© Анастасия Толкачёва, 2017

ISBN 978-5-4485-7112-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

От дома тысяча километров,

на их протяжении

тысячу раз изменяет ветер

силу и направленье,

а звёзды всё те же, разнится

их видимость, много

ли мало ль кури

да не выкурить нового облака.

Вьются пути не в узоры, в веревку,

с ней в горы к свету,

или кафе посетить у дороги

и вздёрнуться в туалете.

Все города одинаковы,

не считая

памятников, однако

от них толку мало.

2

Всё в музыку переводимо: пар из труб,

канавы с жижей, морось и рюкзак

у мальчика, и темно-серый жгут

лесов на горизонте; неизвестно как

хватило рук и пальцев, чтоб сыграть

разнообразие.

Какой-то кто-то сел

за инструмент и зазвучал, а сам

был безразличен, обезличен, будто смерть,

и непонятен, как левиафан.

Ошпаренный туманом листопад.

Роддом и психбольница, загс, бюро

услуг известных. Кто придумал ад,

списал его, наверно, с городов;

на судьбы проституток посмотрев,

придумал сказку о Марии, чтоб потом

наставить ею девочек и дев,

но только это вряд ли помогло.

3

Если есть дом, то мечта о дорогах легка,

и не пить легко – если не знаешь – с кем

посмотри, это кресло ищет себе седока

будто бы черный гость из готических мрачных поэм

за окном береза тощая от диет

лет пятнадцать влюбляет себя в мир

поживи немного, а если тебе надоест,

поезжай не в кабак, не с балкона – а прямиком в Сибирь.

кто-то просит себе в награду вечную жизнь

ну а ты попроси у бога на осень пальто

если бога нет, то, пожалуйста, не сердись

вообще никому не рассказывай лучше о том

дожидайся весны, чтобы снег по полям потек

и садись на пригорке маленьким нежным цветком

или просто гуляй, как Иванушка дурачок

и никогда не думай уже ни о чем

4

комната в сером,

предутренем плавала

ковёр был

как мелкие волны взрыт

вставая с постели,

подумала: мало ли

ещё придется

до двери плыть?

на ноги встанешь,

и жутко весело

где-то под скулой

подскачет пульс

вспомнишь картину:

средь моря светится

мифологический Иисус.

5

Бывает такое, что ничего не поможет,

ни выпивка, ни кино, ни работа ночью,

я и не думаю: «о, помоги мне, боже»,

я знаю, что именно он не поможет точно,

Не знаю причины тоски, не могу разобраться,

в школе учили не многому – это к слову —

про взятье Москвы в учебнике пара абзацев,

зато успеваемость полная по волейболу.

Искать виноватых – косвенно или прямо,

в наше время, пожалуй, уж слишком дико,

история учит, что это не помогает,

по крайней мере, для исправленья ошибок.

Что-то во мне костенеет, я знаю точно:

когда-то мне дома быть говорили в десять,

в том возрасте это казалось – совсем жестоко,

теперь-то я редко гуляю, сижу на месте.

Бывает такое, что ничего не надо,

не хочется даже спать, а не спать ещё больше,

мозг в атрофии, но знает одно – он знает

что эвтаназия стопроцентно поможет.

6

должно же утро случиться

мудренее когда-то?

словно живёшь в больнице,

в одиночной палате,

словно летишь над дорогой

по ветру лёгким пакетом,

вырвешься в небо, вроде,

да повиснешь на ветке,

словно идёшь, как дворняга —

всё радует – ветер и город,

пока в каком-нибудь в парке

собачник здоровый не словит,

словно собраться не можешь.

вон голубиная стая —

ты разлетишься тоже

рассеешься по кварталам

7

Безуютность съемных квартир,

ржаво – хлористая вода,

каждый день словно омут был,

с головою в себя окунал,

ливень чистил крыши домов,

грелись голуби по углам

испускали похмельный смог

полупьяные города.

Но явился полярный мрак:

минус сорок – то два, то пять

и среди неплохих лекарств

был дешевле всего коньяк,

но пришел расчудесный май:

с пластилином стал схож асфальт

что ни ночь – то где-то пожар,

что ни день – у кого-то инфаркт.

И прилипла веселая мысль,

как скатерть к бокам стола:

а ведь правда – прекрасна жизнь,

от того, что настолько зла

8

от дворника спиртом пахнет,

дворник смотрит на город,

и видит, наверно, море,

или шумящие чащи.

Дворник бросил лопату,

и каждому, кто выходит

из мрака подъезда, как-то

не связанно, с хрипом горла

говорит о любви.

