13

Спустя несколько дней после тайной процедуры, Анна стала замечать, что корректировка начала действовать. Ее все меньше влекло к шопингу, она восстановила свой библиотечный ключ, чтобы получить доступ к архиву, а спустя еще пару недель, с удивлением обнаружила, что вновь может по памяти выводить весь бином Фобберга из ста двадцати восьми уравнений для режима динамических переменных.

Для Георга ей приходилось оставаться все той же дурочкой, чтобы он не начал задавать ненужных вопросов.

Для еще большего соответствия новому образу, Анна стала чаще появляться на разного рода собраниях и празднествах. Так поступали все клиентки ее мужа, чтобы продемонстрировать свою новую молодую оснастку.

Однако, не успела Анна начать получать удовольствие от возвращенной почти что молодости и восстановленного интеллекта, как ей в нагрузку был прислан Риддер. За него настойчиво попросил Молдер, уверяя, что это только усилит позиции самой Анны и послужит ей дополнительным прикрытием. Но она понимала, что новый человек на должности личного камердинера нужен Молдеру для еще большего контроля над ней.

Это ее совершенно не устраивало и она пыталась «сбросить» этот контроль.

Анна вызвала Молдера на встречу и в категоричной форме потребовала увольнения соглядатая, угрожая разрывом сотрудничества, однако это не подействовало, поскольку куратор намекнул, что коррекции полученные в его исследовательском центре можно отменить дистанционно. Мало того, был возможен вариант полного рассогласования параметров регенерационной пластины, которую ей имплантировали в клинике супруга.

Анна сделал вид, что смирилась, однако лишь для виду, а на самом деле опираясь на возвращенный ей интеллект, сумела, как ей казалось, тайно выйти на криминальные круги, где не церемонясь, оплатила услуги парочки убийц.

Они получили немалый задаток и – пропали. Риддер же остался при ней и вел себя, как ни в чем не бывало, играя роль слуги, а на самом деле с ухмылкой, совал нос во все исследовательские отчеты, которые ему вынужденно поставляла Анна.

Поначалу она решила, что подрядчики ее надули и сбежали с немалым задатком, однако спустя какое-то время с ней связался Молдер и поговорив о том – о сем, пожурил за слишком эмоциональную реакцию на контроль.

– Риддер это необходимость, поймите это, Анна. Не будет его, будет кто-то другой, плюс наши испорченные отношения, – сказал ей Молдер на одном из сеансов видеоконференции.

Но и после этого, она не хотелось сдаваться и однажды подкараулила Риддера во время одного из его редких выходных.

Было раннее утро, он шел по достаточном пустынному тротуару, а она неслась в прокатной машине взятой по фальшивому удостоверению личности. Теперь ничто не мешало ей лично поставить точку в череде его ухмылочек. Но все же Анна понимала, что проблемы это не решит и нужно учиться жить в создавшихся условиях. Поэтому проехала мимо, стараясь больше не думать о покушении.

И вот теперь она стояла с бокалом какого-то пойла перед этим «звездным» мальчишкой, о котором почти ничего не было известно и о котором требовалось собрать любую информацию. Годилось все – выражение лица, реакции на слова и шутки, как дышит, как кашляет или чихает, не сутулится ли при ходьбе, что предпочитает на обед.

Но пока Анна могла только улыбаться и продолжать строить из себя дурочку.

В результате, доставщик через пару минут, все же уехал, а ей осталось анализировать то, что она увидела и имитируя реакцию на болтовню Жануарии, прикидывать уме, как налить в отчете побольше «воды», но чтобы это выглядело значительно.

14

Ги Цирмон был самым «младшим» из четверки состоявшихся «звезд» компании и именно ему выпала честь «все уладить».

Этот термин придумал Леркок, самый авторитетный из четверки. Ги поначалу пытался протестовать, требовал, чтобы все решил жребий, но Леркок фактически назначил его.

– У тебя папаша сидел, малыш, значит твой генетический код для подобных делишек больше подходит, – почти серьезно заявил он и двое других, пряча улыбки, его поддержали.

