Цитаты из книги «Босиком по пеплу. Книга 2»

Умереть за кого-то слишком легко, Хамдан. Секунда и тебя нет, страдания кончились, и ты не знаешь, что случится с теми, кого-ты оставил. Этот сомнительный подвиг бессмысленен. Умереть за кого-то – это не любовь. Это трусость и слабость. Попробуй жить… И не для кого-то, а для самого себя. Как можно любить того, кто боится нести ответственность, не дорожит самым ценным, что даровал нам Аллах – своей жизнью?

По-настоящему родительская любовь трогает только тогда, когда ты съезжаешь от них…

Но Алиса вряд ли сдастся без боя. Ее нормальная жизнь не включает меня. А без меня, у нее не будет жизни. Потому что я не согласен. Мне проще пристрелить ее, чем отпустить. А значит нет ни одного шанса уйти от меня.

любая дружба, сплоченная на ненависти к общему врагу, рано или поздно обречена на провал.

Любовь – одержимость. Нежность. Боль. Страсть. Счастье. Радость, надежда, вдохновение, сила. Любовь – это запах, кайф. Когда всем нутром, каждой фиброй своей души, знаешь: она – твоя женщина. Единственная и неповторимая. Ты смог бы жить без неё, но ты не хочешь без нее жить. Подыхаешь, когда она далеко и оживаешь, когда слышишь ее звонкий смех. Любовь – это вы. И это то, что также проверяется временем и совместным проживанием, детьми и проблемами. У любви столько граней, Алиса… ты познала лишь ее малую часть, и заранее отреклась попробовать на вкус другие. Из-за своего упрямства. Ты чувствовала нечто такое?

– Любовь.., – он расплывается в знакомой полуулыбке. Она всегда трогает его губы, когда он впервые за день видит маму. – Любовь – одержимость. Нежность. Боль. Страсть. Счастье. Радость, надежда, вдохновение, сила. Любовь – это запах, кайф. Когда всем нутром, каждой фиброй своей души, знаешь: она – твоя женщина. Единственная и неповторимая. Ты смог бы жить без неё, но ты не хочешь без нее жить. Подыхаешь, когда она далеко и оживаешь, когда слышишь ее звонкий смех. Любовь – это вы. И это то, что также проверяется временем и совместным проживанием, детьми и проблемами. У любви столько граней, Алиса… ты познала лишь ее малую часть, и заранее отреклась попробовать на вкус другие. Из-за своего упрямства. Ты чувствовала нечто такое?

Ты продолжишь настаивать на браке Камилы и Хамдана? – ушам своим не верю. Она действительно спрашивает об этом сейчас, лежа рядом со мной, вымотанная и усердно оттраханная? Что у тебя в голове вместо мозгов, девочка?

Не делай так больше. Договорились? – она подавленно кивает, глотая беззвучные слезы. Беспомощное, несчастное выражение ее глаз разбивает последний бастион на моем сердце. – Умница. Я не злюсь на тебя. Ты можешь мне сказать, если сомневаешься, если есть вероятность, что… – закончить фразу оказалось гораздо сложнее, чем идти голыми ногами по битому стеклу.

Я не еду с тобой? – Нет, tatlim, – бескомпромиссный отказ вызывает вполне ожидаемую реакцию. – Отлично, – раздраженно вздыхает, обиженно надувшись. – Любителя девственниц не забудь с собой прихватить с полуголой свитой, чтобы расслабляться по вечерам после напряженных политических дебатов.

Только забыл спросить у счастливой избранницы готова ли она ответить «да». – Ты ответила, – уверенно киваю я. Моя упрямая малышка озадаченно сводит брови. – Не помню такого. – Ты ответила мне «да» еще на первом свидании, Алиса, – настаиваю я с игривой ухмылкой. – У нас сохранились абсолютно разные воспоминания об этом дне. В моих – я тебе вмазала, когда ты начал меня нагло лапать.