с чего бы вдруг? – да ему ведь

лет шестьдесят от роду,

к тому же, чего мы не слышали

о пресловутой любви?

А дворнику, этому тощему

к тому же женой побитому,

очень хотелось, чтоб кто-нибудь

другом ему побыл,

хотелось на шею кинуться

какому-нибудь прохожему,

но дворник всю силу прикладывал,

чтоб душу не распустить.

дворник смотрит на город,

пыльный, в парах бензина,

и вспоминает тихо

о самой большой любви

9

мне надлежало, наверное, быть рабом,

рыть ирригации, грязный глотая пот,

бояться Анубиса, всем говоря о том,

на самом же деле бояться своих господ.

или священствовать в церкви под пенье старух

голосящих «отче» хронически невпопад

после вечерни звать к себе на ночь шлюх,

пить вино и посасывать виноград.

мне надлежало б, наверно, убить отца,

и закопать его под цветущим бело кустом,

в дом свой зайти, неся спокойство лица,

выпить чаю, заваренного отцом.

10

мне не надо ни дома ни родины

ни детей ни семьи ни церквей

только небо холодное чёрное

с бледным отсветом фонарей

только дверь от кладовки синяя

непроглядная тишина

и расставленные по линии

тридцать восемь литров вина

мне не надо ни бога ни родины

покатись они все к чертям

лишь бутылки и небо чёрное

как прилипшее к фонарям

11

мне наплевать на присутствие чёрной осени,

даже не грустно от этого, просто – побоку

всё бы неплохо, да ни хера не хочется,

всё непонятно, будто в «Зелёном слонике»

как говорится, всё ебануто и похую,

как говорится, вот и кончилась сказочка,

все на планете по-своему одинокие,

каждый причудлив по-своему, каждый «Ванечка».

если дни начались откровенно хреновые,

сядь на пенёк, поешь пирогов, призадумайся,

да закуси весёлыми мухоморами

все остальные грибы какие-то грустные

и начхай на приход этой черной осени,

кашель, отсутствие сна и отопления,

тут поживи часок, под старыми соснами

и накопи в себе немного терпения

12

день проспишь и проснёшься к началу ночи,

встанешь, окутав себя электрическим светом,

эта осень – какая-то зимняя осень,

и хорошо, что её в темноте почти не заметно,

выпьешь кофе – как будто немного утро —

дела исчерпаны, это не то чтоб безделье,

это упадок листьев, температуры,

настроения, даже немного – тела.

путаясь, наискосок застегнёшь рубашку,

(так, в основном, у меня случалось с похмелья,

только вот я не пью сейчас слишком часто,

кажется скоро будет почти неделя).

13

Хочешь пойти прогуляться? В пятницу вечером?

Только учти, не вздумай идти развязано,

это грозит вернуться домой изувеченным

если вообще вернуться домой хоть когда-нибудь.

Не расстегни рубашку, не подними её ворота,

город кишит красивыми полицейскими,

погоны которых почти не заметны на фоне города,

и помни, что здесь привыкли, увидев, целиться.

Если погоня (только бы не с собаками!)

рванём в гаражи, цепляясь за ветки шиповника

и ночь отсидим и вернёмся в квартиру помятыми

и вытащим из подошв колючую проволоку.

Скорее всего, через час постучатся уверено,

и нас накроют (поверь мне, за что – придумают)

лучше поедем вместе в сторону севера,

там города не на столько, как этот, безумные.

14

с тобой не сойти с ума, не забыться спиртом,

не умереть случайно, или нарочно,

вот, смотри, у меня для тебя всё открыто

как небо, стою, абсолютно безоблачна.

и я таскаю тебя в себе, будто душу,

по городам, унылым и пробензиненым.

я никогда не скажу, что ты самый лучший,

но точно знаю одно: самый близкий.

с тобой не сойти с ума, не прожить в запое,

иглу не пустить, и не прыгнуть с крыши.

я и не знаю, одна я, или нас двое

или вообще один человек:

раздвоившийся?

15

в вине все равно ничего не утопишь,

ин вино веритас – мне не верится

ветки вращаются, словно лопасти,

от ветра с севера, ветра с севера

лето холодное, грязно – серое,

остаться дома – и нервы вытрепать

себе, кровати, и прочей мебели

ин вино веритас – значит нет выхода.

значит не нужно думать об ужине,

значит не нужно думать о будущем,

и вообще, становится хуже

только подумаешь, только подумаешь…