Это было в клубном кафе «Штуг», на Ливенс-авеню в специальных апартаментах. Из окна была видна улица, транспорт и красивые девушки из художественной школы.

Леркок и Марциус часто прямо отсюда высматривали новые жертвы. Иногда заключали на них пари.

– Ну, допустим я согласился. Чего мы должны добиться? Какого результата? – спросил Ги, всем своим видом стараясь показать, что он принимает решения независимо, но на самом деле, его угнетала роль самого низкого звена в этой четверке, при том, что его доходы были повыше, чем у Леркока.

Да, когда-то у того была самая высокая оплата, но время шло, элитная публика жаждала новых кумиров и ставка Леркока съехала вниз.

Ставка съехала, однако авторитет остался на прежнем уровне. Леркок мог приказать любому из этих троих и никто не в силах был ему перечить.

– Валить этого ублюдка и дело с концом, – сказал Кардер, незаметно проверяя насколько плотно сидит приклеенная на шею марка.

Он думал, что делает это незаметно, но приятели знали, что он сидел на «шидарбане» и сберегая желудок, использовал дозу в виде марки.

Это было удобно, поскольку воротник скрывал шрамы от едкой химии.

Разумеется, все костюмеры тоже знали о его привычках, а значит и весь персонал компании. Но пока в рекламных роликах он выглядел, как новенький лакированный ботинок, вопросов к нему не возникало.

– Это в тебе говорят эмоции, а нам главное убрать его с панели, – сказал Леркок. – Валить не нужно, достаточно отправить его на полгода в больницу. Ты понял, Ги? Не нужно впутывать сюда криминальную полицию, достаточно будет местного полицейского разбирательства.

– Нужно чтобы напали на улице? – уточнил Ги Цирнон.

– Нет, какая улица? Он восходящая «звезда», его на улице не увидишь, у него каждая минута расписана. Пусть обработают его прямо на квартире.

– Но дом компании охраняется, – заметил Кардер.

– Охраняется главный вход. А через эвакуационный выход можно провести хоть целую банду. Главное, чтобы не шумели, понял, Ги?

– Если я открою эвакуационный выход своим ключом, меня сразу накроют…

– Своим не нужно, возьми вот этот, – сказал Леркок, протягивая кодовую пластинку серого цвета без фирменного логотипа компании.

– Откуда ты ее взял? – удивился Ги.

– Ты этого не только не узнаешь, ты забудешь откуда эта штука у тебя появилась, – строго произнес Леркок глядя в глаза младшему коллеге.

– Я понял, – кивнул тот и спрятал ключ в карман.

– Эй, старый, смотри какая ципа! Это какая-то свеженькая! – сказал Марциус, глазевший в окно на широкое крыльцо художественной школы.

– Ну-ка… – отвлекся Леркок. – Это Рива Кайер, второй курс. Чуть ниже пупка у нее милая родинка.

– Ну ты даешь, старый, за тобой не угонишься!

– Так не гонись! – посоветовал Леркок и нервно рассмеялся.

– Ладно, пора мне, – сказал Ги Цирнон поднимаясь и по привычке пробегаясь пальцами по всем швам, лацканам и вороту – чтобы ничто нигде не морщило, ведь он являлся одним из лиц компании.

Впрочем, сейчас он был в «домашней» одежде, с удобными магнитными фальш-пуговицами спереди, а не в профессиональном концертном комбинезоне с молнией во всю спину – для удобство сотрудников костюмерной секции.

– И еще одно, Ги… – произнес Леркок, не отрывая взгляда от крыльца художественной школы. – Не жмоться там, не бери, что подешевле. Нам нужен гарантированный успех.

– Пятьсот будет нормально? – уточнил Ги, имея в виду вознаграждение для наемников.

– Нет, ненормально! Три тысячи, Ги! А в случае необходимости – даже пять тысяч!

Ги Цирнон вздохнул. У него было бедное, даже нищенское детство и он привык экономить каждый фартинг, не то что квадр. Нужда засело в нем так глубоко, что уже достигнув двадцатитысячного рубежа месячного дохода, он все еще взвешивал каждую покупку – проверяя не обманывает ли его упаковочный автомат на полквадра.

