Ко всему прочему Иван Сергеевич отметил странные скачки температуры в моменты активности «Жестоких». Они, то резко повышали градус, то также резко снижали его. Причём это происходило в непосредственной близости от человека. Вскоре выяснилась и типовая разница в изменении градуса. Один из сотрудников, спустя два дня, слёг с сильнейшей ангиной. Болезнь не смертельная и учёного быстро поставили на ноги. Но когда он приблизился к контейнеру, в котором содержался «Жестокий», будучи уже практически здоровым, то пришелец покрылся коркой льда. На других здоровых людей враг реагировал повышением температуры. Вновь было высказано предположение, что поражённый болезнью человек опасен для окружающих возможностью распространения инфекции. Именно поэтому холод есть некая защитная система организма «Жестоких» от заражения. Ведь не зря же все опасные для жизни вирусы и их компоненты хранятся и транспортируются в замороженном виде. Так, безопаснее и эта практика используется нами по всему миру. Видимо, так и у пришельцев. Потенциально опасный больной объект инстинктивно вызывает у них экстренное понижение температуры и, наоборот, если объект здоров, то температура повышается.

Но главной изюминкой данных исследований стало открытие новых элементов, взятых из организмов «Жестоких». Паризин сделал доклад на эту тему. Он изучил структуру образцов клеток пришельцев и пришёл к выводу – неизвестные нашей науке соединения не что иное, как цепочки структурных молекул искусственного происхождения. А точнее, созданные кем-то цепочки искусственных самоизменяющихся ДНК. По сути, эти существа не являлись живыми. Они были произведены или выращены с использованием элементов наших организмов, с применением технологии изменения генетической структуры, – генерал почесал затылок. – Я не учёный и не могу выразить тебе всего правильным научным языком. Но насколько я понял из доклада профессора Паризина, до подобных технологий человечеству ещё расти и расти. Пришельцы использовали нас как кокон, материал. Там, внутри уже умершего человека, они развивались, а затем «Нечто», названное в отчётах «Слюда», по сигналу извлекало эмбрионы и дальше в ход вступали те самые модификации, о которых я тебе вещал всё это время. Паризин со своими аспирантами сумел вывести и синтезировать несколько цепочек этих модификаций. Он говорил, чтобы распознать и изучить всю структуру у нас не хватит и сотни лет при нашем примитивном уровне технологий. Но и того, что он сумел сделать, вполне хватило для победы в войне. Благодаря этим чудесным открытиям появились новые полимеры для брони. Структура нано-кристаллов была расшифрована также благодаря этим открытиям. Все современные процессоры, компьютеры со своими мощнейшими блоками данных и системами сложнейшей обработки информации были созданы на основе выделенных Паризиным элементов – экраны нового поколения с молекулярной матрицей передачи данных, материалы с максимальной температурной системой сдерживания нагрева до 50 тысяч градусов Цельсия, а также с устойчивостью к охлаждению до минус 15 тысяч градусов Цельсия, новые более лёгкие и прочные металлы смешанного типа. Они позволили создавать невероятно лёгкие конструкции для оборонительных сооружений, спутников и летательных аппаратов всех классов. Но вот за что я действительно благодарен этому великому человеку, так это за созданный им трансформатизатор, регенерирующий энергетические частицы. Если по-простому – Уплотнитель материи.

– Я знаю! – воскликнул словно школьник на уроке Тимофей. – Мы изучали его на последнем курсе. Это сверхсекретный компонент систем нового вооружения. Он собирает поток энергии и уплотняет его, превращая в мощный импульс огромной разрушительной силы.

– Верно! Всё современное оружие, используемое подразделением «Стальная кольчуга», основано на этой разработке, – уточнил Бирюк, довольный познаниями племянника. – Штука мощная и весьма эффективная против этих вездесущих тварей. Одна беда – слишком сильно фонит.

– Я думал, этот дефект устранили? – Тимофей сделался не на шутку серьёзным.

