Часть первая. Операция «Цунами»

Вступление

Атлантический океан, залив Мэн; борт крейсерской атомной подводной лодки «Барракуда». Сентябрь 1984 года

На борту современного подводного атомохода было непривычно тихо. Перед входом в акваторию залива Мэн командир лично прошел по отсекам и боевым постам, напоминая личному составу о необходимости соблюдать полную тишину. Вдоль всего побережья Соединенных Штатов располагались береговые гидроакустические станции с очень чувствительными гидрофонами, и данная мера не была лишней. Офицеры и мичманы перемещались по лодке, надев специальную обувь на войлочной подошве; меж собой общались шепотом; переборочными люками не грохали; мощность корабельной трансляции настроили на минимум.

Сняв левую ладонь со штурвала, боцман быстро вытер рукавом робы вспотевший лоб. Он восседал на «разножке» перед рядами круглых шкал глубиномеров, дифферентомеров, аксиомеров.

– Штурман, сколько под нами? – послышался напряженный голос командира.

– Пятьдесят метров, – доложил тот.

– Боцман, глубина двести.

– Понял, командир, глубина двести.

Плавно потянув штурвал на себя, боцман изменил дифферент корабля…

На ярко освещенном Центральном посту – сосредоточии органов управления жизненно важных систем субмарины – подводники несли вахту. Командир корабля восседал в кресле, за глаза именуемом «троном». В «конторке» за пультом громкой межотсечной связи сидел вахтенный офицер. На «сейфе живучести» обретался вахтенный механик. Боцман крутил «баранку», а штурман, как всегда, нависал в выгородке над прокладочным столом, подсвеченным выдвижной лампой.

Пока на ЦП было спокойно: мерно жужжал репитер гирокомпаса, изредка проходили доклады из отсеков, лодка приближалась самым малым ходом к назначенной точке…

– Заняли двести метров, – доложил боцман.

– Так держать.

Спустя пять минут штурман оторвался от карты.

– Подходим.

– Сколько осталось?

– Три кабельтовых.

Развернувшись, командир заглянул через его плечо в карту.

– Вот наше место, – подсказал штурман, обведя карандашом точку на проложенном маршруте. – Шестьдесят миль до Бостона и пятьдесят пять до Портленда.

– Хорошо. Механик, приготовиться.

– Есть приготовиться.

– Вахтенный, что у акустиков?

Связавшись с постом акустиков, вахтенный офицер доложил:

– Посторонних шумов не слышно.

– Носовому отсеку готовность номер один, – проговорил командир в микрофон трансляции.

– Есть готовность номер один, – отозвался динамик голосом командира БЧ-3.

Командир экипажа посмотрел на часы. До сброса последней торпеды оставалось не более десяти минут…

Москва; Кремль. Январь 1984 года

За полгода до старта сверхсекретной операции «Цунами» в Кремль был вызван первый заместитель главнокомандующего ВМФ адмирал флота Чернов. В кремлевском кабинете его ждали трое: Председатель Комитета государственной безопасности генерал армии Чебриков, министр обороны Маршал Советского Союза Устинов и один из членов Политбюро, курировавших вопросы обороны и безопасности.

– Догадываетесь, почему мы вызвали именно вас? – глянул на адмирала Устинов.

– Нет, – честно ответил тот.

– Главнокомандующий ВМФ Сергей Георгиевич Горшков скоро покидает свой пост и переходит в Группу Генеральных инспекторов Министерства обороны. Обязанности Главнокомандующего будете исполнять вы, Владимир Николаевич. Вам ясно?

– Так точно, товарищ маршал.

– Вот поэтому вы и приглашены в этот кабинет. Присаживайтесь. Разговор предстоит долгий…

Спустя пять часов Чернов возвращался в Главкомат. Сидя на заднем сиденье служебной «Чайки», он глядел в окно и в который раз мысленно прокручивал разговор в кремлевском кабинете.

Чувство радости и гордости, переполнявшее душу после слов Устинова о назначении на должность Главнокомандующего ВМФ, по мере дальнейшей беседы постепенно сменялось чувством озабоченности. Три облеченных властью собеседника поставили перед ним такую задачу, от которой замирало сердце. И чем ближе он подъезжал к Главкомату, тем сумрачнее становилось на душе, ведь теперь все наиважнейшие вопросы предстояло решать самому. Без подсказок сверху, без помощи и советов многоопытного Сергея Георгиевича Горшкова. Впрочем, советоваться с кем-либо по организации предстоящей операции под кодовым названием «Цунами» Чернову строго запретили.

