Читать книгу «Новый год в России. История праздника» онлайн полностью📖 — Анастасии Углик — MyBook.
image

Анастасия Углик
Новый год в России. История праздника

© Углик А. В., текст, 2014

© Киноконцерн «Мосфильм», кадры из фильма

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

© Барто А. Л., наследники, текст

* * *

Новый год: Предисловие


Я узнала много нового, когда работала над этой книгой. Про рождественские колядки, например, и про рецепт настоящего салата оливье, который вся страна дружно ставит на столы в новогоднюю ночь (выяснилось, что наш салат имеет с ним мало общего). И про то, откуда пришла традиция приносить домой елки и наряжать их. А еще про то, как при советской власти эту традицию пытались искоренить и как она триумфально вернулась. Впрочем, вряд ли стоит здесь обо всем этом подробно рассказывать. Надеюсь, читатель книгу прочтет и все мои изыскания оценит. Но главную свою новогоднюю историю я в книгу не включила, поэтому рассказываю о ней здесь.

Нет ничего удивительного в том, что я считаю Новый год самым главным праздником, даже день рождения с ним ни в какое сравнение не идет. Это у многих так. Но вряд ли все, как я, до одиннадцати лет свято верили в Деда Мороза. Я бы и дальше (ну хотя бы еще пару лет) не сомневалась в его существовании и в его обязанности приносить мне гору подарков в ночь на 1 января, если бы моя мама повнимательнее проследила, насколько надежно прикрывает штора двухколесный – как у больших – велосипед, о котором я так долго мечтала. Но взрослые хлопотали, накрывая праздничный стол, и никто не заметил, как колесо предательски вывернулось… Заметила я. И отвернулась, побежала на кухню к маме, стала что-то шумно и сумбурно рассказывать – судя по всему, пыталась заболтать и забыть свое ужасное открытие.

Переживать было из-за чего: мне надо было смириться с тем, что подарки в 1990-м попали в наш дом без помощи Деда Мороза, а я этого делать не хотела. Как же так, он же оставлял мне мешок подарков на балконе и стучал в окно, чтобы я их обнаружила, не дожидался меня только потому, что торопился к другим детям, и, распахивая дверь, я своими глазами видела на запорошившем балкон снегу след его огромного валенка! А годом раньше он аккуратно выкладывал подарки на каждой ступеньке лестницы, ведущей к нашей квартире, и нажимал на кнопку звонка. А не встречались мы с ним только потому, что я не успевала добежать вовремя, но, открыв дверь, видела, как на площадке внизу мелькал край его красной шубы, отороченной белым мехом, и он, несомненно, слышал, как я громко кричала ему вслед: «Спасибо, Дедушка Мороз!» Ну, в общем, вы понимаете, что таких чудесных встреч с бородатым волшебником у меня было ровно десять. Всего десять. И они неожиданно закончились.

Расстроилась я. Расстроилась бабушка. Расстроилась тетя. Расстроилась мама, но постаралась взять себя в руки и, обняв меня, объяснила, что в этом году в мире родилось очень много детей и им, маленьким, Дед Мороз нужнее, чем большим, вот он и поручил родителям заменять его. А те просто люди, а не волшебники, поэтому у них не всегда получается так, как надо. Это объяснение как-то примиряло с тем, что произошло. Но было очень обидно. И до сих пор, вынимая из-под елки красиво упакованные подарки – а их по-прежнему много, так уж повелось, – я потихоньку, чтобы никто не заметил, вздыхаю: эх, Дедушка Мороз, ну как же все так получилось!

