© Александр Богомягков, 2017

ISBN 978-5-4483-7257-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Никто уже достоверно и не помнит, с чего всё началоcь, потому что произошло несколько обыкновенных событий, которые способствовали развитию сюжета. Можно сказать, что данная поучительная история – это череда случайных обстоятельств, сложившихся в жизни нашего героя. А, впрочем, насчёт случайностей, вопрос тоже довольно спорный. Однако, не пытайтесь повторить нечто подобное в своей жизни, у вас всё равно ничего не получится. А, даже если и получится, то, скажите мне, пожалуйста, дорогие друзья, зачем повторять чужие ошибки? Не лучше ли проявить мудрость и просто на них научиться? Хотя, конечно, я никого не могу ни к чему принуждать. Ведь все мы, люди, личности абсолютно свободные, и вправе сами выбирать, что мы хотим делать, а что не хотим. Итак, я не буду больше разводить лишнюю демагогию, а лучше перейду к нашему повествованию.

Пятница тринадцатое

В некотором городе, под названием «N», жил мужчина средних лет непримечательной наружности. Но, чтобы вы лучше себе его представляли, я постараюсь описать его более-менее подробно. Попробуйте нарисовать в своём воображении человека не очень высокого, но и не совсем низкого роста, который не был слишком толст, но и худым его назвать язык тоже не поворачивался. Он не был ни блондином, ни брюнетом, ни рыжим. Каков же тогда получается наш герой? По вышеописанным приметам перед нами предстал шатен, который не обладал большой физической силой, но и слабым его тоже никто не считал. Он никогда, нигде и ничем не выделялся и не имел никаких выдающихся достижений. Но при этом был женат и имел двоих детей. Поскольку его жена и дети лишь косвенно принимали участие в нашей истории, я не буду тратить время на их описание. Скажу только, что жену и детей наш герой любил и старался их обеспечивать всем необходимым по мере своих сил и возможностей. Работал наш герой в такой же, как и он сам, неприметной организации простым рабочим.

Я думаю, что у каждого из вас уже сложилось определённое представление об участнике нашего повествования. Хотя это представление, пока что довольно поверхностное. И для полноты поверхностного представления осталось присвоить нашему герою имя. Я, пожалуй, не стану называть его настоящего имени. Мне удобнее будет сказать, что его звали Александр, просто потому, что меня самого так зовут. Ну а фамилию Александру давайте подберём какую-нибудь аппетитную, например Курочкин или Колбаскин. Хотя настоящей колбасы в наших магазинах сейчас не сыщешь, поэтому пускай лучше будет Окорочков. Ну а, чтобы вы не подумали, что наша история комедийная, мы уберём из фамилии Александра букву «Ч» и изменим ударение, поставив его на третий слог. В результате имя нашего героя получилось Александр Окороков. По-моему красиво, не правда ли? В процессе развития событий его имя изменится ещё несколько раз. И позже вы поймёте почему. А пока наш герой, Александр Окороков, в меру упитанный мужчина средних лет, проснулся, как обычно от звонка будильника в сотовом телефоне в шесть сорок пять утра. Он машинально нашарил телефон под подушкой и выключил звонок будильника, а затем снова засунул его обратно и закрыл глаза, чтобы ещё немного поваляться. Через пятнадцать минут Окороков проснулся окончательно, сполз с дивана и полусонный поплёлся в туалет. А поскольку заветная комната оказалась занята кем-то из его домашних, Окорокову пришлось отложить справление малой нужды на потом и пройти на кухню готовить себе завтрак. К чести нашего героя, надо сказать, что он всегда сам готовил себе завтраки. На кухне он перекинулся несколькими фразами со своей женой, которая там уже суетилась для того, чтобы накормить детей, проводить их в школу и самой успеть собраться на работу. Перед тем, как выпить чаю с бутербродами собственного приготовления, Александр посетил, наконец, туалетную комнату и уже довольный совершил свой завтрак. Затем он помыл за собой посуду и отправился в ванную чистить зубы, успевая на ходу поцеловать дочку, вяло доедающую утреннюю размазню с тарелки. На входе в ванную он столкнулся со своим старшим ребёнком, сыном годов четырнадцати. Когда Александр закончил водные процедуры, он вспомнил радостную новость, что сегодня пятница, и настроение его сразу же стало весьма приподнятое. Он не спеша принялся одеваться, весело мыча себе под нос песенку, которая не выходила из его мозгов ещё со вчерашнего вечера. В коридоре он остановился перед зеркалом, припрятывая семейные трусы под синими трико с полосками. Затем, натягивая поверх трико джинсы, мужчина обратил внимание, что у его двойника в зеркале было что-то не так с носом.

