Дождь для Данаи (сборник)

«Пиковая дама» – произведение малопонятное и стоящее одиноко среди шедевров зрелого Пушкина. Будучи поверхностно воспринято – и современниками, и некоторыми восприемниками (среди последних П. Чайковский и мудрый В. Ходасевич) – как «толкование случая», или фантастика, данная через «вмешательство демонских сил в реальность», эта повесть явилась той мощной пружиной, что в конце XIX века запустила ураган психологической прозы.

«городки зашибают в саду» – стук крокетных молотков в саду в том эпизоде, кульминационном, «Митиной любви», где Митя от боли решает умереть – от любви. «Митина любовь» = «Митина смерть». 8. «Прохожу хоть в железной рубахе» – жертва одушевленностью (хитиновый покров Замзы); а также – преображающие рубашки для гусей-лебедей, сотканные из крапивы, из Андерсена; но точнее – панцирный Голлем, символ отказавшегося от «Я» слуги, «вдухновленного» словом; однако Голлем – также и символ бунтарской ошибки.

развиваться, учиться прозе нужно у стиха. И следовательно, сейчас особенно следует прислушаться к Мандельштаму, который возражал Чаадаеву на то, что у России нет истории (только сплошной террор, пьянство и воровство), говоря: у России есть русский язык, и мало того, что в нем все – и история и смысл российского существования, но так же и то, что язык составляет неприкасаемый духовный запас нации, что он способен порождать новые смыслы цивилизации, имеющие высокое значение в мировой культуре.