Подрулив к парадному подъезду, «Чайка» плавно остановилась у гранитных ступеней крыльца. Поджидавший дежурный открыл дверцу, козырнул и шагнул в сторону. Поднявшись в свой кабинет, Чернов попросил адъютанта принести справочник атомных подводных лодок, состоящих на вооружении в ВМФ СССР. Когда журнал с цветными вклейками лег на зеленое сукно стола, он приказал не беспокоить его в течение часа и принялся листать страницы, вчитываясь в цифры тактико-технических данных каждого проекта…

Атлантический океан, залив Мэн; борт крейсерской атомной подводной лодки «Барракуда». Сентябрь 1984 года

Не отрывая взгляда от приборов, тридцатилетний мичман плавно ворочал штурвалом, выдерживая заданные командиром параметры хода.

– Штурман, сколько под нами? – спрашивал капитан первого ранга с интервалом в две-три минуты.

Континентальный шельф плавно поднимался, глубина уменьшалась с каждым пройденным кабельтовым.

– Тридцать пять, – доложил штурман. – До заданной точки один кабельтов.

– Боцман, скорость?

– Менее узла. Падает.

– Механик, машине стоп. Дифферент – ноль.

– Есть стоп машине, дифферент – ноль…

Еле слышимый гул электродвигателя экономичного хода стих. Несколько минут субмарина шла по инерции, затем зависла в двадцати метрах от песчаного дна.

Штурман опустил острие карандаша в центр обозначенного на карте круга. И, распрямив спину, выдохнул:

– Мы над точкой. Саргассово море, залив Мэн, глубина точки сброса – двести пятнадцать метров.

– Все верно, – прошептал капитан первого ранга и отдал очередной приказ: – Боцман, держать глубину и направление.

– Есть держать…

В ЦП вошел старший помощник и негромко спросил командира:

– Мне проконтролировать сброс?

– Займи мое место. Пойду сам поставлю последнюю точку.

По пути в носовой отсек командир еще раз бросил взгляд на часы. До сброса торпеды оставалось две минуты.

– Торпедный аппарат к пуску заряда готов, – доложил командир БЧ-3.

– Все проверили?

– Так точно.

– Приготовились.

Капитан-лейтенант и два мичмана заняли штатные места. Капитан первого ранга замер, глядя на секундную стрелку часов…

Москва, Кремль. Февраль 1984 года

Чернов тщательно и долго выбирал подводный корабль для выполнения чрезвычайно ответственной и в высочайшей степени секретной миссии. Поначалу, перебрав все проекты стоящих на вооружении атомных подлодок, он пришел в замешательство – ни одна из них для участия в операции под кодовым названием «Цунами»» не подходила. Причин было множество: излишняя шумность, недостаточная автономность, отсутствие торпедных аппаратов калибра 650 миллиметров или наличие на борту ракетных шахт, использование которых в операции не предполагалось…

Помог случай. Спустя неделю после визита в Кремль на стол новому Главнокомандующему легла для ознакомления папка с результатами первого этапа ходовых испытаний атомной подлодки нового «третьего» поколения.

– Проект 945 «Барракуда», – прочитал Чернов название материала и углубился в чтение.

А через полчаса в радостном возбуждении ходил вдоль приоткрытых окон и курил одну сигарету за другой. Подводный корабль для секретной операции был найден. Теперь оставалось дождаться окончания ходовых испытаний новой подлодки, убедить высокое начальство, набрать экипаж и приступить к подготовке…

Немногочисленные руководители партии и правительства, посвященные в суть задания, не торопили, и анализ тактико-технических данных основного претендента длился около месяца. На кону стояло многое, ибо любая ошибка, просчет или осечка могла привести к началу Третьей мировой войны. Не больше, но и не меньше.

По истечении месяца командующий ВМФ вновь прибыл в Кремль. В кабинете его поджидали все те же лица: министр обороны Устинов, председатель КГБ Чебриков и престарелый член Политбюро, ведавший вопросами обороны и безопасности.

– Каковы ваши успехи, адмирал? – спросил старик.

– Выбор сделан, – положил на стол папку с собранными документами Чернов. – Предлагаю послать к берегам Северной Америки крейсерскую атомную подводную лодку проекта 945, получившую шифр «Барракуда».

– Почему вы остановились на данном проекте? – поинтересовался пожилой партийный босс.

– Неделю назад закончились ходовые испытания головного корабля этого проекта. Здесь, – кивнул он на папку, – собран полный отчет. В двух словах могу сказать следующее: на сегодняшний день аналогов нашей «Барракуде» нет. Это один из самых современных подводных кораблей, представляющий так называемое «третье поколение». При его постройке применены самые новые технологии.

Член Политбюро мало смыслил в военном деле, однако старая партийная привычка руководить всем и вся заставляла предпринимать лишние действия.

– Новые технологии? – поправил он очки в тяжелой роговой оправе и требовательно посмотрел на адмирала. – Какие именно?

