Глава 2

Зимой того года было на редкость тепло. Несмотря, на обилие снега, снеговиков, ледовых дворцов, выстроенных детьми вдоль дворов, и достаточную темноту уже с четырех часов дня, температура воздуха днем не опускалась ниже -5. Отличная погода для того, чтобы покататься на коньках, например, в Парке Горького, который несколькими сезонами ранее был преображен до неузнаваемости. Лаурин полюбил его еще с юности, когда часто отдыхал там в тени на одной из лавочек, читая книги или наслаждаясь песнями любимой группы Scorpions, которая в то время как раз порадовала своих поклонников, особенно российских, песней «Wind of change», в которой частично описывался этот самый парк. Тогда Виктор даже представить не мог, как сложится его судьба.

Все в его жизни складывалось удачно: служба в элитном подразделении спецназа, затем карьера в следственным отделе милиции, красавица-жена Вика, одно только упоминание о которой сводило с ума десятки мужчин. Шестнадцатилетняя актриса Большого театра, она, однажды вжившись в образ одной роскошной и неприступной сердцеедки, казалось, до сих пор играет эту роль. Вечно игривый и сексуальный взгляд, легкая походка, веселая и непринужденная манера общения, флирт, как встроенная в тело опция, привычка заигрывать с каждым, спать с особенными, но все же хранить «любовь» к одному единственному. Она обладала потрясающей внешностью: высокая брюнетка с потрясающими ножками, пухлыми губками, королевской осанкой и настолько очаровательной улыбкой, что Лаурин готов был простить все измены, все немыслимые траты на развлечения и одежду, все упреки… Он дышал ею, хотя и чувствовал, что когда-то это должно закончиться. Почему? Он не знал, но это тягостное ощущение до такой степени сжимало его сердце, что один раз он даже получил микроинфаркт, увидев Вику, идущей по улице за руку с другим мужчиной. Правда, там тревога оказалась ложной. Это была просто очень похожая на его жену девушка, которая, тем не менее, все равно изменяла своему мужу с тем мужчиной.

В один из выходных Лаурин проснулся к восьми часам утра, несмотря на то, что в дни, когда на работу идти не нужно, он иной раз мог проспать и до полудня. Что-то его тревожило.

На улице было светло. Местные бабушки уже отгуляли со своими псами и разошлись по квартирам перекусить, готовясь к «сходке», когда на самую большую в округе, шестиместную, лавочку садились сразу девять бабушек, чтобы начать осуждать перестройку, озираясь периодически по сторонам с целью убедиться в том, что их не подслушивают карательные органы – привычка со сталинских времен.

Виктор, попивая крепкий кофе, вкус которого ему не нравился, но отдаленно напоминал горечь пива, осмотрел это собрание, затем оглядел двор, чтобы убедиться, что его «Шестерка» стоит на месте, и направился в душ.

Вика на три дня уехала в Саранск к матери. Вернее, он так думал. На самом деле Виктория Лаурина развлекалась со своим любовником – высокопоставленным партийным деятелем. Это были их первые совместные выходные, и Вика хотела, чтобы все прошло хорошо. Она уже планировала уйти от Виктора к Борису, который и богаче, и симпатичнее, и в постели заставлял ее испытывать такое, что Виктору, если и снилось, то только после просмотра запрещенных к показу фильмов порнографического содержания, с которыми в то время, кстати, было напряженно.

Но все Викины планы обрушились разом, когда вернувшись из бассейна в спальню, она обнаружила своего ненаглядного с немного синим лицом и кухонным ножом, игриво выглядывающим из области груди.

Именно поэтому в душ Виктору так и не позволил зайти зазвонивший телефон. Это был его друг из милиции.

– Вить, привет, – голос звучал довольно приглушенно.

– Привет. Что-то случилось?

– Случилось… – последовала пауза длиною в вечность. – Вика задержана по подозрению в убийстве.

Через двадцать минут Виктор был на месте.

Он надеялся, что дело ведет кто-то из «своих», надеялся, что сможет договориться. В конце концов, он был на все сто уверен, что Вика непричастна ко всему этому, а вопрос, что она делала на этой даче, в тот момент его даже не волновал. Преступление было подстроено так, что все улики указывали на нее: отпечатки, камеры видеонаблюдения, согласно которым кроме них двоих в дом никто не заходил, и показания нескольких соседей, которые якобы слышали, как любовники ссорились. Но дело ушло в КГБ, а весь смысл расследования этого политического преступления сводился к тому, чтобы осудить Вику, покрыв тем самым настоящего убийцу.