Впрочем, и в отсутствие Деда Мороза получилось совсем не плохо, даже хорошо. Наш семейный Новый год как-то плавно превратился в праздник длиною в три недели. В этом марафоне есть специальный день, когда привозят елку, огромную, трехметровую, в диаметре около двух метров, наполняющую дом ароматом свежей хвои. Мы с мамой ее долго и с удовольствием наряжаем. Когда выяснилось, что игрушки детства моей мамы и ее сестры не вынесли многочисленных переездов нашей долго кочевавшей по просторам страны семьи, мы открыли для себя польскую марку Komozia & M. A. Mostowski и теперь к каждому празднику подкупаем пару-тройку новых рукотворных чудес ее мастеров – сейчас они еле умещаются в две огромные коробки. Обычно это происходит 24 декабря, в канун католического Рождества (моя прабабушка Анна была полькой, и мы в этот день всегда вспоминаем о ней). Потом в течение недели почти каждый вечер принимаем гостей – моих, маминых и наших общих. Все они любят эти предновогодние посиделки, дарят нам новые игрушки – иногда попадаются истинно коллекционные экземпляры, украшавшие елки еще в начале прошлого столетия. Кстати, однажды на обнаруженной на Рогожском рынке елке мы насчитали 52 (!) родные шишки, и в том году именно они были самым лучшим украшением нашего новогоднего дерева.

Провожать старый год и встречать новый под нашей лесной красавицей и извлекать из-под нее подарки мы обычно никого специально не приглашаем, но всегда почти стихийно у нас в доме собирается небольшая дружная компания, с которой мы пьем шампанское под бой курантов. Завтрак 1 января – совсем другое дело, на него к часу дня почему-то возвращаются все, кто убегал в течение новогодней ночи к своим друзьям, родным и близким, чтобы прихватить их с собой и привезти к нашей елке. Однажды всем утренним гостям (их оказалось 24 человека!) не хватило огромного маминого неаполитанского пирога, к которому они, собственно, все и стремились. Пришлось предложить им тазик оливье, его мы с мамой накануне настрогали, когда словно в первый раз переживали события «Иронии судьбы». Салат смели за пять минут – а еще говорят, что он всем надоел до дрожи (между прочим, фуа-гра за новогодним столом таким успехом не пользовалась)!

В ленивые дни новогодних каникул (если мы никуда не уезжаем) к нам в дом приходят те, кто уже был с нами в ночь на первое, мы же время от времени выбираемся к ним. Или к тем, кто до нас по каким-то причинам не дошел. А в канун старого Нового года устраиваем Прощание с новогодней елкой – для этого праздника есть своя особая компания друзей, которые любят его даже больше, чем собственно сам Новый год. Тогда из-под елки уходят последние подарки. И на этом все заканчивается. До будущего Нового года. Так же растянутого во времени и такого же волшебного. И честное слово, ты, Дед Мороз, не прав, много лет назад отказавшись участвовать в этом марафоне. Меня до сих пор это немного огорчает.

Я узнала много нового, когда работала над этой книгой. Мне нравилось вспоминать свое детство и радоваться тому, что оно навсегда со мной. Я хочу сказать спасибо всем родным и друзьям – без них этот праздник был бы неполным. Надеюсь, что, перелистывая эти страницы, вы испытаете что-то подобное. С Новым годом нас всех!

Анастасия Углик

Новый год: Первые шаги
X–XVIII века

Хронология Нового года
X–XVIII века

Отношения с календарем в нашей стране издревле были непростыми. Россия за свою относительно молодую историю перебрала пять способов летоисчисления, и переход ни на один из них не давался народу легко и безболезненно. Дата Нового года также двигалась по всему годовому циклу несколько раз, следуя за земледельческим календарем, упрямством церковных властей и пассионарной волей великих правителей.

Празднование Нового года у земледельческих народов (к которым относилось абсолютное большинство населения Европы) всегда связывалось с началом полевых работ. В Древнем Риме, который задавал тон в начале нашей эры, его отмечали в месяце марте, от которого и шло летоисчисление. Аграрный смысл мартовского времени в условиях Средиземноморья совершенно ясен: этот месяц воспринимался земледельческими народами как начальная дата одного из важнейших периодов года, может быть, даже более существенная, чем январское возрождение солнца. По существу, март и январь имели сходное значение дат, открывающих счет времени, но с марта можно было начинать обрабатывать землю.

