За старшего

Мы все стоим на плечах наших предков, и эта колонна уходит в бездну, но не падает, потому что предки держат.

У повести два названия, писателю вообще везет на разного рода удвоения: моя любимая дилогия про убыра прежде выходила за авторством Наиля Измайлова и только теперь готовится увидеть свет первое издание с именем Шамиля Идиатуллина на обложке; вторая книга помянутого цикла встречалась в вариантах «Убыр2» и «Убыр. Никто не умрет»; «СССР™» иногда произносится аббревиатурой, а иногда добавляется: «Товарный знак». Так вот, «За старшего» - это еще «Варшавский договор». Года четыре назад, после «Убыра», захотелось читать все, написанное автором, но название живо напомнило советское детство, бесконечный XXVI съезд КПСС по телевизору - такой рудиментарной тоской накрыло, что и читать не стала. Про политику не люблю.

Не про политику. То есть, совсем без нее не обойтись, этот общественный институт пронизывает все сферы жизни, но в «Варшавском договоре» ее куда меньше, чем в «СССР» или «Городе Брежневе». Здесь шпионский детектив, сплавленный с производственным романом, который блестяще удается Идиатуллину. Кто бы мне сказал еще пару лет назад, что стану зачитываться книгой, написанной в этом, канувшем в Лету, жанре, не поверила бы. Но то было еще до «Брежнева»; а между тем, многократно осмеянный, преданный остракизму и подвергнутый публичной порке, производственный роман не плох сам по себе. Скверно то, во что превратили его десятилетия советской легитимной лжи; когда нормой было думать одно, говорить другое, делать третье, а подразумевать четвертое. По сути, «Котлован» Платонова, производственный роман и кто посмеет сказать, что это не великая литература?

Попытка отказать чему-то в праве на существование под предлогом неактуальности или недостаточной гламурности, или непристойности, или по любой другой причине - обкрадывает, выхолащивает целое, изымает из живого тела части и органы. Сколько не называй полученный гандикап полноценным, он им не станет. Современная российская литература забыла, что: «Начальная точка нашей жизни – это роддом, а конечная точка нашей жизни – это морг. А между ними треть жизни мы спим, помолившись перед сном. А между ними треть жизни мы пашем на заводе родном» Про « спим» пишут много и про «помолившись», роддом и морг тоже не обходят вниманием, а ту треть, которая «пашем» дружно забыли. Шамиль Идиатуллин из тех редких авторов, кто помнит. Может потому его герои живые среди сонма гламурно-героических ужасно-невинных кадавров.

Итак, рейдерский захват в прошлом работавшего на оборонку, ныне перешедшего на конверсионное производство, завода в заштатном Чулманске где-то в Татарии. Помните бесконечные истории, сменявшие друг друга в новостях образца начала нулевых? Реакция большинства тогда была умеренно позитивной – «так им, сволочам-олигархам, зажрались на народной кровушке». Все тогда словно дружно забыли, что паны дерутся – у холопов чубы трещат и за каждым захватом успешного предприятия стоят люди, которые работают на нем. А здешний завод успешен: зарплату платят вовремя, приличный соцпакет, руководство за работников радеет. В обычных условиях передел собственности не прошел бы здесь гладко. Но вмешивается криминал: по официальной версии директор, напившись пьяным, застрелил жену и молодую любовницу. Он в тюрьму, завод в «добрые» руки, оказавшиеся подставленными как-то очень кстати.

Но мы ведь помним, что это еще и шпионский детектив. Да, с драками, погонями, перестрелками, вербовкой-перевербовкой агентов и множественным использованием вслепую людей, которые не подозревают о том, что стали пешками в чьей-то игре; и о том, что в случае необходимости их смахнут с доски с той же степенью сочувствия, какую игрок испытывает в отношении фигурок. Это тоже хорошо в книге - четкая граница между тем, как выглядит снаружи: сила, решительность, сверхспособности, без рефлексий (Ницше нервно курит под лестницей) и тем, чем является в сути - банкой с тарантулами. Эта черта прозы Идиатуллина - глубинная порядочность тех его героев, которым я, читатель, симпатизирую, сближает ее с лучшими произведениями Грэма Грина, признанного мэтра шпионского детектива. Оставайся человеком даже тогда, когда век-волкодав скалится тебе в лицо и с клыков желтая пена.

И есть еще одно, за что люблю этого автора. Преданность корням, память о них в мире иванов, не помнящих родства. Когда старший в твоем роду повержен, тебе приходится брать на себя груз его ноши. Неси с честью. Ах да, убежденная пацифистка во мне в восторге от идеи здешней Морриган (или все-таки Спаса?)

В конце ноября 2023 года в Редакции Елены Шубиной (издательство АСТ) вышло переиздание романа Шамиля Идиатуллина «За старшего». Десять лет назад случилось его первое издание, но тираж был, по тем временам, маленьким, информационного сопровождения — практически никакого, кто успел купить — тому повезло, кто не успел — тот дождался теперь.
«За старшего» - это шпионский триллер, то есть, по определению, роман с очень непростой структурой. Про шпионов просто не бывает. Там у каждого героя должно быть двойное, а то и тройное дно, иначе, какой же это шпион? Его же раскроют, с первых страниц раскроют, если не сотрудники книжной спецслужбы, то читатели. В романе «За старшего» сюжет сплетается в такую сложную сеть, что ближе к середине кажется, что распутать ее будет невозможно. Но это зря. Возможно. Элегантно, аккуратно и буквально дернув за один (единственно нужный) кончик той самой крученой нити, из которой сеть сплетена. Но это под силу лишь автору. А мы — читатели будем изумленно смотреть, возможно, лишь повторяя что-то вроде: «Ах, вот оно как». Впрочем, повторять каждый может свое, кому что привычнее. Да и не об этом речь.