Виктора никто не хотел слушать. Знакомые генералы с сожалением пожимали плечами и просили его оставить это дело. Попытки разговорить свидетелей или найти настоящие записи с камер успехом не увенчались, а Вика… А Вика плакала, моля его о помощи. Через две недели усердий Виктор похудел на восемь килограмм, местами поседел, а мешки под его глазами стали достигать размеров кулачищ боксера-тяжеловеса.

Надежда умерла. Если считать, что надежда действительно умирает последней, видимо, сам Виктор умер еще за несколько дней до этого. Это был не он. Это был зомби, одержимость которого постепенно спадала и перерастала в банальную безысходность.

Однажды вечером, Виктор, обмотав шею веревкой, привязанной к крюку на потолке, намеревался выкинуть из-под себя табуретку, как вдруг в дверь позвонили.

Недоумевая, что же это за мир, где даже повеситься спокойно не дают, Виктор отвязал от шеи канат и открыл дверь.

Перед ним стоял очень низкий пожилой мужчина в дешевеньком пальто.

– Добрый день, Виктор Сергеевич, – мужчина устремил взгляд в кухню в сторону табуретки и веревки. – Ничего себе, как я успел. Неужели решился бы? – его голос звучал довольно иронично.

– Ты кто? – равнодушно произнес Виктор.

– Видимо, твой ангел, – улыбнулся гость.

– У меня нет ни Бога, ни ангелов, – молвил Виктор. – На меня даже Дьяволу наплевать. По делу есть что?

– Не стоит так говорить о Боге, Виктор Сергеевич. – Мне, конечно, известно, что вы атеист, но в вашей ситуации молитва – единственное оружие.

– Во-первых, я не атеист. Я верю в Бога. Я не верю в Христианскую Церковь.

– Но ведь она представляет Бога…

– Чушь! – оборвал его Витя. – Это не Бог – воплощение Христианства, а Христианство – воплощение Бога, – голос стал агрессивнее. – А значит, можно просто верить. Без посредников. Без условностей. Без сект.

– Во-вторых? – спросил гость.

– Что?

– Ну, Вы сказали «во-первых», а что же «во-вторых»?

– А во-вторых, в моей ситуации оружий много: веревка, – он указал на сооружение позади себя, – шприц с воздухом, крыша высокого дома, таблетки, пистолет… А в-третьих, – Виктор сделал шаг в сторону гостя. – Кто ты, мать твою, такой и какого черта тебе от меня нужно? Если ты пришел убрать меня, то необходимости нет. Моя петля ждет. Но ты умрешь первым.

Виктор ловким движением схватил гостя за воротник пальто и резко швырнул его в квартиру. Гость приземлился на руки, резко перевернулся на спину, выхватил из-под пальто пистолет, но в этот момент Виктор выбил оружие из его рук ногой и ударил другой ногой в нос. Гость привстал и в прыжке налетел на Витю, сумев ударить его с левой руки в печень и ногой в голень. Витя упал на колено, но неожиданно выпрямился, ошарашив гостя мощным апперкотом снизу. Отскочив на пару шагов, гость принял боевую стойку. Виктор, выступив вперед, нанес два прямых удара. Гость увернулся, ударил Витю ногой, но тот закрылся от удара и поразил противника серией молниеносных ударов. С правой – в челюсть, еще раз! Гость лежит на полу, пытаясь встать, но Виктор пробивает ему в лицо ногой. Гость лежит недвижно. Витя взял пистолет, взвел и направил на лежащего. Хотелось не просто выпустить пулю, а выпустить из себя всю боль, всю ненависть, все эмоции, которые накопились в нем за эти дни. Палец медленно стал сдавливать курок.

– Стой… – прошептал мужчина с пола.

Виктор замер.

– Я не пришел, чтобы убить тебя… – голос мужчины дрожал. – Я пришел помочь. Я… Я могу спасти Вику.

Виктор опустил пистолет.

– К делу!

– Позволишь встать?

– Нет!

– Хорошо… В общем, я возглавляю секретную межправительственную службу.

– А я Лев Толстой, – съязвил Витя, хотя чувствовал по каким-то своим внутренним ощущениям, что гость не врет.

– Вот мои документы, – гость аккуратно кинул Вите небольшую книжечку, похожую на паспорт.

– Секретная Межправительственная Организация по Борьбе с Инопланетянами? СМОБИ? – прочитал Виктор. – Что за идиотизм?