– Выше нос, граждане! – Почти пропел Окороков своим домашним. – Я вспомнил, что сегодня пятница! – он более внимательно осмотрел свою физиономию в зеркале и, обнаружив созревший белый прыщ, бесцеремонно выдавил его, продолжая напевать – Пятница, пятница, сегодня пятница. А, значит, на носу у нас что?

– Прыщик? – Спросила его наблюдательная дочка, надевая зимние сапоги.

– Неправильно! – Рассмеялся Окороков. – Прыщик был на носу, да весь вышел, а остались у нас любимые выходные!

– У кого выходные, а кому-то завтра ещё и в школу, – мрачно заметил его старший сын. И, видимо решив испортить отцу настроение, добавил – Да, пап, ты сильно-то не радуйся, сегодня же пятница тринадцатое!

– Мы в такую ерунду не верим, – сказала мать семейства, отталкивая бёдрами Александра от зеркала в коридоре и, почти на ходу подводя брови. – Вы лучше шевелитесь побыстрее, а то в школу опоздаете.

Конечно, после её слов никто шевелиться быстрее не стал, но, несмотря на это, через несколько минут все разошлись, и Александр остался один. Он почти всегда уходил на работу последним.

– Да, обычный день, – говорил он, стоя в коридоре перед зеркалом, – но пятница тринадцатое! – он многозначительно поднял указательный палец вверх, а другой Александр, в зеркале, повторил то же самое. Окороков замер в таком положении на несколько секунд и, оставшийся довольным своим отражением, быстро нахлобучил шапку на голову и пошёл на работу. Так началось обычное утро обычного дня в жизни самого обычного человека. Такого, каких мы с вами можем ежедневно встречать по дороге на работу. Мы не знаем ни их имён, ни даже кем они работают, они просто каждый рабочий день попадаются нам по утрам в одно и то же время. И они нас даже не сильно интересуют, возможно даже вовсе не интересуют. Мы даже не желаем знать как они поживают, мы никогда с ними не здороваемся, но они всё равно попадаются нам каждый божий день. По таким людям мы иногда определяем опаздываем мы или нет. Ведь, если нам, вдруг, не попались знакомые лица незнакомых людей утром, то мы машинально смотрим на часы, проверяя, вовремя ли мы вышли из дома. А теперь подумайте хорошенько над тем, что даже самые бесполезные на наш взгляд люди и то могут принести нам какую-нибудь незначительную пользу, хотя бы раз в жизни.

