Редактор О. Снеговская

© Анастасия Гофман, 2017

ISBN 978-5-4485-3288-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Три года назад

― Нет, нет, нет, ― шептала себе под нос девочка, мчась по ночной улице.

Молчаливые фонари освещали путь своим холодным светом, морозный воздух заставлял легкие дрожать.

Чужие шаги приближались, нагоняя на девочку панику. Двое мужчин преследовали ее уже несколько минут, и только чудом им до сих пор не удалось схватить ребенка.

«Они догоняют!» ― мысленно прокричала девочка, сворачивая в узкий переулок.

До дома оставались считанные метры. Еще немного, и она будет спасена.

Последний рывок к двери, пальцы почти коснулись холодной гладкой ручки, что-то сильно схватило за плечи. Девочка вскрикнула, но никто не услышал ее голоса: грубая ладонь крепко сдавила горло.

Слезы посыпались из глаз, девочка глотала воздух ртом, пыталась сопротивляться, но все тщетно. Резкая боль отозвалась в затылке, и тело девочки рухнуло на землю.

В коридоре дома зажегся свет. Мужчины замерли и переглянулись. Стук каблуков по дереву заставил незнакомцев принять решение: они сорвались с места, оставив девочку одну во владениях холодной ночи.

Уныние

Глава 1

Я проснулась год назад. Пробудилась впервые за три долгих года, которые провела в больнице на грани жизни и смерти. Я почти ничего не помню о том, почему попала в это ужасное белое здание, пропахшее от подвала до чердака едким запахом лекарств. Мне сказали, что кто-то избил меня, хотя никакой причины, судя по всему, не было.

Моя мама до сих пор не может поверить, что я снова с ней и могу… отвечать, когда она спрашивает меня о чем-то. Все это время она старалась не оставлять меня, сидела в моей палате в надежде на то, что я открою глаза и скажу хоть слово. Издам хоть какой-то звук, помимо громкого дыхания через кислородную маску. Из-за своего фанатичного пребывания в больнице мама рассталась со своим возлюбленным. Кажется, его звали Митчелл… точно не помню, никак не могу решиться спросить о нем.

Когда я впала в кому, мне было четырнадцать лет. Сейчас мне почти восемнадцать (день рождения будет через два месяца, 17 ноября). И этот день рождения будет особенным, ведь я действительно буду на нем присутствовать. Не только формально, на бумаге, но и физически. Я украдкой видела фотографии, сделанные, когда я была «не здесь». На столике рядом с моей больничной койкой стоял торт, украшенный свечами и масляным кремом. Как раз тем самым кремом, который я не люблю больше всего.

Но тот день рождения был символичным, для мамы. И все те, которые я также пропустила. Поэтому я не задаю вопросов. Все это было сделано не ради меня. Только для нее. И если в такие моменты ей становилось легче, то пусть так и будет.

Сегодняшний день будет особенным. С момента пробуждения прошло уже много времени. Мой мозг начал нормально функционировать, как только я открыла глаза. Это странно, но за эти несколько месяцев я успела выучить всю школьную программу, которую прошли мои бывшие одноклассники. Врачи говорят, что теперь у моего мозга нет «тормоза». Я воспринимаю новую информацию как-то иначе, словно давно ее знаю. Стоит один раз услышать какую-нибудь теорему или правило, и я могу с точностью повторить все, спустя неделю, без специального заучивания. Мне это даже нравится. У некоторых людей, которые прошли кому, открываются новые способности, например, к изучению иностранных языков или рисованию. Я могу запомнить любую информацию, но не помню своего детства… Только некоторые моменты.

Сегодня особенный день, ведь я впервые за это время пойду в школу. С минуты на минуту за мной заедет моя лучшая подруга Никки. Она уже неделю навещает меня, до этого момента после пробуждения я ее не видела. Меня вообще никто не навестил за прошедшие девять месяцев моей новой жизни. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что друзья у меня вообще были, ведь я никого не помню. Иногда мама приходит с работы и говорит, что о моем здоровье кто-то справлялся. Кто-то мифический, несуществующий, надо полагать, потому что всякий раз на этой фразе лицо мамы перекошено от стыда и сочувствия. Она просто говорит так, чтобы я не чувствовала себя ограниченной. Одинокой, никому не нужной.

А я и не чувствую.

Послышался автомобильный гудок. Вот она, моя поддержка на сегодняшний день пребывания в школе. На самом деле я очень волнуюсь: нельзя ударить в грязь лицом, но и ставить себя выше остальных я не собираюсь. Видок, конечно, тот еще… за этот год я не смогла полностью восстановить свои физические качества. Тело вытянулось, волосы достают мне до пояса (впрочем, это я могу исправить), глаза кажутся слишком большими и… чересчур зелеными, будто их залепили мхом. Все из-за того, что лицо худое, хотя, если сравнивать с тем, что было во время пробуждения, сейчас я выгляжу довольно неплохо.