Климат же наших территорий, во-первых, очень разнообразен (что не дает возможности установить дату Нового года для всех и сразу), а во-вторых, куда более суров, чем итальянский. В календарном марте снег может лежать даже в самых южных, черноземных районах. Так что, по всей видимости, древние обитатели этих земель начинали свой новый год с того месяца, когда весна приходила в их местность. У якутов, например, народный Новый год приходился на май (поздняя весна и позднее начало работ), а у монголов, которые находятся в совершенно других климатических условиях, «цагаан сар – белый месяц» попадал на февраль. В средней же и северной России март никогда не был месяцем начала полевых работ «На Еремея (1 мая) – ленивая соха в поле выезжает» – говорит народная пословица. Украинский сельскохозяйственный календарь говорит, что 25 марта земля открывается «на сеянье»: «до благовещенья не начинали севбы на нивах, и поспешали кончать оранку на ярину; а на благовещенском тыждне – вдовий плуг».

И тем не менее в средневековой Руси до середины XIV века Новый год справлялся 1 марта. Впрочем, это не отменяло того факта, что в декабрьские и январские дни народная обрядность расцветала самым пышным цветом. И все это несмотря на неодобрение, а часто и прямые запреты церкви, а вслед за ней и светских властей. Русское самосознание складывалось на территориях средней и северной Руси, и здесь в бытовом обиходе одновременно присутствовали обе даты Нового года – и официальная, и не очень. Но и остальные земли не отставали: зимнее солнцестояние было самым любимым временем в деревне – бытовые заботы отходили на второй план, и начинались праздники.


Праздничные катания, 1780-е годы


В памятниках древней литературы мы находим упоминания о такой двойной системе отсчета начала года. Близкие к языческим временам источники переломным часто назначают святочный период, и тот факт, что он совпадает с Рождеством, а все остальное летоисчисление благополучно ведется от сотворения мира, никого не смущал. Дело было совсем не в недавно укоренившемся христианском празднике, а в пережитках солнечного культа, который еще сохранял свою силу.

То ли в 1348 году, то ли в конце XV века (ученые до сих пор спорят по этому поводу) православная церковь перенесла начало года на первое сентября. Это соответствовало указу Никейского собора и было ближе по смыслу к земледельческим реалиям – в первый осенний месяц как раз заканчивали собирать урожай и начинали готовиться к зиме. Но у церковников были свои резоны: они хотели утвердить свое значение в личной жизни каждого человека. Поэтому дата нового Нового года была определена священной историей, а не сельскохозяйственным календарем.

1 сентября 312 года византийский император Константин Великий разгромил римского императора Марка Аврелия Максенция (не путать с великим полководцем Марком Аврелием Антонином) в битве у Мульвиева моста на Тибре. Эта убедительная победа первого христианского императора позволила отцам Вселенского собора, состоявшегося в 325 году, назначить 1 сентября днем «памяти начала свободы христианской».

В православном календаре эта дата сохранилась по сей день. Она отмечена праздником Симеона-столпника, которого на Руси называли Семен-Летопроводец. К его дню было принято подбивать все договоренности, собирать все оброки и подати, завершать судебные разбирательства и оплачивать долги. Но никаких специальных праздничных ритуалов эта довольно искусственная для Руси дата еще сто лет не удостаивалась.

Все изменилось в 1497 году, когда Великий князь всея Руси Иоанн III Васильевич принял новый свод законов, Судебник, где, кроме всего прочего, зафиксировал постановление Московского собора «считать за начало как церковного, так и светского нового года 1 сентября». Отмечал он его так же, как когда-то Константин Великий, – устраивал открытый прием в Кремле. В этот день любой страждущий мог прийти, поклониться государю и попросить у него защиты или помощи в решении конфликта. Споры на таких собраниях в основном обсуждались имущественные или чиновничьи. Кроме такого щедрого новогоднего подарка своим подданным, Великий князь повелел устраивать им и зрелища – 1 сентября начинало обрастать церемониями.

