Рассказ замечательный. Жаль, что мне медведь на ухо наступил, не могу в полной мере оценить его музыкальность. А она, наверняка, тоже великолепная. Ведь речь в рассказе идёт о подготовке певчих к приезду барина из Питера. Вот отец Козьма и просит псаломщика церкви, регента хора Алексея Алексеевича – «А ежели он приедет, то и прохода здесь не будет от дворянства и прочего высшего сословия. Все соседи съедутся. Уж ты тово... постарайся, Алексей Алексеич... Сердечно прошу...»
Вот и пошли спевки в школе по два раза на дню – утром и вечером. Усиленная подготовка, подбор репертуара. Например, «Херувимская» поётся так хорошо, что народ под окнами останавливается. Но Алексей Алексеевич недоволен басом Геннадия Семичева, брата кабатчика – «На что у тебя голос похож? Трещит, словно кастрюля. Опять, небось, вчерась трахнул за галстук? Так и есть! Изо рта, как из кабака... Эээх! Мужик, братец, ты! Невежа ты! Какой же ты певчий, ежели ты с мужиками в кабаке компанию водишь? Эх, ты осел, братец!»
Понятно, что для Антона Павловича, с ранних лет певшего в церковном хоре, рассказывать о спевках, как приоткрывать перед нами все тонкости этого искусства. Все эти репетиции он испытал на себе, поэтому более живого описания и представить себе нельзя. Попробуйте проследить за действиями Алексея Алексеевича - «Во время концерта регент входит в азарт. Выражение доброты то и дело сменяется испугом. Он машет руками, шевелит пальцами, дергает плечами... Его смычок гуляет по головам и плечам фальшивящих дискантов и альтов. Левая рука то и дело хватает за уши маленьких певцов. Раз даже, увлекшись, он согнутым большим пальцем бьет под подбородок баса Геннадия. Но певчие не плачут и не сердятся на побои: они сознают всю важность исполняемой задачи».
Тяжкий труд на протяжении двух месяцев. Но приехавший барин приказывает отцу Кузьме, чтобы поскорее, без певчих. Алексей Алексеевич от этого известия всю ночь не спит – «Не так обидно ему, что пропали его труды, как то, что Авдиесов не даст ему теперь прохода своими насмешками. Авдиесов рад его горю». С дьяконом Евлампием Авдиесовым у них громкие распри.
После обедни, которую Алексей Алексеевич пел один как перст, он идет домой, уничтоженный и больной, но Авдиесов, догнав его, сообщает, что барин и Евлампия обидел - "Кричать, говорит, всякий может. Не так, говорит, важен в человеке голос, как ум". Вот так питерский дока и атеист всех раскритиковал, помирив врагов, которые, взявшись за руки, идут «тарарахнуть точно по единой!»
*Фраза, приписываемая в разных источниках Андрею Миронову и Эмилю Брагинскому.
Прочитано в рамках марафона «Все рассказы Чехова» # 372