Серебристый автомобиль, вроде бы «Рено», хотя я и не уверена, уже ждал меня на подъездной дороге. Никки выглянула из окна, сияя обаятельной улыбкой:

– Привет, Джейд! ― она помахала рукой, затем быстро отворила дверцу.

Я давно не ездила в автомобилях, не считая старого соседского фургона, на котором меня привезли домой два месяца назад. Поэтому машина Никки показалась мне идеальной: светлый салон, мягкая обивка, удобные сиденья. Просто чудо.

– У тебя самая лучшая машина, которую я вообще видела! ― тут же выпалила я, пытаясь начать первой.

Звонкий смех подруги был лучшим ответом. О таком я даже не мечтала.

– Спасибо, ты первая, кто сказал мне подобное. ― Никки стала серьезней, хотя улыбка все еще не сходила с ее загорелого лица. ― Ты ничего не забыла? Мы можем ехать?

Единственное, что я могла забыть сегодня, ― саму себя. От ужасного волнения внутри все буквально переворачивалось. Поэтому я смогла лишь кивнуть в ответ. Надеюсь, Никки не воспримет это неправильно.

Автомобиль тихо, почти беззвучно выехал на дорогу. Даже не верится, что этот день наступил. Я впервые за долгое время выезжаю за пределы своей улицы, да и вообще, еду по настоящей, оживленной дороге. Все выглядит таким незнакомым: новые магазины, высокие дома, широкие аллеи, утопающие в цветах. Все изменилось.

Кроме меня. Я окинула себя взглядом: на мне были старые вещи моей сестры Джессики, которую я не видела с тех самых пор, как провалилась в кому. Я, конечно, выбрала самые лучшие джинсы и кофточку, которые смогла найти, но все же… Они выглядят не так модно, как мне хотелось бы.

Я взглянула на Никки в классном голубом платье. Я помню ее слегка неуклюжей и застенчивой девочкой, с очками в роговой оправе, а сейчас она просто красавица и, судя по тому, сколько раз ей позвонили за те часы, что она провела у меня дома, чертовски популярная. Мне бы тоже хотелось стать такой…

Но на сегодняшний день программа минимум для меня ― не упасть в обморок от чрезмерного волнения и неуверенности в себе.

Насчет Джесс… вы знаете, это довольно забавно (если в такой ситуации вообще уместно подобное слово), когда для тебя прошел всего год с последнего разговора с сестрой, а для всех остальных ― почти четыре. Ты словно попадаешь в параллельную реальность, где все неправильно, где твои воспоминания и чувства намного ярче, чем у других людей. Я не разговаривала с мамой на эту тему, но когда она впервые достала одежду Джесс, ее глаза наполнились почти смертельной скорбью. Словно она похоронила дочь заживо. А я вот испытываю только гнев, ведь Джессика сбежала из дома в такой момент. Она всегда была странной. Но в день, когда на меня напали и отправили прямиком на тот свет, мама лишилась сразу двух дочерей.

Сейчас только я вижу напоминания о ее присутствии повсюду в нашем доме, для мамы же они давно слились с обстановкой и не представляют ценности. Хорошо, что рано или поздно эмоциональная боль притупляется, и воспоминания уходят прочь. Если бы моя мама обладала такой же памятью, как у меня, она сошла бы с ума.

Улицы проносились одна за другой так быстро, что я едва это замечала. Насколько я помню, до школы еще минуты две, не больше. Нужно избавиться от плохих мыслей, но это не так легко, как хотелось бы, ведь они теперь никогда не замолкают. Если мне не посчастливиться услышать какую-нибудь дурацкую современную песню, будьте уверены, что она будет преследовать меня и днем, и ночью до тех самых пор, пока я не услышу другую, не менее нелепую и бессмысленную. Это ад в моей голове. Пожалуй, это во многом даже хуже, чем моя кома.

За этой мысленной тирадой я и не заметила, как мы оказались на школьной парковке, где сейчас находилась целая куча незнакомых мне учеников.

– Ты волнуешься? ― звонкий голос Никки вывел меня из раздумий. ― Все будет в порядке! Первый урок ― география, и мы проходим Австралию. Не думаю, что это будет сложно, учителя знают о тебе… Так что не волнуйся, они не будут тебя пытать.

Когда Никки сказала последнее слово, автомобиль уже был припаркован в самом центре площадки. Отлично, значит, сейчас на нас устремились сотни взглядов. Вот, какой-то парень идет к нам… Господи, почему нельзя было остановиться где-нибудь подальше?

– Да не волнуйся ты так, ― вновь сказала Никки, заметив мой расстроенный взгляд. Она поправила мне волосы, которые растрепались на ветру (окно ведь всю дорогу было открыто). Ее легкая улыбка мигом сняла с меня напряжение. Я натянуто улыбнулась в ответ, все еще дрожа от страха. Темноволосый парень, который направлялся к нам минуту назад, сейчас стоял со стороны водителя и терпеливо ждал. Никки вновь посмотрела на меня и покачала головой. Через секунду ее уже не было в салоне автомобиля, и мне, похоже, тоже пора выходить.