Тайны деторождения

Природа любит бабников. Они – основные и надёжные генераторы народонаселения. Подвижные, инициативные, сообразительные. Выдумщики, конспираторы, талантливые созидатели положительных эмоций у женщин.

Есть странная статистика, согласно которой каждый третий ребёнок в семье не от того отца, который в паспорте.

Это не выдумка, не навет, не наговоры. Это статистика. Можно этому верить. Можно не верить. Но всё равно 3, 33 ребёнка из десяти женщина приобретает на стороне. От бабника.

Потому что нужно поддерживать и размножать популяцию тех, кто всего более способен к размножению. Кто лезет вон из кожи при всяком удобном случае, чтобы размножиться. Это – бабник.

Небабник – совершенно другая субстанция. Это в семье рабочая пчела. Он приносит домой зарплату, копает грядки в огороде, встаёт по ночам к детской кроватке, чтобы сунуть ребёнку бутылочку с молочной смесью или поменять памперс.

Конечно, небабник тоже нужен. На нём всё держится. И это понимает любое государство, которое за крепкую семью.

Но семье не нужны конфликты.

Если каждый третий ребёнок не будет похож на того, которого первые два называют папой, то в ячейке общества может возникнуть определённое напряжение.

Но природа – она же мудрая. Она кругом всему живому старается помогать.

И, раз уж возвела она бабника в свои любимчики, то уж и о последствиях, конечно же, подумала.

Для этого она и создала телегонию.

Есть ошибочное мнение, что телегония просто создаёт убедительное научное объяснение, алиби для женщины, у которой вместо ожидаемого, к примеру, Иванушки, вдруг родится малыш Мандела.

Мол, любила девушка пять лет назад Манделу, оставил он в её психике неизгладимый след первого чувства – вот тебе и последствия. Через пять лет произошло «восстановление из образа».

Но это всё – единичные случаи. Такое волшебство, как телегония предназначено для разрешения более серьёзных проблем.

Это ж, представляете, сколько случалось бы конфликтов в семьях, если бы каждый небабник, каждая рабочая пчела вдруг начала сомневаться в своём отцовстве?.. Кругом стали бы возникать бунты. Бессмысленные и беспощадные. Они же – хоть и рабочие пчёлы, эти небабники, но они же не дураки!..

И вот тут-то и всем нам на помощь приходит эта чудесная загадка Природы – телегония.

Женщины – натуры впечатлительные.

Но далеко не всегда образ возможного отца – это первая любовь. Или даже – самая сильная в прошлом. Сердцу девы нет закона. И даже она сама не может знать, что в подкорке её сознания, души отпечаталось для того, чтобы впоследствии родить.

И чаще всего – это всё-таки мужчина, с которым женщина свою жизнь связывает. Это его образ становится основным, базовым. И потом – куда бы и с кем посторонним женщина ни оступилась – всё равно все дети похожи на него, на мужа. Единственного. Любимого. Это уже работает телегония. Для этого она и нужна.

А совсем не для того, чтобы сгладить некоторую неловкость девушки, которая ожидала Ванечку, а тут, непонятно почему, родился Чан-Кай-Ши…

Гарантийный срок

На технику, которая выходит с конвейера, дают срок гарантии. Смартфон – один год. Мультиварка – полгода. Чугунок – на всю жизнь.

Гарантийный срок даётся на случай выявления неисправностей, которые могут возникнуть в процессе эксплуатации прибора.

И тогда в мастерской часы или электрочайник починят, подправят, и они могут работать дальше. Иногда – до полного износа.

У человека то же самое.

Ему даётся тело с организмом.

И есть определённый отрезок времени, когда этот сложный прибор может работать нормально. Воспроизводить себе подобных. Добывать средства к существованию. Ну, допустим, где-то до пятидесяти лет.

В этот период могут наблюдаться сбои.

То заколет в боку. То простуда, кашель. То – перелом косточки.

В течение гарантийного срока в своём большинстве всё это успешно лечится в гарантийных мастерских – поликлиниках, больницах. Воспаление лёгких – двадцать один день. Перелом – сколько тебе лет – столько и гипс. Запор – клизма, пурген. В лечение по гарантии входит и аппендицит. Воспалившийся хвостик удаляют – и живи дальше.