15

Оставив коллег досиживать свой полуденный перерыв, Цирнон, у которого был выходной, направился на окраину города, где у него имелось достаточно знакомых из прошлой жизни.

Его паротурбированный «трикс» вызывал восхищенные взгляды в транспортном потоке, однако такая машина совсем не годилась для поездки в фабричный квартал.

Люди там жили простые и запросто могли расписаться гвоздем на лакированном борту.

Но не только это заставило Цирнона парковаться на платной площадке за пару кварталов от фабричного района. Прежние друзья, хотя и знали о его взлете, едва ли одобрили бы приезд на машине за сто тысяч квадров. Этим он только бы подчеркнул дистанцию, которая теперь была между ними.

Оставив машину, он почувствовал какое-то облегчение и еще толику ностальгии, когда шел по улицам, по которым давно не ходил.

Это был благополучный район, через который они раньше ходили направляясь в центр, чтобы промышлять кражей чужих платежных чипов или грабежом.

Правда, последнее часто заканчивалось проблемами с полицией и тюрьмой. А кража карт в их среде считалась более квалифицированным ремеслом, ведь следовало не только стащить у владельца его накопительный чип, но и ухитриться скопировать его кодированные команды.

Для это требовалось дополнительное оборудование, которое изготовляли умельцы из соседнего с фабричным района.

Такие приборы стоили дорого, поэтому чаще их брали в аренду – за процент с добычи.

Но и этот промысел был рискованным и команды воришек часто меняли состав – одни попадались спецотделу полиции и шли в тюрьму, другие, подрастая, приходили им на смену.

Впрочем, тюремному заключению была альтернатива – служба в корпоративном охранном отряде, где-то на далекой планете с плохим климатом и местным населением представлявшим собой разбойничьи анклавы.

Районы в которых высаживался десант горнодобытчиков местные считали своими территориями и требовали доли, бывало, что весьма немалой и тогда в дело вступала корпоративная охрана, куда набирались бескомпромиссные парни из городских банд.

Часто, многие из них потом просились обратно в тюрьму, не желая тянуть срок в таких условиях, однако всех держал контракт и жесточайшая дисциплина, ведь командиры отрядов имели неограниченную власть. Зато, подписавшим контракт вчерашним заключенным год засчитывали за три, да еще платили жалование.

– Эй, чувак, а ты не попутал место для прогулки?

Цирнон очнулся от своих мыслей и остановившись, увидел направлявшихся к нему четверых подростков. Он и не заметил, как миновал негласную границу фабричной окраины.

На улице было малолюдно, вся жизнь здесь начиналась вечером, когда работяги возвращались с работы, а молодняк из центра города – с добычей.

Четверка молодых хищников приближалась. На поясе у одного Цирнон заметил полицейский парализатор – сильно потертый, но наверняка действующий.

– Ты чего молчишь? Тебе вопрос задали.

Цирнон вздохнул. Он чувствовал себя неловко. С одной стороны, это была его родина, он знал здесь каждый закоулок и каждый тупик, однако одежда на нем, неброская, но дорогая, выдавала в нем чужака. Здесь предпочитали шмотки подешевле и поярче.

– Могу дать пять квадров на «червивку», на большее не рассчитывайте, – сказал он.

– А чего так мало? – скривился тот, у которого был парализатор. – А почему не весь чип с входным паролем в качестве гарнира?

– Потому, что мне дешевле сказать Сони-Лобастому, чтобы он тебя на место поставил. Так проще будет.

– А ты Сони знаешь?

– Я понял кто это, Дейв, это богатый халдей из «золотой будки»! – заявил другой подросток. – Они с твоим братом и Микки-Кривым тут раньше дела крутили.

– А-а, – кивнул Дейв-владелец парализатора. – Я помню тебя. Только Сони нет, он сейчас на киче.

– Большой срок? – спросил Цирнон, больше из приличия. Он уже почти позабыл свою жизнь в районе.

