Какие чудесные в своей точности и тонкости человеческие портреты. Какие необременительные, но очень настроенческие- сродни прочитанному недавно Тургеневу - пейзажи. Воистину, эта книга достойна звания классики. По крайней мере для меня она таковой стала.
Мердок не заигрывает с читателем, не тешит его мнение о собственном уме, однако на cтраницах есть место и "сублимации", и тонким рассуждениям о природе человеческой, об искусстве, которые, порой, если читаешь уставшим и несобранным, могут заставить перечитать абзац несколько раз - как умный и сосредоточенный на произносимом собеседник будет приковывать твой взгляд и заставлять не только нелепо кивать на его рассуждения, но и отвечать на немые вопросы, приходить к выводам, в общем - думать.
Впервые я поняла, что бесповоротно влюбилась в этот роман тогда, когда главный герой начал рассказывать о театре, актерах, режиссуре. Воистину, это было прекрасно.
А какие поэтичные описания внешности? Не скупо, как пишут большинство современных авторов, но и не вычурно, как писали в 19 веке закладывая черты характера в черты лица.
Эта книга - что та жемчужина, которую однажды раздобыв уже не хочется ни терять, ни хоть на минуту выпускать из рук - так приятно ее присутствие в твоей жизни, часы с ней наедине превращается в сладостный праздник, которого ждешь весь день, а когда он наконец настает - места себе по началу не находишь - то хватаешься за отдельные фразы, то глубоко погружаешься в повествование, то выныриваешь чтобы подумать как прекрасна эта книга...
Герой безжалостно, но в то же время беззлобно описывает все ипостаси любви: тут и любовь-страх к своей матери, и снисходительно нежная любовь к неудачнику-добряку-отцу, и любовь-одержимость, болезненная привязанность до самой смерти к Клемент, и мазохистическая, рабская любовь-преклонение Лиззи к Чарльзу, и любовь-страсть-болезнь к Розине... Впрочем, сам герой все их любовью не считает, лишь таинственно ссылается на единственную любовь, бессексуальную, юношескую, в начале романа она для меня была лишь романтизированная, придуманная любовь, не имеющая ничего общего с настоящей. Впрочем, таковой и осталась. Однако мастерство автора в том и проявляется, что она не вкладывает свои мысли в уста и мысли героя, а создает, как Творец, человека, а потом человек этот уже живет своей жизнью. Ведь, скажем, в Замке на песке была совсем другая любовь, совсем другие герои, другая вселенная. Нет, положительно, Мердок - одна из титанов прозы. Еще и англичанка. Для кого-то это ничего не значит, для меня значит многое.
И напоследок два слова о Чарльзе. Чудак, сумасшедший, ставший для меня реальным человеком, он прочно вошел в мою жизнь.