– Не так всё просто, – генерал лёгкими движениями закатал рукава кителя. – Уплотнитель слишком не стабилен. Оболочка преобразователя частиц покрыта модифицированным золотым напылением, созданным на основе выделенного Паризиным элемента из ДНК пришельцев. Название трудное, длинное, я его не помню, – генерал помял виски. Он уже давно говорил и было заметно, что усталость берёт над ним верх.

– Его назвали Тринорадон МТ-14, – подсказал Тимофей.

– Да, да, да! – Согласно кивнул Бирюк. – Этот самый Тринорадон был внедрён, чтобы свести к минимуму радиоактивное излучение. На данный момент не существует достойной замены этому элементу в столь миниатюрном исполнении. К сожалению, с радиацией мы пока справиться не в силах, даже несмотря на все современные разработки. Но ты не переживай, от нескольких выстрелов из оружия, использующего регенератор энергии, ты светиться не станешь.

– Понятно. – С облегчением выдохнул курсант. – А то я уж было, испугался. Мы стреляли из этой штуки пару месяцев назад. Про то, что она до сих пор фонит ни один командир не сказал ни слова.

Самолёт вновь тряхнуло, на этот раз куда сильнее, чем прежде. Конфеты из вазы разлетелись по столу и рассыпались по полу. Во встроенном в стену каюты динамике что-то зашумело, извергая неразборчивые, приглушённые противным шипением голоса.

– Да что там такое? – Генерал подошёл к двери каюты. Он открыл её лишь на несколько сантиметров, как вдруг оглушительный рёв ворвался в помещение. Дверь рвануло с такой силой, что генерала выбросило наружу. Тимофей тут же подскочил и кинулся за дядей.

Невероятной силы ветер рвался внутрь маленькой каюты. Тимофей схватился рукой за стол, который на удивление оказался очень крепким и осторожно приблизился к распахнутому дверному отверстию. Бирюк из последних сил держался за ручку двери, его глаза источали боль, которая вытекала вместе с маленькими слезинками. Тимофей быстро осмотрелся по сторонам, ища причину столь мощного ветрового потока. Хвост у самолёта отсутствовал. На его месте зияла рваная искорёженная дыра, мерцающая снопами искр электропроводки. Небо и земля мелькали, попеременно появляясь в отверстии рваного фюзеляжа. Чёрный, едкий дым то появлялся, то исчезал, по всей видимости, у самолёта горел один из двигателей. На удивление, страха или ужаса Тимофей не ощутил. Лишь от резкой круговерти заболела голова, а для полноценного вдоха не хватало воздуха. Холодный ветер рвал и метал, злобно стараясь лишить человека опоры, но Тимофей крепко держался за столешницу. Молодой человек наклонился и схватил дядю за рукав кителя. Мышцы вздулись на его руках и, стиснув зубы, он затащил генерала внутрь. Ещё больше усилий потребовалось, чтобы закрыть дверь каюты. Давление мощных воздушных масс, рвущихся из разодранной хвостовой части самолёта, мешало закрыть полотно дверь, но Тимофей совладал и с этой задачей.

Наконец, замок закрылся, напоследок громко щёлкнув. Не раздумывая ни секунды, курсант разбил специальную, скрытую стеклом выемку в стене и извлёк оттуда два индивидуальных спас-пакета. Один он отдал дяде, второй тут же нацепил на себя.

Спас-пакеты нового поколения – это два небольших, соединённых между собой контейнера размером не более стандартной армейской рации. Первый контейнер представлял собой систему для поддержания жизнедеятельности организма в условиях безвоздушного пространства. Эта часть системы надевалась на лицо в виде полно-лицевой маски с плотным держателем. По тоненькой трубке внутрь подавался жидкий кислород, что позволяло человеку свободно дышать в течение двух часов.

