Казалось бы, в первую очередь следовало благодарить маму Салтыкова-Щедрина, которая умудрилась воспроизвести на свет столь неординарную личность, единственную в своем роде. Михаил Евграфович не имеет аналогов даже среди зубров русской литературы, но, с другой стороны, а кто имеет? Подобная форма мышления нашла воплощение веком ранее в "Горе от ума", в части чеховских рассказов, но, используя те же самые инструменты, и Грибоедов, и Чехов в итоге пришли к гораздо более откровенной морализации. Не пришел к ней Достоевский, намного глубже исследовавший человеческие взаимоотношения, чья сила проникновения вполне сравнима с салтыковской, но в итоге сопоставлять темы русского духа в "Современной идиллии" с теми же "Братьями Карамазовыми" довольно смешно. Менталитет нации получил настолько разное выражение у Достоевского и Салтыкова-Щедрина, что оно и понятно - почему они непригодны для сравнения. А ведь по силе объективного изображения Михаил Евграфович на голову выше в этом самом вопросе даже самого Достоевского. И пусть Федор Михайлович долго и интересно пытался определить русский дух, путем сложных методов и терзаний - в итоге он у него не получился оптимальным. Именно способ(только способ) рисовки этого самого менталитета максимально совпал с главной его характеристикой - русский человек по традиции (а что самое главное - по православным канонам) не имеет права не страдать. Что касается Салтыкова-Щедрина, то этот человек на общероссийский рынок страдальцев не прошел по слишком многим параметрам, а основное - сам этого никогда не желал. В отличии от Достоевского. Ни складом характера, ни элементами биографии. Где-то в этом скрывается ответ на вопрос - почему "Современная идиллия", а также другие труды Салтыкова-Щедрина настолько меньше являются воплощением русского духа, чем аналогичное у Достоевского, а тем более - Льва Толстого.
Излюбленная форма автора, сказочно-сатирическая, нашла воплощение в любых трудах Михаила Евграфовича и хотя "Современная идиллия" не выглядит юмористической, но на деле таковой является. Как вообще на Руси относились к насмешникам? Судя по тому, что откровенные тролли того времени или не выживали из-за цензуры, или не выдерживали литературной конкуренции - их в чистом виде мы в большем объеме видим уже гораздо ближе к веку двадцатому. Бесшабашный стеб временами вылезал на свет божий и у Пушкина, и у Лермонтова, но не являлся главенствующим, был прикрыт темой гражданственности и что самое главное - любимцам все прощалось. Парадоксально, но государственная служба смогла должным образом сказаться на Салтыкове-Щедрине как литераторе, придав ему какую-то направленность, навязав основной сюжет. Налицо (крайняя редкость) польза русского чиновника. Если привести грубый пример, то такое положение автора сравнимо с тем, как если бы он потерял ногу, то получил возможность стать одним из победителей специальной олимпиады для инвалидов. Михаил Евграфович - новый русский в хорошем понимании этого слова. Без малинового пиджака и пачки кредиток.
Вообще, манера и способ восприятия у автора больше напоминает какой-то вольтеровский подход (столь нелюбимый Достоевским и столь почитаемый Пушкиным). Европейская эпоха просвещения, время не в меру образованных и глумливых людей, получивших должную степень свободы для упражнений ума и занятий физиологическим непотребством. В России данный период неизменно связан с предреволюционным временем, оставившим след в литературе многочисленными трудами декаданса. Впрочем, подобные вехи истории неизменно заканчивались революцией. Вернее даже не так, а именно вооруженный коллапс делал возможным сохранить в истории те или иные имена. Не будь французской революции, мы бы, например, не наблюдали в настоящее время наличия многочисленных кафе под названием "Жан-Жак Руссо", ибо вряд ли бы об этом самом Руссо кто-нибудь сейчас помнил. То есть, веселые насмешники есть и были во все времена (в реале же это часто мрачноватые, если не трагические люди), но раскручивает их исключительное какое-то глобальное апокалиптическое событие. Тем ценнее кажется и гораздо более бережное отношение предполагает наличие подобных Салтыкову-Щедрину людей, которым довелось родиться намного раньше Федора Сологуба или Михаила Арцыбашева.
"Современная идиллия" прекрасна в своей завораживающей форме, очень проста в чтении, единственный недостаток (или достоинство - это как посмотреть), которым, впрочем, страдают многие поздние произведения авторов - ее близость читателю определяется наличием солидного житейского опыта. Никто в такой ясной, четкой и интересной манере о русском быте, определяющем повседневность страны, никогда не писал. Кому-то мешал излишний трагизм, кому-то тяжкие нравоучения, а кому-то просто из-за границы в своей всепоглощающей лени проблемы России были далеки. С тех пор ничего не изменилось - создают либо низкопошибную чернуху, либо вычурную хрень, подразумевающую, что автор сидит где-то в Европе и мнит себя совестью народа, основная масса же идет легкой дорогой фэнтезийной детективщины, которая, как это ни грустно, отображает истинные насущные проблемы нации. Но может быть, назло истории и традициям, появится новый Салтыков-Щедрин, родится где-то в запыленном российском селе. О, гладите, уже набежали. В новинках висят. Бороды-то, бороды где? Есть? При чем здесь бороды. Мозги не соответствуют.