Цитаты из книги «Потерянная Япония. Как исчезает культура великой империи»

Тай в Китае, на котором изображены три иероглифа, которые гласят: «Добродетельный человек не одинок». Ниже размещен столик из династии Мин, на котором лежит копия «Бесед и суждений», открытая на странице, где написано: «Учитель сказал: “Добродетельный человек не одинок – непременно найдутся единомышленники”». Рядом с книгой расположился скипетр жуи, который, по поверьям, заключил в себе магические силы, пробуждающие мир мудрецов. Цветок, сорванный в саду, плавает в селадоновой чаше; в других частях комнаты расположены «камни духов» причудливых форм (китайцы верили, что эти переходы форм были отражением Дао). Перед камнями находятся веера, расписанные интеллектуалами эпохи Эдо. Все объединяется в единую взаимосвязанную тему. Это – мир, который не найти ни в одном музее.

Я использую свою коллекцию для создания целого мира. К примеру, в токонома я повесил свиток с потертым изображением горы

В старой Японии не отношения равных граждан, а отношения хозяина и подданного были основой общества. Этот вопрос я оставлю социологам, но в любом случае культура дружбы практически отсутствует в театре Кабуки.

Сюжеты Кабуки проливают свет на многие аспекты японского общества. Например, многие пьесы повествуют об отношениях между господами и их подданными или между возлюбленными, но вы не найдете историй о дружбе. С древних времен дружба являлась главной темой китайской культуры. Второе предложение «Бесед и суждений» Конфуция – «Встретить друга, прибывшего издалека, разве это не радостно?» – показывает китайское отношение к этой теме. Но в Японии примеры такого поведения редки. Здесь настоящая дружба – это испытание.

Фабиан однажды подметил, что актеры Кабуки проводят на сцене больше времени, чем актеры любого другого театра. Они впервые выходят на сцену в возрасте пяти-шести лет и выступают в двух постановках в день, двадцать пять дней в месяц, и так месяц за месяцем, год за годом. В сущности, актер Кабуки проводит всю свою жизнь на сцене. В результате, как говорил Фабиан, пожилые актеры перестают различать свои роли и собственное я.

Например, «вакаданна» («молодой господин») предназначается для актеров вроде Тамасабуро. («Данна» или «господин» – титул, закрепленный за исполнителями главных мужских ролей, но как бы не был стар оннагата, он навсегда остается «молодым господином».) Каждая комната за кулисами украшена растяжками с эмблемами актеров, как в дворянской геральдике. В театре постоянно происходит обмен подарками – веерами, полотенцами для рук или свертками ткани, и все это имеет свое особенное значение. Это поистине феодальный мир, далекий от жизни простых смертных.

Из-за тщательного сохранения деталей старого уклада жизни пьесы Кабуки можно расценивать как «живой музей». Как зажигать андон (бумажный напольный фонарь), открывать фубако (лакированый ящичек для писем), закалывать волосы кандзаси (заколками), раскрывать свитки – все это, вместе с другими бесчисленными техниками, находится в арсенале умений актеров Кабуки. Крои кимоно, магазины и дома, предписанные движения рук и ног, различные поклоны, вариации смеха, этикет самураев и многие другие аспекты японской культуры, существовавшие до знакомства с западной культурой, нашли отражение в зеркале Кабуки. Кабуки – это воплощенная ностальгия по давнему прошлому.

Омуко кричали «Дайкон!» («Большая редиска!») плохим актерам, что портило их репутацию. Теперь никто не кричит «дайкон», а публика завороженно сидит, сложив руки на коленях, одинаково наблюдая за игрой как плохих, так и хороших актеров. Молодые актеры, рожденные в театральных семьях, легко получают роли. Тамасабуро однажды сказал: «Коммунизм был ужасным периодом для России, но он произвел на свет великих танцоров балета. Чтобы стать мастером, за твоей спиной должна стоять Москва».

Тамасабуро однажды сказал мне: «В обычной драме история разворачивается постепенно. Это так скучно! Прелесть Кабуки заключается в невероятных логических перескоках».

Сосредоточение на «настоящем моменте» характерно для всей культуры Японии. В китайской поэзии повествование начинается с цветов и рек, а затем внезапно переносится на девятое небо или взлетает на драконе на гору Куньлунь, где живут бессмертные. Темой японских хайку является обычный момент, как в знаменитом стихотворении Басё: «Старый пруд! Прыгнула лягушка. Всплеск воды» (пер. Т. И. Бреславец). Лягушка прыгает в пруд, а не на небеса. Тут не встретишь небожителей, лишь «всплеск воды».