– Во-первых, корпус подводной лодки выполнен из титанового сплава, что позволило увеличить максимальную глубину погружения более чем в полтора раза по сравнению с подлодками «второго поколения». Во-вторых, применение титана уменьшило массу, снизило магнитные характеристики и увеличило полезную нагрузку. В-третьих, подлодка оснащена новейшими силовыми агрегатами и радиоэлектронным оборудованием. В-четвертых, передовая конструкция гребных винтов показала на прошедших ходовых испытаниях практически бесшумность при передвижениях данного корабля. И наконец, в-пятых, в носовом отсеке «Барракуды» шесть торпедных аппаратов, два из которых нужного нам калибра – шестьсот пятьдесят миллиметров.

– Титан, новейшее оборудование, торпедные аппараты и бесшумность… – на миг задумался партийный чиновник, – это хорошо. Особенно бесшумность. Если я не ошибаюсь, по всему побережью Соединенных Штатов размещены мощные гидроакустические станции?

– Так точно. Система под названием SOSUS.

– Расшифруйте, адмирал.

– Система подводной разведки и наблюдения – Sound Surveillance Undersea System. По данным нашей разведки, всего вдоль Атлантического и Тихоокеанского побережий развернуто не менее двадцати двух береговых гидроакустических станций.

– Вы понимаете серьезность американского противодействия? – вмешался в разговор Устинов. – Уверены в том, что эта система не заметит «Барракуду»?

– Понимаю и уверен, – настаивал Чернов. – Если «Барракуда» движется самым малым ходом, ее невозможно услышать.

– Какова ее автономность?

– Сто суток.

– Можно ли ее увеличить?

– Да, запас кислорода имеется, есть опреснители морской воды. Если дополнительно разместить в отсеках провизию, то автономность увеличится процентов на тридцать-сорок.

– Сколько человек в экипаже? – прищурился Чебриков.

Председателя КГБ интересовала проблема, связанная с возможностью утечки информации об операции «Цунами».

– Шестьдесят один человек, из которых больше половины офицеры.

– А остальные?

– Мичманы.

– Получается, что матросов и старшин в экипаже нет?

– Ни одного.

– Почему?

– Современная техника и оборудование подлодки слишком сложны – за пару лет срочникам их не освоить.

– Так даже лучше, – кивнул председатель КГБ. И обернувшись к старику, сказал: – У меня больше вопросов нет.

– Пожалуй, и мне все ясно, – вторил ему маршал Устинов.

– Что ж, в таком случае подведем черту, – снял очки член Политбюро. – С формированием экипажа «Барракуды» вам поможет Виктор Михайлович Чебриков. Ну, а затем вы займетесь его подготовкой. Сколько времени понадобится, чтобы обучить экипаж?

– В обычных условиях обучение и тренировки занимают от пяти до шести месяцев.

– Это много. Операция «Цунами» должна стартовать в середине лета.

– Программу можно сократить. В исключительных случаях экипажи проходят ускоренную подготовку и укладываются в три месяца.

– Стало быть, решено. Список личного состава вам предоставят через неделю. Ваша задача, адмирал: лично контролировать ход обучения. Вопросы есть?

– Все ясно, товарищ член Политбюро. Кроме одного незначительного момента.

– Слушаю.

– У новой подлодки до сих пор нет названия. Как прикажете ее назвать?

– А чем вам не нравится «Барракуда»? – пожал плечами старик. – По-моему, нормальное название. Как вы считаете, товарищи?

Маршал с генералом армии, соглашаясь, закивали:

– Вполне подходящее.

– Решено. Пусть остается «Барракудой»…

Атлантический океан, залив Мэн; борт крейсерской атомной подводной лодки «Барракуда». Сентябрь 1984 года

Заняв штатные места, капитан-лейтенант и два мичмана ждали команды. Командир, глядя на секундную стрелку часов, плавно поднял правую руку… Однако ровно за секунду до отмашки круглый переборочный люк приоткрылся.

– Товарищ командир, – шепотом позвал вахтенный офицер.

– Да, – обернулся тот.

– Акустик доложил о подозрительных шумах.

– Классифицировал?

– Так точно. Фрегат типа «Оливер Хазард Перри».

– Черт… Опять он. В каком секторе?

– В южном.

Известие не обрадовало. «Хвост» привязался с того момента, когда «Барракуда» прошла траверз Норфолка – главной базы Атлантического флота США. Видимо, одна из береговых гидроакустических станций системы SOSUS все-таки засекла шедшую малым ходом советскую подлодку. Случилось это десять дней назад. Определив слежку, командир приказал снизить ход до самого малого, предпринял несколько противокорабельных маневров, что позволило «Барракуде» оторваться. И вот опять знакомые шумы.

– Трехрогий якорь им в толстую кишку, – проворчал капитан первого ранга и посмотрел на часы.