Цитаты из книги «Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия»

Я поняла, что всю жизнь беззаботно проходила мимо недиагностированных заболеваний букв – как, наверное, проходила и мимо скрытых психологических недостатков незнакомцев.

Слова в городской обстановке – как глубокое декольте: невозможно не смотреть.

Он обладал счастливой способностью восхищаться некрасивыми вещами. Или, скорее, счастливой неспособностью видеть разницу между красивыми и некрасивыми вещами.

Нашему восприятию всегда свойственна некоторая необъективность, профессиональная деформация

Способность к внимательности есть у всех, просто мы забываем ею пользоваться.

Оно забывается не потому, что не произошло ничего интересного. Забывается оно в первую очередь потому, что мы не обратили на него внимания.

Вы можете не слышать обертонов, но вы их, несомненно, ощущаете: октава, квинта и терция звучат приятно. Однако лишь мы достигаем окраин обертонового ряда, как звуки кажутся диссонантными. Малая секунда далеко на окраине. То же касается тритона – увеличенной кварты или уменьшенной квинты, которая звучит настолько тревожно, что в свое время ее считали происками темных сил и называли diabolus in musica, “интервалом дьявола”. В средние века его было запрещено использовать в музыке.

Лерер рассказал, что люди, снимающие кино, успешно используют наше умение “слышать” глазами. Снимая уличные сцены вроде той, которую мы только что наблюдали, шумовики не пытаются записать все звуки. Вместо этого “они ищут того, на ком зрители скорее всего сфокусируют взгляд”, и записывают звуки шагов, например, лишь одного человека. – И мы не слышим других? – Нет. – Вы не должны записывать других людей? – не поверила я.

Таков же и феномен сафари: глядя в окно машины на саванну, терпеливые наблюдатели в конце концов увидят, как перед ними возникает величественное животное… и еще одно… и целое стадо. Первый вопрос, которым мы задаемся: кто это? Определив, кто перед нами (узнав название), мы ни на шаг не приближаемся к пониманию животного

Но некоторые залы казались Лереру перспективными. В этом случае он, изучив зал, отходил в сторону, наговаривал описание на диктофон и затем стоял неподвижно, фиксируя зву