Новогодний припев саратовской губернии
 
Уж вы, кумушки, мои голубушки!
Вы которому святителю молилися,
Вы которому чудотворцу обещалися?
Что у вас-то мужья молодые,
 
 
У меня ли, у младеньки, старичище.
Не пускает старичище на игрище.
Я уходом от старова уходила,
Под полою цветно платье уносила,
 
 
У соседа под навесом одевалась,
Я белым-то снежком умывалась,
Я кисейным рукавом утиралась.
Я не долго и не мало проходила:
 
 
Со вечерней зари до бела дня.
Я не знаю, как старому подъявляться.
Уж я утушкой прилетала,
А касаточкой подъявлялась.
 
 
Уж я бряк-то, бряки у калитки,
Уж я стук-то, стуки за колечко,
Как за то ли золотое за витое.
Как не лютые медведи заревели,
 
 
Не борзые ли собаки завизжали –
Заревел-то мой старый старичище,
Солезает старичище со печища,
Он снимает с черна крюка плетище,
 
 
Он бьет ли, не бьет полегоньку,
Что на каждое место по десятку,
Как и тут я старому возмолилась:
«Ты прости, сударь, меня, я не буду;
Как другой-то раз уйду, – я не приду!»
 

План города Санкт-Петербурга, 1705 год


Пригласительный билет на маскарад к Льву Александровичу Нарышкину, 1760-е годы


Станислав Хлебовский «Ассамблея при Петре I»


Адам Олеарий, немецкий путешественник, географ и ориенталист, автор «Описания путешествия Голштинского посольства в Московию и Персию» так живописует торжественное празднование 1 сентября в 1636 году: «На дворцовом дворе собралось более 20 тысяч человек старых и малых. Из церкви, стоящей с правой стороны у входа на площадь, вышел патриарх со своим духовенством из 400 священников. Все в церковном облачении со множеством образов и с развернутыми старыми книгами. Его же Царское Величество, со своими государственными сановниками, боярами и князьями, шел с левой стороны площади. Великий князь с непокрытою головой и Патриарх в епископской митре вышли одни из хода, подошли друг к другу и поцеловались в уста. Патриарх подал также Великому князю поцеловать крест.

Затем в длинной речи он произнес благословление Его Царскому Величеству и всему народу и пожелал всем счастья на Новый год. Патриарх говорил так: «Дай, Господи! Вы, Царь Государь и Великий князь, всея России Самодержец, здоров был со своею Государынею Царицею и Великою княгинею, а нашею Великой Государынею, и со своими государевыми благородными чады, с царевичами и царевнами, и со своими государевы богомольцы, с преосвященными митрополиты и со архиепископы, и со епископы, и с архимандриты, и с игумны, и со всем Священным собором, и с бояры, и с христолюбивым воинством, и с доброхоты, и со всеми православными христианы, здравствуй, Царь Государь, нынешний год и впредь идущий многие лета в род и во веки». Народ в подтверждение патриарших новогодних пожеланий громко кричал: «Аминь». Сирые, убогие, беззащитные и гонимые находились тут же в толпе с поднятыми вверх прошениями, которые они с плачем и рыданием повергали к стопам Великого князя, прося у него милости, защиты и заступы. Прошения относились в царские покои».

«ЧТО ПРИЛИЧНЕЕ И ЧЕСТНЕЕ ЕСТЬ? ПРАЗДНОВАТИ ЛИ НОВОЛЕТИЕ НА ПАМЯТЬ ДАНЕЙ И ПОДАТЕЙ, ОТ КОНСТАНТИНА НАЛОЖЕННЫХ, ИЛИ ТОГДА, КОГДА ПРАЗДНУЕМ ПРИШЕСТВИЕ В МИРЕ СЫНА БОЖИЯ, ИМ ЖЕ МЫ ОТ ДОЛГОВ ВЕЧНЫХ И ОТ УЗ НЕРЕШИМЫХ СВОБОДИМСЯ?»

