Человеку, провоевавшему полжизни, ожидание дается легко и привычно, он знает, что надо терпеть, спокойно выжидая того, единственно правильного и нужного, момента, когда твои действия будут просто необходимы.
Добрым словом, да если еще и на танке подъехать, можно любого угово
Кошка, что с нее возьмешь. Животинка ленивая, самостоятельная и коварная, –
Все же великая вещь – плановое государственное производство. Главное, задать нужные ориентиры, не ошибиться.
война притупляет обычные человеческие чувства. Даже цвета становятся менее яркими, а звуки приглушаются. Причем организм автоматически выделяет из всей какофонии, присущей войне, самые опасные звуки, даже почти не слышные на фоне общего грохота. Интересно, помнится, в Афгане разговаривал с сослуживцами – то же самое. Адаптация человеческого организма к нечеловеческим условиям.
это поистине нетерпимо и должно быть прекращено. Эти парни должны понять, что только англосаксонская нация может и должна управлять миром.
далеко убежать не удается, тяжелый удар сбивает его с ног. Сознание милосердно гаснет, и он уже не видит, что ударивший его прикладом рядовой Гена Кац, разглядев, что на танковом комбинезоне лежащего фашиста нашиты знаки эсэсовца, сплюнул, передернул затвор и выпустил в лежащего короткую очередь.
В яме в беспорядке лежит груда трупов мужчин, женщин и детей. На некоторых, еще полностью не разложившихся, видны следы ужасных пыток, которым подвергались эти люди перед расстрелом. Бл…, всего за свою жизнь насмотрелся, но тут чуть не поплохело. Спас спирт во фляге – чуть принял для облегчения. Нет, вот такие места надо точно консервировать чем-нибудь и потомков сюда возить. Тех гнид, что о «благородных немецких солдатах» плачутся и о «борьбе с коммунизмом».
считаете, что дружба с Северо-Американскими Соединенными Штатами после войны невозможна? Даже с учетом наших знаний и возможности «воздействия» на отдельных лиц в руководстве? – Считаю, товарищ Сталин, невозможна. Они все равно будут рассматривать нас как противника. Мы, наша страна – единственный геополитический соперник, мешающий их планам управлять всем миром. И никуда от этого не деться
самая страшная бомбежка – та, что еще не кончилась
Так что ж, друзья, коль наш черед, — Так будет сталь крепка. Пусть наше сердце не замрет, Не задрожит рука… И что положено кому Пусть каждый совершит.
С берез неслышен, невесом Слетает желтый лист, Старинный вальс «Осенний сон» Играет гармонист. Вздыхают, жалуясь, басы, И словно в забытьи, Стоят и слушают бойцы, Товарищи мои…
как говорил капитан Копылов, есть места, где ты – товарищ полковник, где – просто полковник и где – эй ты, полковник. Штабы всегда меня вгоняли в тоску.
когда вам говорят, что военные хотят воевать и что война для них чуть ли не праздник – не верьте. Меньше всего хотят войны именно профессиональные военные, потому что мы-то точно знаем, что это такое.
Жаль, что понимание правильности иногда приходит не сразу. Кто бы в девяносто первом подсказал, где та правда. Глядишь, и не сумели бы три поросенка из леса вместо СССР «эссен гэ» подсунуть народу. А ведь как соловьями разливались, как реформы на благо народа расписывали, ага. «Москали наше сало зъили, отделимся!»
– Считаю, товарищ Сталин, невозможна. Они все равно будут рассматривать нас как противника. Мы, наша страна – единственный геополитический соперник, мешающий их планам управлять всем миром. И никуда от этого не деться
Так будет сталь крепка.
Пусть наше сердце не замрет,
Не задрожит рука…
И что положено кому
Пусть каждый совершит.
Слетает желтый лист,
Старинный вальс «Осенний сон»
Играет гармонист.
Вздыхают, жалуясь, басы,
И словно в забытьи,
Стоят и слушают бойцы,
Товарищи мои…