При нажатии на кнопку выпускного клапана второго контейнера, крепившегося в районе талии на специальный самозастёгивающийся ремень, срабатывала система выброса специального геля, который обволакивал человека целиком и защищал от любых воздействий извне в среднем на час. Даже несмотря на инертность человеческого тела, спас-пакеты зарекомендовали себя прекрасно. В отличие от разработанных ранее систем полного заполнения салона гелем, индивидуальный спас-пакет был куда практичнее и намного надёжнее. Система была настолько универсальна, что использовалась практически во всех травм-опасных сферах жизнедеятельности, и в первую очередь, на авиатранспорте.

– Наденьте маску, она сама примет анатомическую форму, – выкрикнул Тимофей, хотя в закрытой каюте грохот падения самолёта был практически не слышен. Оба мужчины держались за крепкий стол, кабину крутило всё сильнее. – Затем, когда я подам сигнал, надавите на эту красную кнопку. – Он указал на круглую таблетку на поясе генерала.

– Ты что меня за дурака принимаешь? – с издёвкой поинтересовался Бирюк. – По-твоему, я никогда не пользовался такой штукой?

– А мне откуда знать! – тут же ответил курсант. – Вы мне не отец родной, а всего лишь дядя, которого я вижу пару раз в году.

– И то, правда, – без пререканий отозвался генерал. – Давай командуй!

Тимофей ехидно улыбнулся и тут же уставился в иллюминатор.

– Сейчас! – Он не успел договорить, как генерал ударил по красной кнопке спас-пакета. В ту же секунду это же проделал и сам Тимофей.

Громкий хлопок окутал молодого человека целиком. Это было похоже на резкое погружение в воду. Все звуки исчезли, наступила гробовая тишина. Его кувыркало в разные стороны, но благодаря полной неподвижности и вакуумному эффекту, его не тошнило, и голова не начала кружиться. Время исчезло. Кровь бешеным молотом стучала в висках. Хотелось закричать, но вот отчего? Он не был ранен или искалечен. Боль не терзала его тело. Он был цел и невредим, вот только, казалось, дико одинок, отчего его разум накрыла волна неизвестности и отчуждения. Это чувство показалось ему невероятно жестоким. Сложно было себе представить ситуацию более странную, чем эта. Остаться одному в неведомо чём, неизвестно где. Пережить полное одиночество – это, наверное, самое страшное из наказаний, что Бог уготовил человеку. В памяти всплыли отрывки из книги о Робинзоне Крузо. Как смог человек в одиночку прожить столько лет на необитаемом острове и не сойти с ума? Тимофей вздрогнул. Он находился в спасительной изоляции не более пяти минут, но уже начинал ощущать приступы аутофобии². А самое страшное во всём этом было то, что он не боялся ни падения, ни взрыва, ни самой смерти. Тимофей прекрасно знал и понимал, что капсула спас-пакета начнёт саморазрушаться уже через каких-то сорок минут, но вот страх пустоты вкупе с одиночеством никак не отпускали его разум из своих сводящих с ума безмолвных объятий. Парню вдруг дико захотелось закричать, привлечь к себе внимание, неистово замахать руками. Но, сковывающая движения структура геля не позволяла даже шелохнуться.

Когда Тимофея достали из капсулы, его всего трясло. Трое солдат из отряда капитана Когана растворили плотную капсулу специально предназначенным для этого реагентом и оттащили молодого курсанта от пылающих обломков самолёта. Ему тут же вкололи адреналин и через несколько секунд мозг уже судорожно работал над миллионами всевозможных вопросов, решал массу различных, до этого неведомо где скрывающихся задач.

– Где генерал? – вскочив на ноги, прокричал Тимофей. Один из солдат с перевязанным запястьем указал в сторону небольшого подлеска. Под сенью почерневших деревьев сидел генерал Бирюк. Рядом находился один из бойцов и что-то колдовал над офицером.

Пошатываясь на полусогнутых ногах, Тимофей доковылял до родственника. За спиной полыхали обломки самолёта. Было душно от копоти дыма и очень жарко от пламени пожара.

