в полной расслабленности.

– – Хорошо-то как! – повозилась, устраиваясь поудобнее и зажала рот ладошкой, сдерживая смех, – Какой ежик, откуда?

– Нормальный ежик, по траве бежал. Обеспечил настроением на три дня вперед и тебя порадовал. Пушистый весь.

– Хороший ежик, человечный и милый, – Натали посерьезнела. – Мой придурок, кажется, заревновал. Велел ободрать все вооружение с твоей посудины. – Натали дотянулась до стола и подала листок-приказ, по которому грозный каперствующий транспорт «Надежда» превращался в безопасную железную бочку с двигателем.

– Раньше такие страсти решались проще: задушил эту, как ее? – грустно поклоуничал я в ответ на убийственный приказ. – У Шекспира, кажись. Да-да, припоминаю, сам Шекспир и душил. И, как мужик, его понимаю. Твои действия? – приподнявшись на локте и поигрывая в ладони грудью Натали, спросил нарочито лениво.

– Будут зависеть от твоих, – весело подхватила Натали. – Не имеешь ты морального права меня в бездействии упрекнуть.

Девушка вскочила с дивана, накинула блузку и, не застегивая, потянулась к юбке. Мы оба знали сценарий, и Натали, измождено падая лицом вниз на диван, не смогла на этот раз сдержать утробного густого крика. Я присел на пол и заглянул в теплые синие глаза, полюбовался гаснущим возбуждением, чуть тронул губами пушистые ресницы.

– А в детстве, ты была маленькой феей или гадким утенком?

– Ни тем ни другим, – Натали осветилась улыбкой, достав ее откуда-то из глубины души. – Я была маленьким ежиком, пугливым и колючим, пряталась по углам и выставляла иголки. Тебя это действительно интересует?

– Давно хотел спросить, сам из застенчивых.

– Вот и нашелся объединяющий души штришок. Для того и пришел?

– Соврать?

– Не надо, – Натали вновь дотянулась до стола. – Нетерпение твое очевидно, мой рыцарь.

– Опять печаль и грусть, – я попытался шутить. – Зачем люди себя мучают, жили бы без любви.