В течение человеческого гарантийного срока организм в целом здоров. Нормальное зрение, слух. Подвижность суставов.

А вот после…

Наступает такой момент, когда врач – он же мастер по ремонту организма, говорит, что новую болячку вылечить уже невозможно. Что – вот вам таблетки, пейте их пожизненно. Организм не может уже себя излечивать ни с помощью таблеток – ни – хирургов.

Истёк срок гарантии.

И остаётся только ждать…

Наше природное богатство

Пример Беларуси показал: всё можно задавить жандармами. Сколько бы ни собирались, сколько бы ни протестовали – придут «сознательные граждане» с дубинками, загонят сапогами в автозаки – и конец всем выступлениям.

Пока как-нибудь сверху… Кто-нибудь…

Когда пауки у себя в банке…

В истории, конечно, останутся и семеро, которые вышли на Красную площадь против танков в Чехословакии, убитые Немцов и Политковская, недоотравленный Навальный.

В истории.

Которая, конечно, через десятки лет повернёт своё колесо.

Но она не торопится.

В Северной Корее, говорят, что неограниченная власть может существовать неограниченно долго.

У нас же хватит наших природных богатств, чтобы оплачивать не только доблестный труд силовиков, но и их достойную старость.

И есть ещё одно природное наше богатство – народное терпение.

Которого хватить с лихвой, чтобы позволить загубить в России судьбы ещё многих поколений.

Александр Дунаенко

18 января 2019 г. ·

Это видят: Доступно всем

Никогда особого внимания своей внешности я не придавал. Фотографировать начал, ещё в шестом классе, но снимков, где я бы выглядел прилично, не сохранилось. Приду со школы зимой, шапку скинул, волосы мокрые, взлохмаченные, я включаю автоспуск и делаю снимок.

И так кругом – всякие сэлфи – там, где экстрим, гда хохма.

Конечно, когда стал работать на ТВ, то следить за собой приходилось.

Так сказать, по принуждению.

Своими независимыми взглядами я поделился однажды с мудрейшей женщиной, профессором мединститута, Эльвирой Давыдовной Ивановой.

И она сказала: – Да, Саша, провожают-то, действительно, по уму.

А встречают, всё-таки – по одёжке…

Святочная история

В полвторого ночи жена обратилась ко мне с вопросом: – Ты мне что-то сказал?

А я не мог ничего на тот момент говорить, потому что как раз первую серию сна досматривал. Первая – в ней самый закрут. Если что пропустишь – потом дальше ничего не поймёшь.

– Нет, говорю, – ничего я тебе не говорил. Тихо так отвечаю, сознанием за ускользающие остатки первой серии стараюсь зацепиться.

Но всё, сон оборвался. Тогда я, потому что делать больше нечего, ещё раз жене ответил: – Нет, не разговаривал я с тобой.

И перевернулся на другой бок.

И тогда то ухо, которое у меня лучше слышит, оказалось не в подушке, а наверху, на открытом воздухе.

И я услышал явственный мужской разговор.

А, когда я ещё и глаза открыл, то увидел слабое свечение, которое из кухни мелькало прямо в нашу спальню.

Взял монтировку, пошёл смотреть.

Телевизор! Работает во всю ивановскую!

Жена говорит: – Не включала!

Я тоже за собой ничего такого не помнил…

И утром на кухне у нас с супругой состоялся деликатный такой разговор. Она сказала, что я, конечно, могу думать на неё всякое, но телевизор она не включала.

Этим она намекала, что и обо мне она тоже хорошего мнения.

Я не стал на мелком таком инциденте заострять внимание.

Может, конечно, и домовой. Которому нужно то ли блюдце с молоком в уголке поставить, то ли рюмку водки.

Но эти все фольклорные объяснения среди сияющей евроремонтом квартиры и напичканной электроникой кухни в общий интерьер не вписывались. Что ни говорите, а сейчас от всех этих домовых чебурашек уже нафталином попахивает.

Сейчас на повестке дня – умные квартиры… города…

Внутри таких квартир человеку ничего делать не надо. Свет