Don't say a prayer for me now.Save it till the morning after
Duran Duran, «Save a Prayer» Несколько месяцев назад на глаза мне попался анонс о скором выходе нового романа Владимира Сорокина - одного из тех немногочисленных авторов, чьи очередные новые сочинения вызывают у меня желание съездить за ними в книжный магазин на Тверской в день их выхода. С большим удовольствием я приобрёл «Доктора Гарина» и спустя три дня дочитал. «Доктор Гарин» не оправдал моих ожиданий, потому что я ожидал от него большего, надеясь, что его анонсируемый большой объём прямо пропорционально скажется на его глубине, в которую мне захотелось окунуться по той причине, что, во-первых, я до сих пор люблю произведения Владимира Сорокина, а во-вторых, относительно недавно я впервые прочёл Роман и Метель , которые мне понравились, а также по-прежнему на контрасте с Gravity’s Rainbow , которую я уже дочитываю, мне было снова интересно посмотреть, как русский литературный постмодернизм проявит себя на фоне американского. Есть ещё причины, по которым я безотлагательно хотел прочитать «Доктора Гарина» (например, в контексте Непобедимого солнца ), но для дальнейшей критической части рецензии мне хватит и этих, и вопроса "с чего начать?" у меня не возникнет, потому что замечательные эпиграфы к роману так и просятся, чтобы я обратил на них внимание. «Доктор Гарин» начинается с двух эпиграфов: в первом Сорокин приводит строки из авангардистской монограммы Велимира Хлебникова «Госпожа Ленин» (1909, 1912) - двухстраничной пьесы, описывающей "2 дня в жизни г-жи Лени́н, разделяемых неделей", во втором - из рассказа Антона Чехова «Цветы запоздалые» (1882). Прочтя оба произведения внимательный читатель сможет увидеть то, как они отражают две грани сорокинского художественного стиля, который сочетает в себе часто шокирующий авангард и обычный реализм - оба эпиграфа являются ключами-подсказками и направляющими векторами, с помощью которых читатель может выстроить своё отношение к прочтению романа, который как всегда у Сорокина получился неоднозначным и нарочито провокационным.
Будущее было туманно, но и сквозь туман княгиня усматривала зловещие призраки. Плохая надежда была на это будущее. На него не надеялись, а его боялись... - такими словами описывает Чехов отношение героев «Цветов запоздалых» к их будущему, невольно предугадывая то, как страшно начнёт предсказывать будущее Сорокин - сегодня всё чаще можно услышать слова о том, что День опричника давно из вымысла стал реальностью, теллуровые гвозди становятся лёгкодоступнее и дешевле, пирамидки витаминдеров разбросаны по улицам. 2020-ый год оказался годом Ковида, словно лакмусовая бумажка отразившая уязвимость цивилизованного мира, охваченного пандемией, поэтому неудивительно, что доктору Гарину, одиннадцать лет назад столкнувшемуся с болезнью, превращающей людей в зомби в «Метели», снова есть над чем поработать. По неким подсказкам читателю легко датировать события, происходящие в «Докторе Гарине» - на дворе 2051 год. Мир будущего охвачен войнами, первая из которых произошла в 2022 году, когда произошёл авианалёт талибов на Осло. Из-за применения ядерного оружия стали происходить мутации, в результате чего мир романа пестрит самыми разными формами
человеческого и не только: маленькие, бобрики, большие, тёплые, холодные, подушки, крылатые андрогины, девушки-цветы, выращенные в китайских генных лабораториях, мальчики-шмели из Сколково, опыляющие этих девочек, черныши и многие-многие другие живые существа стали полноправными жителями Земли, и если раньше Алиса удивлялась, встретив Шалтая-Болтая, то теперь она бы удивилась, если бы пройдя по улице до магазина не встретила кого-то или что-то подобное. Одно из ярчайших средств выразительности в романе - это изменение автором привычной для нас формы окружающего, и не только размеров и внешнего вида, клонирование, мутации "людей" и животных, но и формы языка, который в новой, будущей реальности вместе с его носителями превращается в чёрт-те что (например, в будущем язык эротики станет привычным для описания деятельности человека в сети:
Гарин бесцельно пошарил в сети, потрогал коллег,<...> затем вошёл в будни разрушенного санатория
).
Привычно для читателей Сорокина в «Докторе Гарине» рука об руку разрушение форм идёт с другими авторскими фишками, перечислять которые нет смысла - все они уже были у Сорокина с самого начала ( Первый субботник ) и продолжаются до сих пор, в чём заключается самый большой недостаток романа, потому что мало кому они могут искренне нравиться, ведь их смысл и жест в провокациях, уходящих своими корнями в московский концептуализм и раблезианство, но они же - фишки, не только провокации, но и краски художественного мира романа. Краски эти, мягко сказать, спорные, потому что до последней страницы не знаешь, троллит тебя автор или нет, серьёзно он пишет или происходящее является шуткой, от чего может потеряться желание эти краски созерцать. И снова, как это часто бывает у Сорокина, вместе со страшными деталями окружающего мира он лирически описывает катарсисы и моменты экзальтаций своего главного героя, когда на фоне творящегося абсурда тот вдруг начинает задумываться о смысле жизни, о высоких моральных ценностях, о красоте окружающей природе, о любви. Но дело в том, что Сорокин не был бы Сорокиным, если б он сам вплоть до финала не сохранил читательское чувство о том, что над ним посмеивается автор, от чего лирические красоты смазываются и воспринимаются уже не так сильно, как они бы могли - получается, что автор-постмодернист становится
заложником формы своего стиля, который дробит формы окружающего физического и словесного мира (правда сложно как-то иначе описать будущее без дробления, ведь в нём искусство стало синтезом "мяса и секса", да и они вгоняют зрителя в скуку). Больше всего роман мне понравился тем, что в некоторых местах его очень смешно читать - это и "это не я" Владимира, это и "весенняя грызня гэбух" и многие другие смешные детали абсурдного мира будущего, который является отражением в кривом зеркале настоящего времени. Многие больные темы современной Европы преобразились в «Докторе Гарине» во что-то своё, чаще всего смешное для читателя. Юмор и сохраняемая при этом внешняя авторская серьёзность происходящего в итоге могут вызвать у читателя эффект погружения в текст, что позволит ему им насладиться. Мне снова как и в других текстах Владимира Сорокина не хватило глубины, но удовольствие от чтения я получил - художественный мир «Доктора Гарина», каким бы ограниченным он не был, всё же срабатывает, в отличие от Манараги , например. Есть замечательный короткометражный игровой ролик на
YouTube "Чокнутый Запад", посвящённый игре «Red Dead Redemption 2», в котором в духе фильмов Дэвида Линча и произведений Сорокина реальность переплетается со сновидениями, абсурдом, вымыслом и смыслом. Я настоятельно советую посмотреть ролик тем, кто ещё не определился с чтением «Доктора Гарина», потому что он во многом отражает те методы и средства выразительности, что автор использовал всегда и вот теперь уже в новой книге. Приключения доктора Гарина во многом похожи на странствия Тайрона Слотропа из «Gravity’s Rainbow», но, к моему сожалению, художественному миру романа и его фабуле на мой вкус очень сильно не хватает глубины для пятисотстраничного романа.
OST к роману - альбом «Rio» группы Duran Duran
