– Да Марь проклятая, что ему ещё надо?! – ругаюсь вполголоса.

Резко разворачиваюсь, готовясь встретиться с новым потоком острот его самодовольшейства лорда Виллиана. Но дракон совершенно внезапно выглядит немного виноватым. Он останавливается всего в нескольких шагах от меня и протягивает несколько бланков.

– Что это? – удивлённо приподняв брови, спрашиваю я.

Но бумаги послушно беру. Негоже это – отказываться от документов, которые тебе даёт глава правопорядка.

– Регистрационные анкеты, – произносит Хантер. – Заполните их, как устроитесь, и принесите в управление порядка. Хорошо?

– А это обязательно? – Я хмурюсь, разглядывая увесистую пачку бумаги.

– А тебе есть что скрывать от стражей порядка? – И снова этот холодок подозрения в его голосе.

– Я, вообще-то, о необходимости снова с вами встречаться, – не сдержавшись, пылю я. – Мне скрывать нечего, и мы с Эльзой всё заполним. Просто, учитывая фронт моей работы, я не уверена, что сделаю это всё быстро!

Голос звенит обидой. Я искренне не понимаю, чем заслужила подобное обращение. Вела себя с ним доброжелательно, а то, что пальцы прищемила, – так это случайность. Он мне вообще нос разбил!

– Ари, – резко выдохнув, произносит Хантер, а у меня почему-то сердце удар пропускает от хрипотцы в этом его простом обращении. – Я ни в чём тебя не обвиняю. И прости меня, если со стороны это так звучит. Профессия у меня такая – ставить под сомнение поступки и мотивы окружающих. До ссылки сюда я ходил в боевые рейды, где у меня была команда из четырёх человек. Если ты доверишься не тому, то можешь и вовсе не вернуться из Мари. В последней нашей вылазке именно это и произошло. Нас подвёл новенький, и я потерял весь квад. Понимаешь, о чём я?

Он смотрит на меня так пронзительно и открыто, что я просто не могу дуться на него дальше. Меня насквозь прошибает этой его откровенностью.

– Понимаю, – тихо произношу я, уводя взгляд за крыши ближайших домиков.

Заходящее солнце золотит черепицу, напоминая мне о том, что дел у нас ещё полны карманы. Картинки прошлого, воспоминания о родителях заполняют сознание, когда я договариваю шёпотом:

– Мои родители так и не вернулись из рейда…

– Кхм, – рядом резко и как-то панически закашливается Эльза, чем моментально отрезвляет меня.

Боги всех миров! Я же не знаю, что там у настоящей Ариадны Кайнесс с её родителями! Почему? Ну почему в присутствии Хантера у меня напрочь отключается инстинкт самосохранения?!

– Мне очень жаль, – сочувственно произносит лорд Виллиан и в одно движение оказывается рядом.

А уже в следующий миг я теряю способность дышать, потому что Хантер меня обнимает. Бережно, нежно и до замирания сердца трогательно. Лорд Виллиан не делает ничего предосудительно, просто дружеские объятия, но я всё равно вспыхиваю всем телом – от пяток до макушки. И затихаю в полнейшем ступоре.

– Ты всегда можешь прийти ко мне за помощью. Маревая гвардия не бросает ни своих, ни их семьи.

Я не успеваю и рта открыть, как он отпускает меня и, коротко кивнув, уходит обратно, в резиденцию хранителя.

– Что это было? – почему-то сиплым голосом спрашиваю я.

– Если ты про реакцию на «рыжее солнышко», то это называется ревность, – со знанием дела отвечает Эльза.

Вытаращиваюсь на сестру, а та в ответ ехидненько так улыбается.

– А ты что подумала?

– Да какая ревность?! Эльза, окстись, родная.

– Она самая. – Сестра уверенно кивает. – У нас в школе учитель зверологии точно так же бесился, когда к нашей госпоже Фивель подкатывал тестикулы господин директор. А что такое тестикулы?

– Боги, Эльза!

Запрокинув голову, я смотрю в розовое небо и думаю о том, что мне пора приобретать устройство для сужения глаз. Иначе, если так пойдёт дальше, глаза у меня будут как блюдца. Слишком много поводов для изумления.

– А что я не так сказала? Я просто слова господина Бедроля повторила. Так что такое тести?..

– Стоп! – перебиваю её, воровато оглядываясь.

Но слоняющемуся по площади народу до нас нет никакого дела. И этим Альяс мне нравится ещё больше. Мы здесь невидимки.

– Пойдём. – Беру сестричку за руку и тяну за собой. – Про то самое узнаешь со временем.

– А-а-а, – понимающе тянет Эльза, на ходу рассматривая невысокие домики, тянущиеся вдоль главной улицы. – Это что-то для взрослых, да?

– Что-то вроде того, – нехотя отвечаю я, одновременно пытаясь найти на карте провинции наш новый дом. – Мы вернёмся к этой теме годика через два.

Карта, выданная лордом Арталем, странная. Бумага плотная и бликующая, улочки на ней то и дело меняются, и я не могу понять, где мы и куда идём.

– Да ладно! – Я останавливаюсь на мгновение, когда до меня доходит. – Это же артефактная карта!

– Ух ты! – Эльза тут же возникает передо мной и суёт любознательный носик. – Покажи!

– Она нас отслеживает на территории Альяса и указывает, куда идти! – продолжаю захлёбываться восторгом. – Вот, смотри, мы у хлебной лавки. – Тычу в ярко-зелёную точку на карте, а потом взглядом указываю на стоящее рядом заведение.

– Ого-о-о, – уважительно тянет сестричка. – А идти-то нам далеко?

– Сейчас узнаем!