– Идиотизм – это прятать под деревом в парке водку, искренне веря, что она подождет неделю. – Гость неожиданно, но плавно поднялся, а его голос стал настолько низким и уверенным, что Виктору стало даже немного страшно.

– Откуда ты знаешь…

– Идиотизм – это в семнадцать лет опоздать на свидание с лучшей девочкой класса из-за того, что ты внезапно решил уединиться с фотографией Мерлин Монро.

– Откуда ты…

– Идиотизм, – вновь перебил его гость. – Это застукать свою жену, сидящей голой верхом на лучшем друге, и поверить в то, что он обучал ее приемам борьбы.

– Откуда ты все это знаешь?

– Мы наблюдали за тобой с детства. Гость присел на край кровати. – Твой отец был секретным сотрудником Центра Исследования Космоса.

Виктор стоял недвижимо, не понимая, откуда тот знает столько личной информации. Последняя же фраза вывела его из состояния ступора:

– Мой отец? Ты что-то путаешь! – Витя, не выпуская из рук пистолета, сел на пол, прислонившись к стене. – Мой отец был простым преподавателем…

– Астрономии – закончил за него гость.

Виктор понял связь между сказанным и, приоткрыв рот, стал пристально смотреть на мужчину.

– Меня зовут Керч. – Наконец, представился тот.

– Это имя?

– Это позывной, которого тебе пока для общения со мной вполне хватит.

– Что делать с Викой?

– У нас есть предложение. Но сначала выслушай все. Хорошо?

– Давай, – пробубнил Витя, – Умирать, так с песней.

– Ты никогда не терял чувства юмора. – Керч стер платком кровь с носа. – Равно как и силу удара. Так вот. После Большого взрыва Вселенная начала постоянно расширяться, а вместе с этим появлялись все новые планеты, на многих из которых так или иначе в процессе эволюции зарождалась жизнь. Далее в каждом мире появлялись свои порядки, свои правители, желающие захватить другие миры. А вместе с этим – и проблемы, связанные с метеоритными дождями в зонах «Метеосмрада» на востоке Вселенной, огненными монстрами в зонах «Белых созвездий» и, например, наводнениями, как на нашей планете.

Задолго до потопов к нам пару раз прилетали представители иных миров с предложениями объединиться с ними, но люди отказывались.

– Почему? – Витя слушал очень заинтересованно.

– Уже миллиарды лет Вселенная поделена на сотни космических военных альянсов. Каждый альянс устанавливает свои правила, свои органы контроля за соблюдением этих правил. По закону нашего альянса, Земля должна отчислять налоги в казну.

– Налоги? В какой же валюте?

– Им нужны человеческие души.

– Зачем?

– Не знаю. Но мы все-таки вступили в этот альянс.

Во время так называемого «Всемирного» потопа нам была просто необходима помощь более развитых цивилизаций. Единственные выжившие колонии людей на тот момент возглавлял Совет Старейшин, в состав которого входил наследник Ноя – Варум. Варум подписал договор о вступлении.

Условия договора были такими: силы альянса устраняют последствия наводнения на нашей планете, а мы обязуемся отдавать им сто тысяч душ каждую тысячу лет. Но Варум выторговал рассрочку, так как на тот момент численность населения оставляла желать лучшего. И мы платили бы, но случилось нечто непредвиденное.

– Наши души украл социализм?

– Смешно. Нет.

Дело в том, что все эти события держались втайне от народа. Был создан орден хранителей этого договора. Они называли себя ТРОЯ.

Орден вобрал в себя настолько могущественных воинов, что вскоре под эгидой благих целей превратился в целое государство, захватив достаточно большую часть территории. Государство процветало долгое время, но потом пало. Греки уничтожили его. Ну, слышал, наверно?

– Угу, – слукавил Витя.

– Договор и какие-либо сведения обо всех событиях того времени были утеряны.

– Я пока не понимаю, какое все это имеет отношение к Вике!

– Дослушай! – Керч пристально посмотрел в красные глаза Виктора. – Они были утеряны вплоть до середины девятнадцатого века. Сначала исследователей, изучающих этот вопрос, игнорировали, но, когда Николаю Первому, показали данные по пропажам людей при загадочных обстоятельствах, сведения об НЛО и множество другой пугающей информации, он организовал тайную встречу между лидерами крупнейших государств. Те к тому моменту уже тоже начали осознавать всю важность проблемы. Была создана СМОБИ, руководство которой осуществлялось и по сей день осуществляется из России. В задачи организации входят:

– изучение законов космического альянса

– подготовка позиции для Межгалактического суда

– подготовка к обороне в случае военного конфликта с пришельцами

– поддержание всех сведений о внеземном разуме в состоянии секретности.