– Восьмера. Думает соскочить на корпоративку. Через полгода можно будет.

– Понятно. Киннард еще держит тошниловку за поворотом?

– Держит. Только теперь у него там вышибала опасный. Чуть слово поперек и ты уже на асфальте.

– Разберусь. Пятерик мой нужен?

– Не нужен. Обойдемся.

– Ну, как знаете, – сказал Цирнон и пошел дальше, испытывая, к своей досаде, облегчение от того, что сэкономил на гордых подростках пять квадров.

Цирнон понимал, что при его теперешнем положении и доходах некрасиво быть таким жадным, но он ничего не мог с собой поделать, по крайней мере пока.

Он шел, смотрел по сторонам и видел, что по большому счету ничего не поменялось. Остовы разобранных автомобилей, угнанных из других районов, кучи мусора возле утилизаторов, которые сильно дымили, но служба ремонта опасалась отправлять бригады в плохой район.

Парочка торчков, с проводками на языках – любители самой дешевой электронной микстуры. Когда-то Цирнон сам с такой начинал.

Две мамаши с колясками проводили его настороженными взглядами, проститутка на углу посмотрела оценивающе и сделала попытку приблизиться, но он прибавил шагу.

16

Заведение Киннарда нашлось на старом месте – в тупике, имевшем несколько выходов через заборы и лестницы на две крыши. Это на случай появления полиции.

Для облав они применяли разведывательные зонды и тайные команды копов, подъезжавших к месту на непримечательных стареньких фургонах. Потом разом атаковали, сметая вышибал и клали всех на пол. Однако, самые шустрые из завсегдатаев умели уходить даже в таких, казалось бы безвыходных ситуациях.

Для этого и существовали секретные лазы в заборах и лестницы на чердак.

Едва выйдя из-за угла в тупик, Цирнон заметил изменения – площадка перед заведением была теперь вымощена плиткой, а напротив входа стояло с полдюжины дорогих авто, носивших следы индивидуального тюнинга с местной спецификой.

Закрытую дверь заведения подпирал здоровенный детина в майке-безрукавке, из которой торчали длинные, как рычаги руки с раскаченными бицепсами.

На его правом предплечье имелся инъектор для впрыскивая адреналинового коктейля, который делал этого здоровяка почти непобедимым.

Похоже он скучал, поскольку заметив приближение неизвестного сумел изобразить нечто вроде улыбки, обнажив, защищенные сетчатой капой, зубы.

«Война у них тут что ли?» – подумал Цирнон подходя ближе.

Прежде владелец заведения нанимал в вышибалы крепких драчунов, а не форсированных химией качков.

– Ты кто такой? Я тебя не знаю, – пророкотал вышибала и дернул головой, словно включая новый режим.

– Я тебя тоже не знаю, – ответил Цирнон останавливаясь и глядя на громилу снизу вверх.

– Я Тилли, я работаю у мистера Киннарда.

– А я пришел выпить в заведение мистера Киннарда.

– А ты не коп?

– А ты? – парировал Цирнон.

Вернувшись в свой район он сразу вспомнил все привычки и немотивированную дерзость, без которой здесь было не выжить.

Тилли задумался. День за днем он видел здесь одни и те же лица, а тут какое-то новое. Причем не в тонированных очках, ни за бронестеклом подозрительного авто, а вот так – среди бела дня.

– Если ты не коп, я тебя пропущу, но сначала подними руки – я должен тебя обыскать.

Цирнон повиновался, хотя прежде здесь таких порядков не было. После чего он был пропущен внутрь заведения и спустившись по винтовой лестнице в подвал, немного постоял привыкая к полумраку.

Несмотря на дневное время было уже занято несколько столиков. За двумя шла игра в «брикет», за остальными пили и затягивались электронным «грэмом» – натуральным растительным наркотиком, действие которого усиливалось минигенераторами вставленными в специальные мундштуки.

Женщин за столами не было, но где-то из-за кулис небольшой сцены раздавались их голоса.