На дворе стоял ноябрь, и уже нападало немало снега. Всю дорогу на работу, а на работу Александр всегда ходил пешком, он мысленно твердил: «Обычный день. Обычный день. «По непонятным, для него самого, причинам эта фраза назойливо прицепилась к его разуму. Можно сказать, что он абсолютно ни о чём не думал, поэтому и твердил «обычный день», чтобы как то заполнить пустоту в голове. Такой приём он в совершенстве освоил уже довольно давно, и именно благодаря этому, его нервы всегда были в полном порядке. Окороков никогда не напрягал свой разум чем-то слишком сложным или глобально-великим. Конечно, иногда он обдумывал новости, увиденные по телевизору, и очень любил смотреть исторические фильмы, но в своём мышлении предпочитал ограничиваться только насущными бытовыми проблемами, например такими, как: – «Сегодня мне надо сходить в магазин после работы и купить продуктов.» Всё предельно просто, ясно и по существу, ничего лишнего. «Крепкие нервы – залог здоровья!» – любил повторять он. Да и, действительно, благодаря крепким нервам, Александр всегда спокойно спал, без каких-либо кошмарных снов. И, практически, никогда не болел. А его флегматичный темперамент не позволял ему выходить из себя почти ни в какой ситуации, за исключением редких случаев. Надо, конечно же, добавить, что наш герой всеми правдами и неправдами старался избегать всяческих конфликтов. И за это его очень уважали на работе. Некоторым он внушал доверие. Хотя, отдельные личности называли его «скользким типом». «Ну, это из зависти», – говорил сам себе Александр и, возможно даже, был в чём-то прав. Ведь он уже более пятнадцати лет проработал в своей маленькой строительной фирме и был неплохим специалистом монтажных, строительных и отделочных работ, к тому же неконфликтным и исполнительным, без вредных привычек. И за эти заслуги его не так давно даже выдвигали на должность бригадира. Но Александр вежливо отклонил свою кандидатуру, сославшись на чрезмерную занятость с детскими школьными уроками. Хотя никто и не понял, каким образом уроки детей могли помешать его бригадирству, но долго настаивать не стали. На самом же деле, Окороков просто-напросто боялся какой-либо ответственности, и, поэтому, даже его любимая жена не смогла уговорить его стать бригадиром и получать, при этом, надбавку к зарплате. «Ты же знаешь, дорогая, что я берегу свои нервы», – говорил Александр жене. «И зачем мне портить отношения с прорабом? Да и мужики станут косо на меня смотреть. Вот, скажут, Окороков выскочка нашёлся! А мы думали, что он наш человек, а он рвач последний и карьерист! Не, сильно всё это хлопотно, не по мне.» В итоге бригадиром поставили молодого, энергичного, но недавно работающего, у них, парня. И Александр, вместе с другими строителями, обсуждал просчёты нового «бугра» во время обеденных перерывов. «А я всегда говорил, не можешь руководить – не берись!» – Этой грамотной фразой наш герой в последнее время часто заканчивал обсуждения. Конечно, он снисходительно помогал новому бригадиру в рабочих вопросах, когда тот обращался к нему за советом и заслужил, тем самым, его уважение и доверие. Молодого бугра звали Сергеем Купоросовым. Их шкафчики в раздевалке стояли рядом. Поэтому они с Александром часто общались, пока переодевались в робу. Сегодня, как и в любой обычный день мало что изменилось. Не успел Окороков зайти в раздевалку и поздороваться, как услышал голос Купоросова:

– Слышь, Сань, прикинь, сегодня, пока шёл на работу, так растянулся на тропинке! Жесть! Лёд снегом припорошило, я на нём и прокатился! Колено и локоть отшиб.

– Сочувствую, – безразлично отозвался Александр.

– Ну, я подумал, день-то сегодня нехороший.

Александр с непониманием посмотрел на Сергея и недоумённо пожал плечами:

– Почему? Сегодня же пятница?!

– Ну, дак, пятница-то тринадцатое! – почти выкрикнул бригадир в ответ. – Вот я и отколотил себе локоть и колено. Колено, кстати в кровь разодрал. На, погляди, – Купоросов задрал штанину и показал небольшую ссадину с выступившей наружу кровью. Окороков нехотя глянул на ногу бугра.

– Мда, ушиб средней паршивости. До свадьбы заживёт. Только не пойму, причём тут пятница тринадцатое?

– Что значит ты не поймёшь, Сань?! Ведь упал я не вчера и не позавчера, а именно сегодня, тринадцатого, в пятницу! – И бригадир торжествующе поглядел на Александра. Его глаза сверкали какой-то неподдельной радостью. Хотя радоваться явно было нечему. «Много ли человеку для счастья надо», – усмехнулся про себя наш герой, – расколотил колено и уже доволен. Вот бы мне так!» – Но затем Купоросов уныло уставился в пол и вздохнул:

– Кстати, и штаны новые порвал ещё. Недаром говорят, что это проклятый день.

– Кто говорит?

– Как кто? Да все! Вон, Василий Терентич хотя бы, – и бригадир указал на седовласого мужчину пенсионного возраста, который сидел у окна на лавке и спокойно покуривал. – Терентич, скажи Сане! Скажи! – Не унимался молодой бригадир.

– А что тут скажешь? – Вздохнул пенсионер в ответ, – Правильно Серёга говорит! День проклятый пятница тринадцатое. Я вот, например, встал сегодня на полчаса раньше, не знаю зачем. Вроде бы и лечь снова хотел, но побоялся проспать. А ещё я старался ничего не забыть. И что ты думаешь?