– Я тебе даже верю. – Витя сделал паузу. – Хотя это и удивительно. Но что от меня-то нужно?

– Анализируя космическое законодательство, мы пришли к выводу, что судебный процесс мы проиграем.

– Но…

– Но недавно нам поступила информация (причем, достоверная), что сохранился один очень важный документ – протокол подписания договора. Он может открыть глаза на многое. Он наша последняя надежда.

– Проблема-то в чем?

– Он находится в Чернобыле.

– Значит, его там уже нет. После того взрыва там одни руины, наверно.

– Не совсем… – Керч встал, обошел комнату и, повернувшись к Виктору спиной, гипнотическим голосом продолжил:

– Документ находился в особом бункере, который не подвержен ядерным взрывам. Но Бункер находится почти в очаге катастрофы, поэтому проход к нему весьма затруднителен.

– В чем же трудность? – недоумевал Виктор, – надели защитные костюмы и вперед.

– Я сначала тоже так думал.

– И что?

– И мы потеряли лучшую группу. Там все кишит мутантами, чудовищами, беглыми террористами, маньяками и существами, которые нам и не снились. Плюс, есть информация, что братья наши старшие с планеты Глория разбили там свою лабораторию и тоже ищут протокол, если еще не нашли.

– И я должен туда отправиться?

– Твой отец был моим хорошим другом и потрясающим специалистом по пришельцам. Он с детства верил, что ты продолжишь его дело!

– Насколько мне помнится, папа целыми днями в лаборатории возле телескопа торчал и ни в каких радиоактивных зонах ни с какими монстрами не сражался.

– Виктор! – закричал Керч. – Ты нужен своей стране! Набрать добровольцев на такое крайне сложно. Да и подготовка у бойцов нынче не та. А ты умный, в потрясающей физической форме, бывший спецназовец, сын своего отца. Да и выбора у тебя нет… – он сделал паузу. – Ведь если ты согласишься, Вика выйдет на свободу уже завтра. Ты даже не представляешь, насколько могущественной структурой мы являемся. По возвращении с задания тебя ждет высокая должность в СМОБИ, квартира в центре, дача, машины и просто неограниченные доходы. И Вика.

Они молчали. Минуту, две, три. За окном сыпал снег. Казалось, что он понимает все, что происходит и разделяет грусть и молчание с героями.

Вдруг Виктор поднялся, вложил пистолет в руки Керча и направился принимать душ. Его не было минут тридцать. Все это время Керч стоял на одном месте.

– Я согласен! – вышел Витя из душа. – Но Вика должна быть дома сегодня же!

Керч одобрительно улыбнулся.

Этой зимой Виктор Лаурин, в любимом парке на лавочке вновь прокручивал в голове все эти воспоминания. Он вспоминал и невероятные приключения, и битвы с мутантами в Чернобыле, после которых он единственный остался в живых, хоть так и не нашел нужный протокол, и дальнейшую службу в СМОБИ, которую теперь ему даже удалось возглавить, и Вику, которая ушла от него спустя два года после той истории и уже давно живет с молодым и знаменитым футболистом на юге Испании. Годы ничуть не изменили ее. Такая же молодая кожа, красивая фигура, волшебная улыбка… Он вспоминал, и Керча, который погиб в той самой экспедиции, и многих других погибших. Погибших, по сути, напрасно.

Небо обливалось багровыми красками. Где-то вдалеке слышалась музыка, отдаленно напоминающая «Hotel California». В воздухе царил аромат и вкус свежести. Этот вкус чем-то походил на вкус Викиных губ.

На самом пике воспоминаний из рации раздался неприятный из-за помех голос: «Пора!».

Виктор встал, подав тем самым условный сигнал мужчине возле ларька с сэндвичами. Они шли разными дорогами в сторону лесопарка. Лица их были довольно напряженными, но, сливаясь с общим фоном либеральной расслабленности, даже отдавали неким оттенком чего-то необычно приятного.

Они прошли через деревья, свернули на небольшую дорожку, людей на которой уже не было. Возле небольшого одноэтажного домика их ждал смугловатый мужчина, под два метра ростом, в синем пальто. Увидев их, тот достал из сумки автомат и, зарядив его, обратился к коллегам:

– Они в доме.