Цитаты из книг автора «Николас Хаммонд»

Краеугольным камнем греческой торговли был коринфский Истм. Здесь сходились пути из Эгейского и Черного морей, оканчивавшиеся в Сароническом заливе, и пути с Запада, оканчивавшиеся в Коринфском заливе. Громадный коринфский рынок служил местом обмена товаров

Целью Спартанского союза было сокрушить афинское могущество и разрушить Афинскую империю. Стратегический план Спарты состоял в том, чтобы навязать решительную битву, а если афиняне не поддадутся на провокацию, опустошить Аттику. На море Спарта пока что не могла начать наступление. Она велела союзникам строить корабли и собрать определенную сумму денег на их содержание. Поскольку завершение морской программы ожидалось лишь через несколько лет, до тех пор следовало избегать любых сражений с афинским флотом. Готовый сильный флот должен был войти в Эгейское море и поднять подчиненные государства Афинской империи на восстание.

Финансовые ресурсы Спартанского союза намного уступали афинским даже с учетом возможных займов из храмов в Олимпии и Дельфах

Морская мощь Спартанского союза была серьезно ослаблена отпадением Керкиры и потерями Коринфа в бою при Сиботе.

Спарта обладала превосходной армией, созданной после землетрясения и восстания илотов, и имела в своем распоряжении пехоту союзников – всех пелопоннесских государств

С самого начала Афины отличались меньшим единством духа, чем Спарта, и союзников себе они набирали силой, а не убеждением.

Пелопоннесцы в течение зимы готовились к войне и начали дипломатическое наступление на Афины. В случае, если бы оно преуспело, войны можно было бы избежать; в противном случае у Спартанского союза появлялся серьезный повод к войне.

Основным мотивом, который двигал Герусией, а позже народным собранием, был страх перед растущей мощью Афин, что выражалось не только в накоплении оружия, но и в поддержке Керкиры, дискриминации Мегары и ультиматуме Потидее. Этими действиями Афины нарушили баланс морских сил и угрожали целостности Спартанского союза, от которой зависела сила Спарты во внешней политике. То, что Афины сознательно шли на это, было ясно из их политики за последние тридцать лет. Кроме того, на спартанцев подействовали и другие мотивы, затронутые Сфенелаидом, – гордость, враждебность, возмущение, чувство справедливости и обязательства по отношению к союзникам, – но сильнее всего был страх перед полным поражением, если не начать войну сейчас

Триумф Перикла был достигнут за счет риска всеобщей войны. Керкира просила о союзе, Афины даровали его, предвидя такую возможность. Керкира заявляла, что ее флот и базы могут быть полезны против пелопоннесцев; Перикл, вероятно на второй день бурных дебатов, заявил, что видит тучи войны, наползающие с Пелопоннеса, и убедил афинян в неизбежности войны. Настроения пелопоннесцев были иными. Коринф считал, что, если участники тридцатилетнего договора не будут вторгаться во взаимные сферы влияния, опасность войны невелика. Даже после битвы, когда Афины отвели свой флот с Керкиры, Коринф и его союзники продолжали бездействовать. Спарта использовала все влияние, чтобы остановить войну между Керкирой и Коринфом. Она не предприняла никаких действий против Афин и в первые месяцы после битвы также бездействовала. Пелопоннесцы продолжали придерживаться духа и буквы тридцатилетнего договора.

С другой стороны, если бы Афины оказали номинальную помощь, наблюдая, как флоты Керкиры и Коринфа уничтожают друг друга, баланс морских сил склонился бы в пользу Афин, но Спарта как вождь Спартанского союза не заподозрила бы непосредственную угрозу своей безопасности.