– Он свой обед дома оставил! – Выкрикнул за старика бригадир.

– Да, верно, – подтвердил Терентич, – забыл обед. А ведь сколько я себя помню – обеды я никогда не забываю, потому как обед – это святое!

Александру уже начинал надоедать этот разговор, и он бы сейчас его уже с радостью прекратил, но желание вывести бугра и пенсионера на чистую воду победило в нём нежелание разговаривать на неприятные, для него, темы. И он спросил слегка раздражённо:

– Ну и причём здесь пятница тринадцатое?

– Да как же причём? Ты что, до сих пор не понял? – Купоросов выпучил на него глаза и замер в таинственном ожидании того, что до его друга, наконец, дойдёт прописная истина, которую сам он усвоил намного раньше.

– Я знаю, что это обычный день, пятница. Завтра будет суббота, выходной, можно поспать подольше. Вот и всё, что я понял! Что ты от меня ещё хочешь? – Надо известить читателя, что наш герой не верил ни в какие сверхъестественные явления. Мир представлялся ему очень понятным, и все явления научно объяснимыми. Поэтому рассказы его коллег не произвели на него, ровным счётом, никакого впечатления. И он громко и чётко повторил ту фразу, которую он только что мысленно твердил по дороге на работу, – Да, пятница тринадцатое – обычный день. Такой же, как и все остальные.

– Обычный день, говоришь?! – Вскричал бригадир, никак не желающий мириться с флегматичностью своего коллеги, – А это тогда что, по-твоему? – Он полез в шкафчик и, нервно пошарив в карманах рваных штанов, вытащил оттуда тысячную купюру. Окороков взглянул на деньги и ответил еле заметной ухмылкой.

– Это тысяча рублей! – Продолжал возбуждённо кричать Купоросов, потрясая деньгой перед носом своего коллеги.

– Да что ты говоришь? А я-то думаю, что это за зелёненькая бумажка, уж не сотня ли баксов? Дай-ка я нолики на ней пересчитаю.

Но бригадир продолжал, не обращая внимания на издёвку :

– Эту штуку я нашёл сегодня по дороге на работу. Я, когда падал, снег локтем со льда смахнул, и оттуда вылетело вот это! – Торжествующе закончил Купоросов и убрал деньги обратно в карман рваных штанов. Окороков немного помрачнел. Нет, он не считал себя завистливым человеком. Однако тут он почувствовал, что его охватила лёгкая досада. «Везёт же таким дуракам», – подумал он и, подавляя в себе неприятное чувство, постарался спросить, как можно безразличнее:

– И что это доказывает? Ты сказал, что день проклятый, а сам в этот день деньги ухитрился найти и немалые!

– Хе, – крякнул у окна пенсионер Василий Терентьевич и потушил докуренный бычок в пепельнице.

– Да это всё доказывает! – Не отступал бригадир. – Смотри, я упал, отбил локоть и разодрал колено вместе со штанами – это и есть проклятие, ну, в смысле, неприятное событие. Но я нашёл тысячу рублей – это…

– Приятное событие! – резко перебил его Окороков. – Короче, Серёга, не морочь ты мне голову! Я считаю, что всё это – чушь несусветная и не пойму, как ты, цивилизованный человек, да ещё и бригадир, можешь в такое верить?

– Это не чушь. Это равновесие, которое поддерживается свыше! – Загадочным тоном отпарировал очередную насмешку молодой человек.

– Мда, – задумчиво замычал пенсионер Терентич, встал с лавки и направился к выходу.

«И как же можно быть таким идиотом?» – Удивлялся про себя Окороков. Его молодой коллега всё больше и больше выводил его из себя. Наш герой понимал, что уже пора прекратить бесполезный спор, но уже не мог остановиться.

– Хорошо, умник! Тогда объясни-ка мне, где же твоё равновесие для Терентича? Он забыл дома обед, чего же он денег-то не нашёл?!

– А своё равновесие я восстановлю в столовой, – усмехнулся Терентич своему мудрому ответу. – Пойдёмте работать, парни. Все уже давно переоделись, – и он примирительно обхватил обоих за плечи и слегка подтолкнул к выходу.