Если говорить о шпионских триллерах, что мне вспоминается в первую очередь? Пожалуй, «День Шакала» Фредерика Форсайта, «Момент истины» («В августе сорок четвертого…») Владимира Богомолова и аккуратные подшивки безвестных для меня повестей, спрятанные на нашем дачном чердаке — привет из семидесятых и восьмидесятых годов прошлого века. Если бы я была поклонником жанра (ах да, в нашем профессиональном литературном сообществе принята классификация текстов по форме, в которой жанр — это роман, повесть, рассказ, но да и ладно, я воспользуюсь другой классификацией, благо, она тоже существует), я бы назвала сейчас десяток-другой романов, не прибегая к помощи сетевых поисковиков. Но я — не поклонник. Я люблю книги не потому, что они про шпионов или что главные герои в них - эльфы. Я люблю книги, потому что они так написаны, что я попадаю в жизнь каждого персонажа и живу ею. Пусть иногда совсем недолго, но зато чувствуя весь окружающий мир, от вкусов до запахов, от цвета до хронической боли, ноющей и ноющей где-то там, глубоко внутри.
В романе «За старшего» читатель будет легко и ненавязчиво погружаться во внешний и внутренний мир каждого из персонажей. Смотреть его глазами. Чувствовать его кожей. Каждого. Кроме одного-единственного. Главного. Того, кому и придется быть за старшего. И спасать всех. Нужных и ненужных. Близких и дальних. Любимых и безразличных. Просто ему так на роду написано. Ну а если совсем честно, потому что он сам выбрал свой путь. Вот такой. Единственно для него возможный. Тем он и уникален. Потому и герой. Книжный и настоящий.
Если говорить чуть более отвлеченно, то эта книга о любви к родным, о верности предкам, о том, что в прошлом перемешаны наша сила и наша слабость, но слабости становится меньше, если мы не боимся и помним всё, потому что память — тоже сила и сила, которую вряд ли чем-нибудь можно заменить. Книга о том, что каждый из нас может стоять лишь до тех пор, пока под нами есть основание, а как только из него начнут вытаскивать кирпич за кирпичом, стоять будет не на чем. Да и незачем.
Впрочем, каждый из читателей найдет что-то свое самое главное — в названии, в сюжете, в тематике и проблематике. Да что там? Даже в жанре, даже в его определении. Каждый что-то найдет и никто ничего не потеряет. А это уже немало. Это, будем честными, дорогого стоит. Очень и всегда.

Психологическому триллеру о промышленном шпионаже тесно в жанровых рамках: это и характерный для прозы последних лет провинциальный роман, и история о том, что и кто стоит за спиной помнящих свое родство.

Монотонная жизнь Чулманска, выстроенного вокруг градообразующего предприятия, вспухла и взорвалась странной новостью: Сабирзян Неушев, хозяин завода «Потребтехника» (читай: всего города), обвиняется в двойном покушении на убийство. Расклад слишком очевиден, чтобы быть правдой: жена мертва, любовница в тяжелом состоянии и вряд ли вернется в сознание после выстрела в голову, сам обвиняемый обнаружен на месте преступления мертвецки пьяным и упорно молчит с тех пор, как пришел в себя. Некая секретная технология, которую разрабатывают сотрудники Неушева, уже мысленно перекочевала к конкурирующим структурам, в том числе иностранным. Осталось закрепить дело материальным успехом. Пока силовики выясняют, как доказать, что произошло на самом деле и произойдет в перспективе, в игру вступает третья скрытая до поры сила. И кое-кто еще. Кто-то, кого и за силу поначалу не принимают, — просто потому, что этого кого-то как бы нет ни в базах, ни в свидетельствах, ни, похоже, в смутных воспоминаниях.

Криминальная, политическая и социальная составляющие романа «За старшего» отражены в аннотации: привычный для российских 2010-х рейдерский захват промышленного объекта в итоге оборачивается схемой, в которую вовлечены все мыслимые и немыслимые службы. И схема эта напоминает детскую головоломку: многоуровневый кубик-лабиринт, в котором все причастные, как металлические шарики, катаются от тупика к тупику, постоянно сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны, чтобы столкнуться снова уже в другом порядке и на другом участке. И, как в детской игре, выход из лабиринта находит тот, кто следит за ситуацией снаружи, а не мечется, ударяясь о прозрачные стены.

В качественно сплетенном сюжете, где из множества персонажей и разрозненных событийных осколков к последней трети романа сложится нужное слово, проступает обычный для Идиатуллина мотив: «Семья — это свои, которых ты должен защищать. Если некого защищать, значит, ты прожил жизнь зря». Герои будут с разной степенью искренности рассуждать о судьбах родины, уходить в адреналиновые и другие зависимости, лишь бы заглушить зудящую внутреннюю пустоту, супергеройствовать и изображать супергеройство. Но вся эта суета не стоит ни единой секретной технологии, если за спиной сверхчеловека не стоит род и сам он не дал новые ветви для этого древа.