Кряхтя, я удерживаю карту в губах, запихиваю бланки Хантера в рюкзак и только в этот момент понимаю, что на нас с Эльзой смотрят. Повертев головой, упираюсь взглядом в компанию девушек моего возраста. Одетые по местной моде – в длинные платья в пол, с широким поясом на талии и просторными рукавами, они с любопытством следят за нами. Я легонько киваю в знак приветствия, на что получаю насмешливое фырканье. Не смеются только двое из этой самодовольной банды: высокая девушка с разноцветными волосами, собранными в два хвоста, и голубоглазая блондинка. Если вторая окидывает меня холодным, пустым взглядом, то вот первая одаривает нас с Эльзой добродушной улыбкой.

– А почему она так одета? – первой отмирает сестричка.

Мне даже переспрашивать не надо, я понимаю, о чём она. Радужка выделяется не только цветом волос. На ней удлинённые атласные бриджи бордового цвета, а поверх надета рубашка, полы которой торчат из-под туго затянутого корсета. Множество цепочек, мешочков и странных артефактов завершают экстравагантный образ. Но и этого Радужке, видимо, показалось мало: её скулы разрисованы диковинными цветами, чьи лозы переплетаются с карточными мастями.

– Я тоже так хочу, – вдруг выдаёт Эльза. – Можно?

– Мы поговорим об этом завтра.

Решаю не сопротивляться, а просто отложить проблему. Эльза быстро загорается и так же быстро затухает. Возможно, идея подражать этой странной девице завтра даже не придёт в её умненькую головку.

– Пойдём. – Тяну малышку дальше по улице, очень быстро удаляясь от девичьей компании. – Скоро ночь, а мы ещё не добрались до нужного дома.

Я выдыхаю, когда Эльза послушно следует за мной. Лавка леди Смолл значится практически на отшибе Альяса. По крайней мере, сразу за ней начинаются сады и пахотные поля. Мне такое соседство только на руку, однако это же вызывает недоумение: как хозяйка в принципе тут работала, если проходимость людей минимальная? Ещё и что там с оборудованием неизвестно…

В общем, чем ближе мы подходим к цели, чем темнее становится на улице, тем тревожнее звенит у меня на душе: а вдруг я не справлюсь?

– Да куда ты денешься, – флегматично бубнит Эльза, пожимая тонким плечиком.

А я понимаю: устала настолько, что даже болтаю вслух.

– Действительно, никуда, – задумчиво отвечаю я, замирая перед небольшим двухэтажным зданием.

Скорее, даже домиком. Очень запущенным и, кажется, даже не жилым. Облупившийся, покрытый плющом фасад, с крыши то тут, то там съехала черепица. На первом этаже всего одно, поделённое на квадратики, большое окно. На втором – оконца три, но таких узеньких, что кажется, туда даже солнечный свет с трудом протиснется.

– Это что, оно? – недоумённо уточняет Эльза. – Серьёзно? Оно вообще работает?

– Лорд Арталь сказал, что лавка давно закрылась, но леди Смолл всё равно живёт тут.

– Точно живёт? – Вытянув шею, Эльза пытается заглянуть в окно.

– Сейчас и выясним.

Теряя последнюю надежду, я поднимаюсь по ступеням крыльца, раскрошившимся от времени и следов посетителей. При подходе к двери надо мной загорается тусклый магический огонёк, что хоть немного, но радует. Дверь с витражным окошком посредине отзывается протяжным скрипом, но открывается легко. Значит, этим входом всё же пользуются.

– Эльза, пойдём, – зову сестру, а сама прислушиваюсь к шуму, доносящемуся из глубины первого этажа.

Мы попадаем в просторную комнату, поделённую большим прилавком на две зоны: мастерскую и торговую. Я останавливаюсь всего на минуту, но когда к нам никто не выходит, двигаюсь дальше. В лавке темно, многие предметы угадываются только по очертаниям. И всё, что я вижу, отзывается внутри тоской. Ювелирные верстаки, помывочные чаны, полировальные коробы – всё это было и у мамы. И так же, как память о родителях, всё здесь покрыто пылью и клочками паутины.

С трудом отведя взгляд от знакомой обстановки, я шмыгаю в коридор, ведущий в задние помещения лавки. И уже спустя пару минут замираю на пороге ярко освещённой кухоньки.

Посреди за большим круглым столом, споря и ругаясь, сидят три старушки. Все как на подбор разные. Та, что в центре, сухая, как жердь, в строгом брючном костюме и парадом разнообразных брошек на груди. Её соседка справа удивляет разноцветным балахоном и розовым кудрявым париком. Последняя леди одета гораздо привычнее: обычное платье свободного кроя украшают лишь воланы на рукавах и подоле. Между старушками лежит россыпь из фишек и прямоугольных карточек с цифрами. Рядом валяется большой мешочек с пронумерованными бочонками. Я не успеваю даже рта открыть, как «брючная» леди впивается в меня цепким взглядом и гаркает:

– Ты кто такая? Чего тут забыла?

– Х-хозяйка, – прижав к себе рюкзак, испуганно пищу я и одновременно локтем задвигаю лезущую вперёд Эльзу.

– Хозяйка? – Седые брови сидящей справа старушки лезут к линии, где у неё начинается розовый парик.

– Ха! – внезапно орёт первая леди.

Она со всей дури швыряет зажатые в руке карточки на стол, тут же запрыгивает сверху и принимается танцевать.

– Съели, дуры старые?! А я говорила! Говорила же! Пришлют замену! Обязательно пришлют!

Глядя на эту вакханалию радости и абсурда, я стараюсь, чтобы глаза не выпали от удивления. Боги, а можно мне другое распределение?