Несмотря на нехорошее число, выпавшее на конец рабочей недели, день прошёл, на редкость, мирно. Василий Терентьевич восстановил своё равновесие в столовой двойной порцией картофельного пюре со шницелем при помощи найденной тысячи Купоросова, который согласился заплатить за пенсионера по доброте душевной. Во время обеда бригадир, будто нарочно, не унимался, прожужжав все уши сначала Александру, а потом и всем остальным, рассказывая про высшую справедливость через свои локотно-коленные ушибы и денежные находки. Но, в конце концов, видя безразличие коллег к данному вопросу, и он был вынужден успокоиться. Правда после обеда некоторые всё же вспомнили случаи из своей жизни и рассказали о том, как они что-то ломали, теряли, забывали и, даже находили деньги, но их истории абсолютно никак не были связаны ни с пятницами, ни с тринадцатыми числами. Кто-то говорил, со знанием дела, что во всём бывает виноват високосный год, а кто-то утверждал, что это всё глупость и суеверия. Так и закончился рабочий день и все разошлись по домам, напрочь забыв про эти разговоры. Ведь наступали долгожданные выходные, которые каждому сулили целых двое суток отдыха, за различными приятными и, не очень приятными, занятиями.

Александр шёл с работы домой. Он уже открыл двери в свой подъезд, как вдруг, услышал знакомый голос позади себя.

– Здорово, Саня!

Александр невольно вздрогнул и оглянулся. К нему подбежал Семён Шептунов, друг его детства, слегка запыхавшийся, и протянул ему руку для приветствия.

– Привет, Сём, – ответил Окороков рукопожатием. Ладонь Шептунова оказалась потная и неприятно липкая. Александр, брезгливо поморщившись, окинул быстрым взглядом своего друга детства, после чего удивлённо на него уставился. Да и, удивляться действительно стоило. Ведь одет его друг был явно не по погоде. На ногах Шептунова красовались сланцы, словно стояло жаркое лето, а не конец осени. Одетые старые, домашние, трико с вытянутыми коленками, давно уже просились в стирку. На теле такая же грязная, непонятного цвета, футболка, висящая на покатых плечах и, натянутая на, выпученном вперёд, пивном животике друга, будто специально задралась в районе пупка. А растрёпанные, непричёсанные, да и немытые волосы на голове, явно указывали на отсутствие головного убора.

– Скорее, Саня! Скорее! – Запыхавшись, кричал Семён, открывая дверь парадной и обдавая своего друга изрядным перегаром изо рта с несколькими отсутствующими зубами. – Давай, в подъезд!

– А что случилось? – Спросил Александр, забегая за Шептуновым.

– Быстрее, на чердак!

– Ты чё, спортом занялся?

– Да каким спортом!? Василиск, собака, сбежал! – продолжал тяжело вздыхающий Семён, устремляясь по лестнице на второй этаж. – Пацан пришёл домой с тренировки, двери открыл, а он – шмыг и на улицу! А я за ним. А он… – Семён на секунду остановился, совсем задыхаясь, – он от меня обратно, в подъезд за соседкой. А тут, ты… Ты чё, с работы?

– Ага. А с чего ты взял, что Василиск на чердаке?

– Да уже не первый раз туда убегает, паразит! Поймаю – убью!

– Ну, для этого и ловить не стоит, сам подохнет, – пошутил Александр.

– Да ты чё, Сань, – не понимая шутки, возмутился Шептунов, цепляясь за чердачную лестницу, ты же знаешь, я его за тридцать штук купил!

– Странно. А в прошлом году ты говорил, что за двадцать. А, когда покупал, помнишь? Ты у меня ещё пятёрку занимал? Тогда ты сказал, что десять у тебя есть, а пять не хватает на перса. Он у тебя что, с каждым годом в цене растёт?

– Да это всё инфляция. Сань, ты лезь за мной, поможешь мне его найти, – проговорил Шептунов, закатываясь на чердак по лестнице. – Если хочешь знать, – добавил он, свешивая голову вниз, – эта тварь жрёт больше меня. Так что уже точно тридцатку стоит, а то и больше.

– Ладно, убедил, – улыбнулся Александр, следуя за другом детства на чердак, – мне, в принципе, всё равно, сколько он стоит, этот твой Василиск.