Так все и было до 1 сентября 1698 года. Последний старорежимный Новый год был проведен очень весело. Его главным устроителем стал воевода Шеин, который собрал огромное множество бояр, чиновников всех мастей и даже матросов. Сам Петр I подходил к каждому из собравшихся, дарил им яблоки и величал каждого своим братом. Каждый поднятый кубок сопровождался салютом из двадцати пяти орудий. Все, включая жену Петра, царицу Евдокию, и их наследника Алексея были одеты на западный манер. Исключение составляла только вдовствующая царица Прасковья Федоровна, которая упорно отказывалась снимать устаревший сарафан и облачаться в корсет. Вся гвардия шеголяла новыми мундирами с красными обшлагами и высокими ботфортами – в целом вид у всех был препарадный.

Но в конце 1699 года «лучшего ради согласия с народами европейскими в контрактах и трактатах» Петр Великий издал указ о переносе празднования Нового года. Высочайшей волей он назначил новой датой 1 января и отменил летоисчисление от сотворения мира. Теперь первое тысячелетие начиналось, как и у всех, с Рождества Христова. Это помогало скоординировать жизнь России с Европой и при этом очень сильно ударяло по церковному авторитету – светская власть брала верх над духовной. Причиной таких коренных перемен Петр называл то, что «не только во многих Европейских и Христианских странах, но и в народах славянских, которые с восточною нашей церковью во всем согласны, как валахи, молдавы, сербы, далматы и самые его Великого Государя подданные черкасы (то есть малороссы), и все греки, от которых наша вера православная принята, согласно лета свои исчисляют от Рождества Христова в восьмой день спустя, января 1 числа, а не от создания мира, за многую рознь счисления в тех летах».

Его соратник и друг архиепископ Новгорода и Великих Лук, Российский Златоуст Феофан Прокопович разразился страстной речью в защиту перемен. В ней он вопрошал «пономарей и апостатей», недовольных этим «погублением лет Божиих»: «Что приличнее и честнее есть? Праздновати ли новолетие на память даней и податей, от Константина наложенных, или тогда, когда празднуем пришествие в мире Сына Божия, Им же мы от долгов вечных и от уз нерешимых свободимся? От начала Христовой церкви ни пастыри, ни прочие христиане в посланиях и деяниях своих не писали числа лет ни от сотворения мира, ниже от Рождества Иисуса Христа, но именами настоящих (современных) римских консулов означали время. Только в шестом веке в римской церкви начали означать время от Рождества Христова, а в греческой за полторы тысячи лет не означивано и недавно означати стали, и то еще не повсеместным обычаем. Что же теперь скажете, слепые хронологи? Какая мечтаете лета Божии? И кто и где непреступно означати оная узаконил? И кто и когда новолетие привязал к сентябрю? Привязано было, ведаем, но не крепким союзом. Силен же другой обычай, и разрешити союз тот, кольми же паче силен есть устав монарший».


Василий Иванович Суриков «Большой маскарад в 1772 году на улицах Москвы», 1900 год


Хотя эта перемена очень сильно отразилась на каждом жителе страны, но на фоне бесконечных нововведений, которыми было отмечено царствование Петра, прошла относительно спокойно. Никто не устраивал бесчинства, драки и ненужные кровопролития, только «ревнители древляго благочестия» разразились несколькими яркими памфлетами, которые мало кого обеспокоили.

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Новый год в России. История праздника», автора Анастасии Углик. Данная книга имеет возрастное ограничение 16+, относится к жанрам: «Фольклор», «Научно-популярная литература». Произведение затрагивает такие темы, как «культурное наследие», «исторические исследования». Книга «Новый год в России. История праздника» была написана в 2016 и издана в 2016 году. Приятного чтения!