Вечером, обычно, здесь бывала небольшая развлекательная программа.

Решив, что пара лиц за одним из столов показалась ему знакомыми, Цирнон подошел ближе и остановившись в двух шагах от компании, подождал, пока на него обратят внимание.

– Чего-то морда у него знакомая… – первым заявил самый пьяный. – Но не вспомню его… Никак не вспомню…

– Это Ги-Попрыгун. По крайней мере, так его погоняли, когда я на казенные харчи переехал. Попрыгун, это ты или нет?

– Я, Бернард, – кивнул Цирнон и взяв свободный стул от одного из столиков, присоединился к компании.

– А я его не знаю, – заметил еще один и икнул.

– Ты слишком старый, Слай, эти ребята выросли до своих первых сроков, пока ты свой длинный тянул.

– Ну… мне все равно интересно… Кто его родители?

– Мы в двадцать восьмом доме жили, перед прачечным автоматом, – напомнил Цирнон.

– А! Так ты сынок Дерека?

– Да.

– Сынок Дерека-Артиста! Я помню, как он поляну накрывал, когда ты родился… Да-а, были времена.

Слай улыбнулся демонстрируя отсутствие половины зубов.

– Ты, я слышал, хорошо поднялся, – сказал Бернард, который выглядел самым трезвым за этим столом.

– Да, живу теперь в городе, – нехотя согласился Цирнон, прикидывая как лучше перевести разговор на нужную ему тему. – Ты сам-то давно вернулся?

– Третий месяц тут отмокаю, – сказал Бернард сделав жест рукой в сторону сцены и, видимо, всего заведения.

– А на какие шиши? Со старого дела заначка была?

– Нет, заначки не было. Но был контракт. После пары лет за забором мы всей тюремной шоблой подали прошение на службу. И поехали.

– Прямо все? Говорят не всех берут.

– Почти всех, кроме нескольких инвалидов. Правда в разные команды. Тех, кто поздоровее, взяли на самые денежные позиции, другие пошли на места подешевле.

Послышался женский смех и из-за кулис выглянула одна из местных «артисток». И тут же скрылась.

– Бабы, – с неопределенной интонацией произнес Слай и налил себе из бутылки с дешевым алкоголем. Другая, с выпивкой подороже, стояла ближе к Бернарду.

– И сколько ты прослужил?

– Семь лет.

– Так много? – удивился Цирнон. – Там же «один к трем», говорят!

– Да, я закрыл свой срок через три года, но потом начальство сделало мне новое предложение. Оставайся, говорят, еще на срок сержантом. Оклад – втрое больше. Я подумал, да и решил, что это хорошая мысль. Тем более, что уже и льготы всякие пошли, и в городок можно было выезжать в выходные.

– Там были города?

– Скорее большие опорные пункты. Но со всем городским профитом – бухлом, казино и борделями.

– Земляки там были?

– Да, сначала нас было пятеро из города. И еще четверо с пригорода. Резкие ребята. Но потом все закончились.

– Их убили?

– Нет, выбыли по ранениям. Но не факт, что это лучше.

– Почему?

– Там очень странная война и странное оружие. Местные используют какие-то яды с «элементами генетической деструкции». Это мне док местный говорил. Результаты даже легкого ранения могут быть фатальными. Поэтому там все постоянно жрут «форматор». Каждый день. Чтобы у врачей был хотя бы шанс помочь раненому.

Бернард сделал перерыв и налил себе дорогой выпивки. Слай налил себе своей и они одновременно выпили.

– Есть работа, – сказал Цирнон негромко.

– Говори, эти ребята все равно через полчаса все забудут, – заверил Бернард.

– Ну, как хочешь. Нужно с одним человечком плотно поработать.

– Закрыть вопрос?

– Не совсем. Это было бы слишком громко, а мне нужно, чтобы он не мешался под ногами. Не более.

– Как долго он должен не мешаться?

– Если рожу сильно помять и поломать конечности, это тот самый результат.

– То есть – на полгода в больницу?

– Да, как-то так.

– Сколько платишь?

– А сколько надо?