– Я жив и здоров, – предугадывая вопрос, громко выкрикнул Бирюк. – Вот только руку слегка повредил, когда дверь открывал. Похоже на вывих и растяжение связок.

– Что произошло? – поинтересовался Тимофей, адресуя этот вопрос больше самому себе, нежели присутствующим рядом с ним людям.

– Капитан Коган оказался «Дубликатом», – ответил помогавший генералу боец.

– Как? – вырвался у Тимофея вопрос неистового удивления.

– А вот так, – ответил солдат. – Выхватил гранату, как только мы достигли максимальной высоты и взорвался, не говоря ни слова. Когда его только успели подменить? Ума не приложу! – Солдат был явно озабочен этим вопросом. – Всё время на виду. Мы вместе проверку проходили за час до встречи с вами. Он никуда не отлучался… – Солдат на мгновение замолчал. – Хотя нет, постойте. Выходил наш командир в туалет. Но разве можно вот так быстро заменить оригинал на «Дубликата»? Насколько я знаю, на это нужно часов шесть, не меньше, – не останавливаясь в размышлениях, продолжал развивать тему боец. – Нам на лекциях рассказывали, что копирование сознания только часа четыре занимает. Ну и биометрия, соответственно.

– А что, если уже не нужно шести часов? – задал встречный вопрос генерал. Солдат и курсант уставились на командира.

– Это как? – непроизвольно нарушая устав, задал вопрос Тимофей.

– А вот так, – огрызнулся генерал. – С момента поимки последнего «Дубликата» прошло сколько?

– Последнего мы поймали семь месяцев назад, – задумчиво ответил боец. – Они теперь редко выползают. Кругом ведь сканеры эти.

– Вот именно, – согласился с ним генерал. – А между тем технологии не стоят на месте. Я и ранее был уверен, хотя меня никто не слушал, что «Жестокие» могут делать подобные вещи намного быстрее, уж слишком они умные. Вот вам и доказательство. – Он ткнул пальцем в догорающие обломки Ила. – Дублировать человека за считаные минуты, вот те новость. – Он задумался, сдвинув брови.

– Но это невозможно! – воскликнул испуганно боец, отложив на мгновение свои инструменты.

– Всё, что ты сейчас видишь ещё двести лет назад казалось невозможным! А теперь, что скажешь на это? – Генерал слегка скривился в лице.

– Хорошо. Допустим! – вмешался в их спор Тимофей. – Если «Жестокие» могут так быстро дублировать людей, то почему мы до сих пор не погрязли в хаосе? Ведь при подобных возможностях они могут заменить любого из правительственных чинов на клон и править нашим миром.

– А что, если наш мир им не нужен вовсе? – задался встречный вопросом генерал. Тимофей и солдат ошарашенно воззрились на офицера. – Что если у них другая цель? – Бирюк пристально посмотрел в глаза Тимофею. – Что если им нужен не наш мир? Просто представьте! По правде говоря, даже этот маленький отряд пришельцев, с которым мы воевали шесть лет и с таким трудом уничтожили, если только захотел, смог бы полностью истребить человечество. Но они не сделали этого. Почему? Пришельцы подвергли наш мир биологическому изменению, а ведь могли и физику поменять. Но тогда остаётся главный вопрос. Если они так продвинуты в подобном плане, зачем оставлять живым потенциального врага?

– То есть вы считаете, что их цель не захват мира? – настороженно спросил Тимофей.

– Я не просто так считаю. Уверен, мы не видим и вершины этого айсберга, а уж то, что скрыто под водой нам и вовсе не узреть. – Генерал глотнул воды из небольшой бутылочки, крепившейся у него на поясном ремне. – Мои доводы просты. Полагаю, что у наших захватчиков совсем иные планы, нежели мы думаем. Я понял это в тот самый день, когда сержант Серафим Сомов спас мне жизнь. Увидел всё это с такой ясностью, что более наглядного примера мне и не нужно.

– Что вы увидели? – Тимофей был явно заворожён рассказом генерала.